– Хы… Чую, разговор будет долгим, – заметила девушка Романа.

Рома похлопал друга по плечу. Тот обернулся, словно попрощался, открыл дверь и вышел. Он слушал Софию, будто силился её понять, она же тараторила без умолку, горячо и страстно, активно помогая себе жестами и тем нарочно сбивая противника с толку. Ну и выпуская, разумеется, пар за эту сволочь Марио, который до сих пор не сподобился даже на смс-ку.

– Guidi come un deficiente! Non hai le mani, o gli occhi ti mancano?! Che idioto ti insegnava a pilotare una macchina?! Ecco, guarda, cos’hai fatto – hai rotto tutto!²⁰

София красноречиво указала на расцелованный бампер. Герман понимающе выпятил губу, потёр лоб, кивнул…

За происходящим внимательно следила парочка с заднего сиденья:

– О чём кричат нерусские? – спросила девушка своего Романа.

– Тщщ! – шикнул тот, вслушиваясь в софийские эскапады.

– O, Madonna, non sopporto questo! Inoltre, anche sta annuendo. Ѐ incredibile! Ѐ impossibile! Ha sottoportato ai pericoli due donne carine, rotto la macchina e ancora sta ritto e fa la finta di capisce qualcosa!²¹

Герман подумал-подумал да и ответил:

– Signorina, calmati, sci-sci, tranquilla! Capisco tutto che vedo e sento. Era la colpa mia, ma poi, questo vale per gridare contro me a squarciagola?²²

Говорящих на итальянском языке мы каждый день в булочной по несколько встречаем, а тем паче тут, на подмосковной трассе – просто некуда плюнуть, верно? София же настолько отвыкла от российской действительности, что так и застыла на месте с открывшимся для ругани ртом.

– О чём говорят-то, спрашиваю? – не унималась девушка в гетрах.

– Да тише ты! – не выдержал Роман. – Не видишь, знакомятся!

Между тем, экспрессивная итальянская поза Софии заменилась сдержанной русской. Смутившись, она лёгкими оборками привела себя в порядок и растянулась в певучей улыбке.

– Sofia, – протянула она Герману руку.

– Ermanno, – ответил пожатием тот.

Из автомобиля Германа высунулась девичья голова.

– Да говорите ж вы по-человечьи, Дольчегаббана вас побери! Номера-то российские у обоих!

Только здесь София и Герман осознали всю анекдотичность ситуации, расслабились и разрядились в непринужденном смехе.

– Гера по-нашему, – поправился Эрманно.

И они ещё долго смеялись, как будто нарочно затягивали весёлость момента, чтобы подольше рук не размыкать. И не размыкали…

У столкнувшихся машин, где кучкой топтались Роман, его девушка и мама Елена, суетились представители двух конкурирующих страховых компаний: вёрткий тридцатилетний мужчина, молодость которого уходила корнями в Одессу, и Инна, уже знакомая вам по порядку изложения, но ещё не знакомая Софии по порядку действий. Инна фотографировала, Одессит записывал в блокнот.

– Ну, что – всё понятно, – подвела итоги Инна. – Обычный страховой случай. У вашего клиента предусмотрен, так что платите вы́.

Одесситу долг велел сопротивляться:

– Мадам, я таки извиняюсь!

– Что? – откинула чёлочку Инна, готовая сражаться.

Одессит высказался:

– Ах, мадам, я вас так уважаю и в вашем марафете нахожу вас просто рыбой, но шо, позвольте, извиняюсь, значит – будете платить? Тут же, как божий день, нарушение правил дорожного движения у мамочки – то есть, вашей, на минуточку, клиентки.

Инна набычила лоб, собрала его в гармошку, плюнула на пальцы и этими пальцами взлохматила стопку печатных листов договора.

– Что ж, – со значением сказала она, – может, вы там у себя напрочь забыли русский язык – ну так я вам напомню…

Страховщики продолжали спорить, а София и Герман прогуливались на удалении, говорили о вкусах, чуть ли не о поэзии и почти об искусстве. Герман поинтересовался:

– А почему Италия, кстати?

