28

Анна еще привыкала к машине, рассчитывая на аккумулятор в этот морозный день и на навигатор в этой глуши. Второй час стал особенно тягостным, несмотря на сменившийся пейзаж. Петляя среди деревень, девушка всё чаще стала встречать мёртвые дома. Чаще всего на краю деревни стояли тёмные неровные домики, с обвалившейся крышей, битыми или заколоченными окнами. Порой пустые глазницы смотрели на девушку, порой на повороте её провожали обгоревшие останки очередного пустого строения. Бесхозные остовы коровников, панели и обвалы иных оставленных зданий, о назначении которых девушка могла только догадываться, добавляли шарма к разбитой дороге.

Анна спокойно обогнала автобус, который продолжал не спеша покачиваться в утренней белизне дороге, проходящей сквозь поле, покрытое нетронутым снегом. Съехав в рощицу, Аня забеспокоилась, пока не увидела забор и вывеску магазина. Разномастные здания, явно простоявшие не один десяток вокруг, оставляли двойственные ощущения давности лет и разрозненности. Девушка поставила машину и вышла осмотреться.

После тепла салона резко похолодало. Девушка быстро поймала в себе чувство неуверенности. Раскопала в бардачке затёртую за пару месяцев дежурную пачку открыла и извлекла сигарету, которая уже слегка обсыпалась. Спустя несколько минут, в том числе потраченные на бесплодные поиски урны, Анна шла за группой людей, преимущественно женщинами, которые вышли из автобуса и направились на работу. Они обошли двоих мужчин, и вскоре Анна заметила две разящие вещие. Она увидела, как придерживает молодого и несильно тянет за руку его спутник, возможно родственник. И поняла, что женщины даже не обернулись на происходящее, продолжая разговаривать и выпуская пар изо рта.

Выпустив последний клуб дыма в воздух, Анна выкинула мусор в урну возле проходной. Она была готова поспорить, что по слоям краски на ней и на заборе при удачном сколе можно посчитать все годы жизни заведения. Обшарпанные деревянные стулья, с протёртой местами обивкой, стояли около стола рядом с окошком. Кроме неё посетителей не не было, как не были закрыты двери, как не скрывал любопытства упитанный охранник с непривычным говором, списавший данные её паспорта. Стены вокруг были совсем не жёлтые, но всё же изрядно мерзкие и пугающие. Уточнив корпус, через десять минут девушка оказалась по ту сторону забора в пустом и холодном дворе.

Место, пережившее несколько десятилетий, застыло во времени. Если собрать его историю, например, за сорок последних зим, никто не смог бы расставить их фотографии по порядку. Кирпичные здания, окна из прочных ячеек и плотные двери. Внутри нужного корпуса плитка советского времени, служебный лифт того же периода и самобытные железные двери усугубили тяжелое ожидание в одиночестве. Лестница государственного учреждения с железными поручнями, стены нейтрального цвета и пыль на этаже. Среди объявлений, списков, перечней и правил висел график часов посещений. День был приёмный, но время начала пропуска посетителей указывалось на час позже, чем в интернете. Что несколько ухудшило ситуацию. Но и спустя полтора часа железную дверь никто не спешил открывать. Только после стука послышался лязг замков, а затем открылась массивная дверь, обитая деревом с той стороны.

Сидя на стуле за столом и ожидая медсестру с безразличным взглядом, которая увела двух помощников непонятного вида за собой, девушка сменила переживания. Никто не интересовался причиной визита, но картина вокруг становилась хуже с каждой минутой ожидания и рассмотрения. Молодые странные и вполне обычные люди склонялись по коридору. Забытые и малоподвижные старики шаркали ногами с потерянными лицами. Кто-то озирался и прятался, кто-то нагло разглядывал посетителя. Здесь явно были и оставленные родными, и сбежавшие переждать, и запиханные в пыльный и душный угол нездоровые личности. Где-то среди невнятного гомона и причитаний слышались постоянные стоны, кашель и тяжёлые вздохи. Вдалеке, прямо в коридоре, у окна лежал пожилой мужчина. Его безрезультатные попытки встать привлекли внимание девушки, но та так и не смогла рассмотреть, был ли он привязан к батарее или бортики кроватки как-то удерживали непослушное крупное тело.

