Анрострум встретил нас не слишком радушно. Первые, кого мы увидели за воротами – несколько телохранителей. Это были уже знакомые мне раглы, ну, не те же самые, но тот же вид - точно. Я немного расслабился – в прошлый раз эти инопланетяне не показались мне опасными противниками. Хотя, может, нам просто идиоты попались… Здоровяки направили на нас какие-то штуки и уставились каждый в свой экранчик. Что-то вроде металлоискателя? Или как рентген в аэропорту? По-видимому, осмотр их удовлетворил, потому что нас повели далее. Своих бойцов мы оставили снаружи: не станут же нас убивать прямо в доме? Я надеюсь.

Дом меня не потряс: ничего особенно экзотичного. На Земле много красивых, необычных зданий, и пусть я не бывал там лично, однако, имел общее представление. Ну, круглый, как колесо, ну, блестит стеклами, везде понатыканы зеркала, на белых стенах – вкрапления ярких круглых пятен. Наверное, для красоты.

Посередине холла высится здоровенное чучело. Кажется, изображение именно такого зверя показывал мне Велор, когда рассказывал про искусство разных планет. Я с интересом обошел его кругом. Раглы хотели было меня подбодрить тычком в спину, я уклонился. Странно, но повторной попытки поторопить меня не было. То ли из-за того, что Велор яростно защелкал клешнями, то ли из-за шипения нека. Понимаю, что момент для эстетического экстаза неудачный, но тварюга меня заинтересовала. Когти, зубы, бугры мышц… впечатляет. Партнеры терпеливо ждали, когда мне надоест пялиться на зверя, вздохнув, решил не испытывать их терпение, хотя животное показалось мне весьма занятным. Мощь, сила, в оскале видна первобытная ярость, тело приспособлено для того, чтобы единым прыжком настичь и смять жертву. Рядом с этой махиной я ощутил себя маленьким и очень хрупким. Храбрость существа, осмелившегося бросить вызов этой машине для убийства, вызывала восхищение.

Из холла в гостиную вел узкий коридор, не слишком удобный. Место, что ли, экономят? Зато само помещение, в котором нас ждал Плеймн, было просторным. Убранство в стиле минимализма: несколько кресел, в центре невысокий круглый столик, вдоль стен – стеллажи с безделками. Ну, или нет. Некоторые предметы было легко опознать как статуэтку, или кристалл, или кубок. Назначение других осталось для меня тайной.

Я внимательно оглядел застывшего в кресле анрострума. Более темный цвет кожи, остановившийся взгляд, сжатые руки, вцепившиеся в обивку клешни. Было очевидно, что дядя тратит последние крохи сил на то, чтобы сохранить достоинство, не доставить неожиданно пришедшему врагу удовольствия видом своих страданий. Никого, конечно, не обмануло спокойное выражение лица. Особенно учитывая тот факт, что клешни уже сокрушили обивку и, продолжая сжиматься, корежили пластик. Однако, сила воли давнего противника Велора вызывала невольное уважение.

Умостив пятые точки на креслах, мы с Саедом начали скучать и оглядывать стеллажи, силясь разглядеть мелкие детали находящихся там вещиц, а анрострумы вступили в словесную дуэль. Конечно, говорили родственники по-своему, ни я, ни юноша, ничегошеньки не понимали, так как заранее вставили беруши. Когда Велор подал условленный знак, я подвел Саеда к больному анроструму и вложил кисти парня в руки инопланетянина.

С Саедом мы поговорили заранее. Все рассказали и растолковали. Но он все равно дрожал, затравленно оглядывался по сторонам и, кажется, был готов то ли убежать, то ли кинуться на кого-нибудь с кулаками.

