Примерно минут через сорок показались скалы, дальше скорость пришлось снизить, ведь нам нужно было найти пещеру. В детстве я любил здесь плавать и примерно представлял себе, где что.

*** 8 (пов Мелвина) ***

Я боюсь воды. Не панически, но опасаюсь. Весьма. Когда понял, что уже несколько дней нахожусь под водой… много дней! Первым делом накатили страх и злость, альфу хотелось просто отдубасить. Вода — это еще ничего. Но вокруг чернота, хоть глаз выколи! За окном оказались вырисовывающиеся в безжизненном синем свете светлые стены, уходящие влево и вправо, насколько хватало глаз. Материал был мне незнаком — какой-то ноздреватый, шершавый даже на вид. Сколько я ни вглядывался, не разглядел ни намека на то, что где-то там, в черноте, не освещенной полудохлыми светильниками, находится небо. Может, конечно, статься, что сейчас ночь… а, нет! Альфа подтвердил, что мы глубоко. Сразу стало казаться, что воздуха не хватает, что сейчас он весь закончится, и… пришлось тщательно вымерять вдохи и уговаривать собственное глупое тело не захлебываться воздухом, не дрожать и не трепыхать так быстро сердце — на самом-то деле воздух себе сотворить я смогу. Немного, но сумею.

Впрочем, собственные глупые страхи пришлось отодвинуть в сторону под гнетом обстоятельств — опасность, нависшая над нами, была реальнее моего ужаса перед тоннами воды, разделяющей с поверхностью. Справиться с собой в полной мере так и не получилось, я закрыл глаза, и, трясясь от отвращения к собственной слабости, положился на Ами.

В какой-то момент мерное движение почти убаюкало, резкая остановка побудила инстинктивно раскрыть глаза, о чем я почти сразу пожалел — около тончайшей преграды, образованной магическим пузырем, вилась огромная змея. Ну, это мне со страху так показалось. Присмотревшись, заметил руки, пальцы оказались оснащены длинными когтями. Голова имела овальную форму, но черты лица сильно отличались от человеческих. Доминирующее положение занимали глаза: две штуки, ни радужки, ни белков, зато обрамлены светящимися ресницами. Все тело существа мягко светилось, его покрывала вязь из тончайших линий, складывающихся в сложные узоры. Вдоль хребта шел тонкий плавник, продолжающийся вплоть до кончика хвоста, он был усеян опалесцирующими пятнами, окантованными синей каймой.

Первой мыслью было, что морское создание слопало моего Ами. Сквозь стенки пузыря не просачивалась магия и я никак не мог почувствовать своего альфу. Мысль о возможной гибели колдуна отдалась запредельным отчаяньем, сам не ожидал таких ощущений. Значит, я его уже принял как своего партнера.

Трудно выразить накатившее на меня облегчение, когда морской гад оказался по совместительству также и моим личным гадом. И как я только сразу не обратил внимание на роскошные рога? Теперь-то заметил и сразу поверил, что змеюка — Ами. Пока чудище морское тащило пузырь в одному ему известном направлении, я рассматривал водного жителя. Мерные движения хвоста завораживали, переливы затейливого узора оказались достаточно интересным для изучения предметом. Было что-то мистическое и жуткое во всей этой ситуации: я сижу в абсолютной тишине, ни единого звука не улавливается, только собственное дыхание. Вокруг — непроглядная тьма. Никаких ориентиров. Дна не видно. Ни одной живой твари. Единственный источник света — неяркое свечение Ами.

Потом окружающее пространство изменилось: появился низ, представленный скалистой породой. Видел я только благодаря отсветам отбрасываемым Ами, свет, испускаемый альфой еле-еле разгонял черноту, что там за скалы было почти невидно, только то, что они — есть.