За этим она даже не заметила пришедших и подскочила, когда рядом с ней довольно резко посадили Михаила. На нем висела плотная рубашка и штаны с оттянутыми коленками, дополнющие непривычный и чужой образ, в большей части состоявший из глупого, отрешённого и незнакомого взгляда. Во всём виде мужчины заключались разительные перемены, из-за которых девушка едва узнала бывшего начальника. Седые волосы прибавились в купе с горстью морщин, добавляя к потерянным мутный глазам ещё больше чудаковатости. Реакции на взгляд девушки не последовало ровно никакой, и после пары минут молчания та всё-таки отважилась начать разговор.

- Добрый день, Михаил. - произнесла она.

Девушка следила, как пробегают секунды, пока стеклянные глаза ищут что-то вокруг. Она положила руку на слегка дрожащую мужскую, с высохшей и потертой кожей. Заметив на ней ссадины и отметины на запястьях, девушка почувствовала ледяной холод и не увидела, как взгляд по руке всё-таки добрался до её лица.

- Они запрограммированы. Только принять меня. Ты всегда можешь навестить меня, а я уже нет.

Фразы прозвучали с небольшим шипением и комканьем, но весьма осмысленно. Аня едва успела переключится на услышанное, как мужчина продолжил.

- Прости, моя хорошая, имени не вспомнить. - продолжил он. - Сегодня опять злые люди и снова горькие реки. Воду давали запить. Все чешется и раздражение.

Он скорчил недовольную гримасу и поёрзал. Спёртый воздух не выдавал ничего нелбычного, кроме слишком сильного запаха пота. Миазмы стариков, бродивших рядом, перебивали любые пахучие симптомы и признаки. Но вскоре Аня поняла, что рубашка с длинными рукавами явно одевалась наспех перед выходом. Мужчине становилось жарко и он потёр лицо. Смазанная грязь у рта обнажила сильный подтёк слева, что с впавшими глазами представляло собой страшную маску.

- Михаил, за что Вас так? - быстро спросила она, но тут же медленнее добавила. - Вы меня помните?

Мужчина напротив немного замешкался, молча шевеля губами и сглотнув слюну. Затем он улыбнулся, только напомнив девушке о прежней своей улыбке, и сказал:

- Как же, не помню! Ты хорошая девушка. Когда всё закончилось, я вынес тебя собственными руками.

- Но куда Вы пропали потом? - спросила Анна.

- Я не пропадало никуда. - потирая лоб, сказал мужчина. - Всё закончилось, меня спрашивали как и куда всё делось. И я приехал сюда. Понимаешь, рассказать что происходит мне не дали. Кто-то вложил неверные ответы на вопросы, которые ещё не были заданы. Опасно, это нужно знать. Я стараюсь, но никто не верит. Хочешь я тебе расскажу?

- Не надо, прошу. - остановила его Анна оградив руки и осмотревшись. - Я знаю, Вас засунули сюда. Вам можно чем-то помочь?

Радость на лице мужчины сменилась расстройством, а потом задумчивостью. Он выпрямился и молчал пару мину, переводя взгляд с одного предмета на другой, словно ожидая поддержку или зацепку. Высвободил руки, оставляя их на откуп дёрганным нечётким движениям и дрожи. А затем шёпотом, не переставая искать что-то взглядом, продолжил:

- Они всё забрали. Все разработки, что остались целы, теперь у спонсировавших фондов. Пытался предупредить их, организации и сми об опасности применения некоторых. Сбежал после угроз, продолжил рассказывать здесь. Но меня не слушали, заперли здесь, в этом месте для надёжности.

- О какой опасности? - тоже шёпотом спросила девушка. - Последнее, из того что я помню перед закрытием компании - несчастный случай во время тревоги. Мне пришло уведомление об увольнении, пришлось вернуться домой. И я только недавно узнала, когда написала коллеге, что Вы попали в это отделение. Вы помогли мне, теперь я могу помочь Вам. Что мне сделать? Как вытащить Вас отсюда?

- Не получится. - сказал Михаил немного твёрже, когда глаза мужчины наконец остановились на одной точке стола. - От меня ничего не остаётся, день ото дня, лошадиная доза медикаментоза. Не помню, когда сознание возвращалось прежде, не знаю, где ещё можно очнуться. Я сам виноват в этой ошибке. Тебе лучше уйти, меня опасно слушать всерьёз.