Еще несколько мет крепости упали убитыми.

– Безнадежно, – шепнула про себя Марика. – Нам нечем драться.

Она снова нырнула в отдушину, и снова мир призраков был почти пуст. Но на этот раз она не спешила возвращаться, надеясь поймать шанс. Она чувствовала, что то же делают многие сестры – иногда с небольшим успехом. Те, кому повезло найти призрака, обрушили свою ярость на команды бомбометательных машин.

Почему так пуст мир призраков?

Марика ждала с терпением сидящего в засаде хердека, пока не попался призрак, который был ей нужен. Она кинулась, схватила его, подчинила себе и полетела сквозь снежное поле, мимо дикарей и их странных машин, к лесам, где ждали команды броситься вперед еще тысячи дикарей, и еще дальше, до самых пределов своей силы управлять этим хилым призраком. И тут она ощутила то, что, как она понимала, и должно было быть.

Целая компания верленов и силт, собравшихся в одном месте, притянули к себе всех самых сильных местных призраков. Окружающий воздух кипел красками плотнее, чем Марике дано было вообразить. Она подумала, что при такой многочисленности призраков может увидеть даже мета, лишенная дара.

Слабоваты они были, эти силты и верлены. И обучены плохо. Но совместными усилиями им удалось притянуть к себе всех призраков округи, лишив сестер Акарда доступа к самому мощному их оружию.

Марика высмотрела центр – силту посильнее, контролировавшую всю группу. Сестры в Акарде тоже иногда объединялись под управлением старшей жрицы для слияния своих сил в более мощное целое.

Пришпорив призрака, Марика выбрала цель и ударила в сердце.

Слишком большое расстояние. Она смогла ранить дикую силту, но не убить. А может, этого достаточно?

Она носилась среди кочевников, жаля направо и налево, и на мгновение они потеряли контроль.

И этого мгновения хватило. Призраки рассеялись, гонимые каким-то бешеным давлением.

Но Марика держалась из последних сил. Слишком большое напряжение.

Она стала возвращаться в Акард. Очень трудно было вернуться в отдушину, и она чуть не впала в панику. Ходили рассказы о силтах, которые не смогли вернуться. Страшные рассказы. Что-то в них могло быть правдой.

Вернувшись в тело, она сориентировалась почти сразу.

Марика открыла глаза, осмотрелась. Огонь противника стал одиночным; куда ни глянь, лежали мертвые кочевники, а живые в панике старались скрыться в лесу, но удавалось это немногим.

Это была бойня, которую предсказывала Горри, если кочевники придут к Акарду.

Марика кое-как заставила свои ноги отнести ее к старшей жрице Кеник. Старшая в этот момент была вне своего тела. Марика подождала, пока она вернулась, и, когда глаза старшей остановились на ней, доложила о том, что видела и что сделала.

– Ты сильная силта, щена, – сказала Кеник, и стоявшая неподалеку Горри передернулась от такой похвалы. – Я сама их там чувствовала, но у меня не хватило силы их достать. Ты сможешь это повторить?

– Не уверена, госпожа. Не сразу. Это очень изматывает, такая вещь.

Марика шаталась от усталости.

Старшая жрица Кеник посмотрела через снежное поле:

– Они снова собирают к себе Сущих. Скоро нападение повторится. Может быть, через час. Марика! Отправляйся к самым глубоким кельям, где их оружие не достанет тебя. Там отдыхай. Обратно не выходи – ты наше последнее оружие, и мы не можем тобою рисковать. Когда будешь готова, ударь на них снова.

– Слушаюсь, госпожа.

Горри пылала яростью – ее ученице уделили столько прямого и поощрительного внимания! Марика перехватила ее взгляд и поняла: наставница этого не забудет. Надо будет поглядывать себе за спину. Как только спадет опасность…

Старшая жрица Кеник задумчиво сказала:

– Те из нас, кто сможет, перехватят то, что ты для нас добудешь, и накажут дикарей. Может быть, они и отобьют Акард у сестричества Рейгг, но дорогую цену заплатят за эту добычу.

Такой пессимизм старшей удивил Марику. И испугал.

Невесть откуда появилась Грауэл. Марика почувствовала волну приязни, уюта – одностайница охраняла ее, следила. Охотница вышла с ней во двор, где бомбы развалили все, что было не из мощного камня. Каким-то напряженным, лишенным интонаций голосом Грауэл произнесла:

– Мы прожили четыре года, Марика, На четыре года больше, чем думали, когда на нас навалились кочевники.

– Что? И ты тоже? Даже ты поддаешься отчаянию? – Марика больше ничего не смогла сказать. – Ладно, передай Барлог мое почтение.

– Передам. Она будет неподалеку.

Марика миновала большой зал. От него остались развалины. Верхние окна разлетелись от бомб. Весь интерьер разорван в клочья. Хотя зал был почти весь каменный, кое-где полыхал огонь; его гасили щенята-рабочие, слишком маленькие, чтобы ставить их на стену. Марика остановилась посмотреть.

Кажется, весть опередила ее. Щенки смотрели с почтением, страхом и надеждой. Марика тряхнула головой, опасаясь, что слишком много мет вкладывают в нее все свои надежды.

Она подумала зайти в центр связи узнать, какие новости у Брайдик, надеясь, что из Макше идет помощь, но решила, что электромагнитный туман отнимет слишком много сил. Если она – последняя защита Акарда (что казалось ей какой-то глупостью), то нельзя себя растрачивать.

Марика спустилась к себе в келью, пусть лежащую не так глубоко, как хотела бы старшая жрица Кеник, но достаточно, чтобы дать защиту от бомб, и психологически более уютную, чем любое место в крепости – кроме ее убежища на стене.

Джиана! Это ты обрекла на гибель Акард и Рейгг!

Марика толчком вышла из транса отдохновения, разбуженная прикосновением. Что такое?

В дверь кельи кто-то поскребся. Марика села на кровати.

– Войдите!

Вошла Барлог. Она несла поднос, заставленный горячей питательной едой.

– Тебе бы поесть, Марика. Я слыхала, силтам нужно много сил для их колдовства.

Только запах еды заставил Марику понять, как она проголодалась, сколько потратила энергии.

– Ага! Ты умная мета, Барлог. А я даже и не подумала.

– В чем дело, щена? Тебя будто что-то отвлекает.

Так и было. Вот это прикосновение.

Не отвечая, Марика взяла поднос и вгрызлась в еду. Барлог встала у двери, сияя, как старый хозяйственный мужчина.

Еще кто-то поскребся. Барлог вопросительно глянула на Марику. Та кивнула, и Барлог открыла дверь.

Вошла Грауэл, при виде Барлог явно испытавшая облегчение. Она несла целый арсенал: щит, меч, ножи, тяжелое копье, дротики, даже лук со стрелами, которые в тесных коридорах цитадели были бы бесполезны.

Изумленная Марика спросила:

– Кем это ты себя вообразила?

– Твоей охранницей.

– Да? – спросила Марика со значением.

Грауэл поняла.

– Старуха эта. Горри. Треплет о тебе всякое.

– Например?

– Ходит по стенам и называет тебя Обрекающей. Всем говорит, что кочевники обрушились на Акард только из-за тебя. Говорит, что ты несешь проклятие. И еще говорит, что Акард устранит угрозу, если избавится от Джианы.

– В самом деле? – Только что все было не так. – Я-то думала, что старшая назвала меня главной надеждой Акарда.

– Так тоже многие думают. Среди молодых силт и среди охотниц. Особенно те, кто был с тобой на летней охоте. Ардвехр ходит вслед за Горри и называет ее слова ложью. Но старые силты, которые предпочитают жить среди мифов и тайн, хотят верить лишь в магию, о которой говорит Горри. Одна дикарка-щена из стойбища – невысокая цена за общее спасение.

– Грустно, – заметила Марика. – Против нас десятки тысяч врагов за стенами, а нас раздирает междоусобица.

– Видала я охотниц, которые служили сестричеству Рейгг в других монастырях, – отозвалась Грауэл. – По их словам, у силт всегда так. Норовят вцепиться друг другу в глотку – и лучше из-за спины. Сейчас это может быть опасным. Растет тревога, растет страх, а с ними дикое желание простого и волшебного решения. И дешевого. Я останусь охранять.