Внезапно Ами снизился и начал петлять между уступами, внимательно вглядываясь вперед, очень скоро он нашел то, что искал: едва заметный во тьме провал. Проем оказался достаточно просторным, чтобы мы без проблем вплыли внутрь пещеры. Альфа разложил свое длинное тело на полу, пара пассов — и вот уже вход запечатан пленкой, а вода стремительно убывает в неизвестном направлении. Я не понял, как он это сделал: то ли превратил жидкость в воздух, то ли переместил ее куда-то, заменив на кислород. Через несколько мгновений мой пузырь лопнул, и я ступил на влажный камень. Пол был неровным и скользким, в углублениях осталась вода, ногу приходилось ставить очень осторожно, чтобы не поскользнуться. Я зажег светляк и сделал несколько меленьких шагов в сторону Ами, тот следил за мной своими непроницаемо-черными глазами, змеиный хвост вяло извивался.

— Только не лупи! — альфа выставил перед собой когтистые руки, я оценил длину ноготочков и подумал, что только безумец решится напасть на столь щедро одаренное природой существо. — Это я, Амитола. Честно!

— Вижу.

В пещере наши голоса звучали странно, я поморщился от непривычного искажения, но Ами принял мою гримасу на свой счет.

— Извини, что тебе пришлось это увидеть. Мне необходимо еще некоторое время побыть так — слишком много сил ушло, а я сейчас несколько урезан в возможностях — стандартное ограничение, чтобы не навредить миру.

Покивав, подошел ближе к чудному созданию. Запах альфы, к моему удивлению, почти не изменился, только добавилась нотка чего-то такого… ассоциировавшегося с морем. Не рыбы, нет. Затрудняюсь описать, но именно так пахнет на побережье.

— Никогда не слышал про разумных подводных жителей! — сообщил я, обходя Ами вокруг. — Никаких достоверных свидетельств, во всяком случае. Только сказки про дев-утопленниц. Но у них хвосты были рыбьи, а у тебя — змеиный… ты выглядишь очень необычно.

— Хочешь меня сжечь? — криво усмехнулся альфа, я вспыхнул.

— Нет, конечно, ты весь мокрый и будешь плохо гореть, нет дров, я наверняка задохнусь от чада… продолжать?

— Извини, неуместная шутка, — колдун всплеснул руками, на меня полетели капельки воды.

— Будешь теперь вечно мне это припоминать? — мрачно вопросил я, уже в середине фразы догадываясь, что спрашивать о таком не стоило.

Сама постановка вопроса предполагала, что у нас все хорошо, мы пара, а несколько шероховатостей в самом начале знакомства — не стоят упоминания…

Мысленно скакнул в прошлое: припомнился запах горелого мяса, еще не выветрившийся, когда я прибыл на место казни, скрюченные, почерневшие останки того, что всего несколько часов назад было Ами. Глаза вытекли, губы сгорели и обтянутый обугленной кожей череп страшно скалился. Тогда я равнодушно глянул на не до конца сожженное тело, поморщился, и приказал подкинуть дров — от проклятого колдуна должен был остаться один пепел. Сейчас при этом воспоминании меня замутило. Кожа покрылась холодным потом, колени ослабели, и пришлось опереться рукой о склизкую стену. Мысль о том, насколько это было невыносимо больно, заставляла меня леденеть.

— Было очень неприятно, а ты даже не извинился! — сообщил Ами.

С удивлением осмотрев скрестившего руки на груди колдуна, вынужден был признать, что давненько не чувствовал себя участником скоморошьего представления: мы в пещере, на жуткой глубине, еле спасшиеся от неизвестных врагов… но более всего била по нервам легкость, с которой колдун говорил о своей гибели. Сожжение — отвратительная смерть. Никогда бы не простил обрекшего меня на подобные муки.

— Я убил тебя. Не единожды. Глупо за такое извиняться.

— Ну, ты мог хотя бы признать, что не стоило быть таким резким!

— Вполне возможно, что не стоило, — согласился я неохотно.

Альфа еще некоторое время с подозрением сверлил меня взглядом, но, не дождавшись пространных излияний, отступил: