— Он просто в бешенстве и единственной причиной, что могла его так рассердить, и которая приходит мне на ум, можешь быть только ты. Так что расскажи, что вчера произошло, — Зандер наклоняется вперед, заполнив мое личное пространство, отчего я отступаю к стене. — Что ты с ним сделала?

— Я ничего не делала! — кричу я и бегу к лестнице, обеспокоенная тем, почему Адам может быть так расстроен.

Он не может знать о том, что Брэндан снова пытался меня поцеловать. Я пнула его коленкой между ног в дальнем коридоре. Не может быть, чтобы Брэндан сам рассказал ему, если только не хочет, чтобы ему надрали зад.

Или... если он не утверждает, что это я за ним приударила.

Черт. Думаю, он способен на это.

Мое тело будто горит к моменту, когда я оказываюсь на верхнем этаже.

Доносящийся из комнаты шум пугает. Я дергаюсь от звука разбивающегося стекла, который тут же разносится по коридору.

— Адам! — кричу одновременно открывая его дверь. — Что это... — я замолкаю, оборвав предложение на середине, увидев, что происходит в комнате.

Зеркало на его шкафу треснуло, некоторых кусков не хватает. Окно разбито, будто он бросил туда стул или валун. Все, что лежало в его шкафу, было сброшено на пол, а рядом стоящая тумбочка опрокинула.

Ящики из шкафа разбросаны по комнате, а одежда покрывает весь грязный и запятнанный ковер. В гипсокартоновых стенах куча дыр. Таких дыр, которые явно образовались от его ударов о стену.

— Что ты наделал? — спрашиваю я неровным голосом, когда, наконец, нахожу его тяжело дышащим в углу.

Кровь капает с его рук и плеча. Его грудь покрыта каплями пота, а из одежды на нем лишь спортивные шорты.

— Что случилось, Адам? — спрашиваю я, стоя в дверном проеме и боясь подойти ближе.

Он полностью разгромил комнату. Ничего не уцелело, разве что кроме его кровати.

Он не смотрит на меня. Ничего не говорит.

Адам даже не двигается.

— Если это из-за Брэндана, то я могу все объяснить.

Он поворачивает голову ко мне и прищуривает глаза. Ноздри расширяются и кисти сжимаются в кулаки. Грудь вздымается и опускается, а щеки приобретают ярко-красный оттенок.

— Что ты имеешь ввиду насчет Брендана?

Я качаю головой.

— Ничего, Адам. Я подумала... — я осматриваю комнату. Если причиной его ярости являюсь не я, то что?

— Что, блять, произошло с Брэнданом! — он вскрикивает так громко, что его голос отдается вибрацией от стен.

Я слышу шаги, доносящиеся с лестницы.

— Ничего! Что ты наделал? — кричу я тоже громко.

Если отношения с Адамом меня чему-то и научили, так это тому, что иногда покричать это нормально, даже помогает.

Не на этот раз.

— Убирайся отсюда прочь, Эми. Я не собираюсь сейчас с этим дерьмом разбираться.

Он смотрит в разбитое окно. Я не понимаю, что происходит, но впервые за много месяцев чувствую, будто между нами пропасть. Недосказанность и недопонимание отдаляют нас друг от друга. Снова.

Он поворачивается ко мне вновь и произносит слова с такой ядовитой яростью, что мои глаза тут же наполняются слезами.

— Убирайся. К. Черту. От. Меня.

— Адам.

— СЕЙЧАС ЖЕ! — он рычит, и я тут же поворачиваюсь и бегу натыкаясь на Зандера. Он обнимает меня одной рукой и закрывает дверь в комнату Адама другой.

Он выглядит точно таким же недовольным, что и раньше.

— Я ничего не делала, — давлюсь я словами сквозь слезы и ком в горле.

Зандер медленно кивает, будто он, наконец, поверил мне и тут же убирает руки.

Я ухожу, медленно спускаясь по лестнице, пока очередной громкий звук доносится из комнаты Адама.

15 глава

— Что заставило тебя прийти сегодня, Эми?