– Ну, я закончила архитектурный, и решила закрепить знания на практике. Теперь у меня сертификат из страны, в которой в архитектуре понимают, как нигде.

Она не стала открывать всей правды первому встреченному италофилу, но тот всё равно протянул ей руку. София посмотрела на этот жест иронически, с непониманием:

– Так вроде знакомились уже.

– Но мы тогда не знали, что мы ещё и коллеги! – задорно пояснил Герман. – Я тоже архитектор.

– А-аа, – воскликнула София и ответила на рукопожатие, подмигнув. – Или конкуренты…

– Ха-ха! – кривлялся Одессит. – Ну, мадам! Я этого не хочу, я прямо всеми силами этому сопротивляюсь, но вы меня натурально умиляете! Шобы наша фирмочка платила да такие деньги ни за шо?! Это смешно, как стакан чаю в школьном буфете!

– Знаете что! – откинула чёлочку Инна. – Не хамите мне! Не хамите! Я не мадам вам никакая – мне тридцати даже нет!..

Герман и София, меж тем, прошлись до лесочка:

– Приятно знать, что есть ещё на свете девушки, способные потратить три месяца в Италии не только на шопинг и шезлонг у моря.

– Ну, не без этого. Но, когда жизнь так опьянительна, что делает тебя способной на нечто большое, что никогда прежде не было тебе по плечу – как-то само собой становится не до безделья. Не хочется сидеть сиднем, понимаете? Хочется порхать! Я не знаю, подарить букет одинокой старушке, назначить свидание незнакомцу, влюбиться! Срочно хочется влюбиться! И двигаться, словно танцуешь под музыку. И отключить в телефоне часы, чтобы не следить за временем!..

София говорила, и как иллюстрации к её словам мелькали яркие картинки воспоминаний из вчерашнего прошлого: вот София дарит букет одинокой итальянской старушке, вот на неё оглядывается МАРИО, вот София кормит Марио хлебом на песке у воды, помазывая его губы оливковым маслом, а вот в антураже вечерних огней и бокалов с красным вином она отключает звонящий мобильник…

Герман улыбнулся, а, улыбнувшись, вздохнул:

– Знакомо. Месяца три назад у меня было точно такое же настроение.

– Так это же прекрасно. А, если не секрет, что случилось потом?

Герман закинул голову и посмотрел в небо, как в картинки своих воспоминаний…

– А потом, – начал он, но откровение момента разрушил телефонный звонок. Гера поморщился, увидев имя абонента. – Простите, – сказал он Софии и обратился к трубке: – Да… Да… Я прошу у вас три недели. Всего три недели отсрочки. Пожалуйста. Да. Ну что это – срок разве для вас? Мы же добросовестные плательщики, вы знаете – у вас нет повода нам не доверять… Договорились? Спасибо большое, спасибо.

Герман выдохнул, как после раунда на боксёрском ринге. Он изменился: стал деловым, занятым, исключающим трату времени впустую.

– Так вот, – поспешил он закончить, – потом я стал жить так, чтобы настроение больше не менялось. По крайней мере каждые три месяца. И избавил себя от зависимости и доверия кому бы то ни было. Поверьте, это тоже неплохо. Ну, что там, страховщики эти уже разобрались, наверное – пойдёмте посмотрим?

Он ушёл вперёд, держа руки в карманах – София погрустила да и двинула следом…

На месте ДТП Инна, доведённая до исступления пререканиями с Одесситом, резко вырвала блокнот из его рук, вписала туда что-то, чуть не разорвав пером бумагу, оторвала и сунула листок Одесситу за воротник, а блокнот швырнула в кусты.

– Заплатите, я говорю, не разоритесь! До конца месяца!

– Мадам! – сделал Одессит шаг к обороне.

– И говорить мне – мисс! – Инна яростно дёрнула дверь своей машины. – Месье! – Она прыгнула за руль и газанула, а Ромке с Одесситом осталось наблюдать, как её машинка исчезала в пылевых кучеряжках.

– Прошу простить великодушно, – промокнул Одессит лоб, – я тут у вас человек новый, вы мои первые клиенты… но мисс такая деловая мадам, шо аж вспотел.