Бедный юноша – его ужасно пугала окружающая действительность. В первые несколько дней мы даже вынуждены были держать его на успокоительных. Наверное, ему было сложно уложить в голове существование «волшебных» вещей, многочисленные инопланетяне вызывали ужас своей чуждостью, он скучал по маме – единственной опоре в течение многих лет. Однако, его психика оказалась достаточно пластичной: уже через четыре дня он начал потихоньку выходить из выделенной ему комнаты и исследовать дом, хоть и подпрыгивал от любого громкого звука или шевеления. Например, в санузле дверь открывалась сама и так же сам врубался свет, когда Саед наткнулся на высокотехнологичный туалет, вскрикнул и тут же метнулся назад в свою комнату. Потом еще не менее получаса рыдал, забившись в угол. А я сопли ему утирал, хорошо, что Илай этого не видел, он потопал с Велором за покупками.

В дальнейшем, чтобы избежать подобных инцидентов, пришлось ходить за Саедом по пятам и все объяснять. Память у парня оказалась хорошая, дважды повторять не приходилось, но все равно это было довольно… утомительно. И как-то так само получилось, что занимался с парнем в основном я. Илай глядел на Саеда с непонятной мне неприязнью, Велора мальчик сторонился сам, анрострум был слишком уж не похож на человека. Отино был занят собственными переживаниями. Вот и выходило, что я – все сам…

По приезде Велор заказал для остальных какие-то универсальные переводчики, так что хоть вопрос с общением не стоял. На мой взгляд, штука эта была не слишком удобна. Моя «галька» была малюсенькой, переводила сразу, заменяя одни слова на другие… ну, как дубляж. А эти – как озвучка. Не так удобно. Как эхо какое-то.

В общем, мне пришлось стоять рядом с Саедом и успокаивать. «Лечебный сеанс» продлился минут десять, потом Саед осторожно высвободил свои ладони, а анрострум потрясенно выдохнул. Парень поспешил отойти подальше, анрострум же сделал крохотный жест, будто хотел его удержать. Я достаточно времени провел с Велором, чтобы заметить еще кое-что: огонек вспыхнул и тут же пропал в глазах временно пришедшего в себя инопланетянина. Такие огоньки я вижу регулярно в глазах своего обожаемого супруга. Может ли быть так, что люди притягательны для анрострумов? Сапиенсы представляют собой эстетически приятное зрелище? Гипотеза не была бы лишена смысла, если бы не одно «но». Саед был изломан болезнью, его походка была дерганной, движения неверными. Простое лицо то и дело искривляла плаксивая гримаса – слишком много незнакомых существ его окружало. Ростом и телосложением Саед напоминал недокормленного подростка, я бы покривил душой, назвав его не только красивым, но и просто привлекательным.

Возможно, избавление от боли так влияет на анрострумов? Что-то вроде мгновенно возникающей зависимости?

Инопланетянин раскрыл рот, намереваясь продолжить общение, но я не дал ему начать говорить, обратившись к Велору:

- Так, переходите на нормальный язык. Меня достало с ватой в ушах стоять! И я хочу слышать дальнейшее обсуждение.

Все равно пришлось еще некоторое время разглядывать убранство инопланетной гостиной, пока Велор объяснял дяде, почему им нельзя использовать родную речь. Когда супруг кивнул, я вынул, наконец, затычки и помог Саеду.

- Что ж… я убедился в эффективности предложенного тобой средства, - проскрипел пришелец, не отрывая взгляда от Саеда, тот хмурился, дрыгал ногами и теребил одежду, - и… не думаю, что ты позволишь мне контактировать с… сапиенсом, верно? Просто так. Твои условия?

- Ну, официально это – не сапиенс. Совершенно другая планета, но, как видишь, виды не различаются по воздействию на анрострумов. Юноша нуждается в длительном и дорогостоящем лечении, которое ты полностью оплатишь. И еще мы с тобой заключим парочку контрактиков…

В уголках рта Велора появились складочки. Не усмешка – намек. Блин, я и не знал, что он умеет так мерзко недоусмехаться.

- Ты подпишешь все сегодня. Мы оба понимаем, что достать сапиенса не такая уж большая проблема, особенно для того, кто не слишком разборчив в средствах, единственное, что тебя удерживает от того, чтобы выставить меня вон – боль сведет тебя с ума раньше, чем желанный груз опустится на планету.