Доктор Джеймисон одета в джинсовую юбку до лодыжек и светло-зеленую футболку. Я впервые вижу, что ее одежда вроде как сочетается. Ее волосы все еще заплетены, а на губах блеск, что тоже очень ново для меня. Мне так и хочется спросить, не на свидание ли она собралась.

Я нервно кусаю нижнюю губу, не зная, с чего начать.

— Прошлой ночью мне приснился сон.

— Ты спросила об этом Адама?

— Нет, он наорал на меня в этом сне. Его глаза смотрели на меня так сердито, и я явно сделала что-то, что его разозлило, — я откидываюсь на спинку стула, закрываю глаза и вспоминаю дикий взгляд в его глазах. — Я просто ... я хотела узнать ваше мнение о чем-то другом, кроме моих воспоминаний.

Она что-то помечает в своем блокноте и откидывается на спинку стула.

— Хорошо. Что это?

— Возможно ли, чтобы кто-то вырос в жестокой семье и не стал таким же?

Я проглатываю комок в горле и закрываю глаза. Я почти чувствую, как предаю Адама, просто задавая вопрос. И все же, я не переставала думать об этом с того момента, как проснулась одна, в постели Адама.

Впервые с тех пор, как я встретилась с доктором Джеймисон, она перестала улыбаться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто… — я медленно выдыхаю и пытаюсь снова. — Во сне Адам разрушил свою старую комнату. Я имею в виду, он был очень, очень зол. Он кричал на меня, и я ушла, но он пробил стену в коридоре, и он всегда кажется таким злым.

Я опускаю плечи, пытаясь снять напряжение, но это не помогает. Такое чувство, будто мою кожу растягивают во все стороны.

— Он сказал мне, что его отец избивал его маму, что он сбросил ее вниз по лестнице, и Адам наблюдал за ее смертью.

Слезы сразу же наполняют мои глаза, когда я рассказываю историю. Они падают на мои щеки и капают с моего подбородка, прежде чем я могу их стереть. Я добираюсь до дивана и вытираю лицо платком.

— Адам причинил тебе боль?

Я качаю головой.

— Нет, не то, что я знаю, или помню в любом случае. Но что, если у него есть возможность? Что, если он это сделал, а я просто не помню? Что, если ... что, если он причинит мне боль?

Доктор Джеймисон убирает несуществующий кусочек пуха с юбки и откидывается на спинку стула. Она поджимает губы. Мой живот скручивает от боли, но я продолжаю говорить:

— Он много пьет. Всякий раз, когда Адам расстраивается из-за меня, первое, что он делает, это идет в бар Зандера. Он приходит домой пьяным, пробивает дыры в стенах и разрушает мебель, — я снова вытираю глаза, могу ощутить соль от слез в горле. — Он меня пугает.

Она кивает, ожидая, когда я закончу. Я не знаю, что делать.

Я поверила Адаму, когда он рассказал мне о своем отце. И я чувствую, что предаю его, будучи здесь, после того, как он так был напуган, рассказывая мне о своем отце в первую очередь. Он беспокоился, что расстояние между нами убольшится, но это не так. На ночь это сблизило нас, или, по крайней мере, я думала, что это произошло.

— Скажи мне вот что.

Я вытираю свои слезы и моргаю.

— Что он заставляет тебя чувствовать?

— Что?

— Когда ты с Адамом. Расскажи мне первые две вещи, которые тебе приходят в голову, когда ты думаешь о нем.

— Смущение и безопасность.

Она улыбается мягко, понимающе. Я хмурюсь.

Как я могу чувствовать себя в безопасности с ним, когда у меня так много вопросов?

— Из того, что ты сказала, и из того, что я видела, не думаю, что Адам когда-либл причинял тебе боль ...

— Но есть ли у него возможность? — перебиваю я.

Доктор Джеймисон сжимает губы.

— Может быть. Но я занимаюсь этим долгое время, Эми. И есть пути, когда люди в оскорбительных отношениях взаимодействуют друг с другом, даже когда они этого не осознают. Я не думаю, что у вас с Адамом такие отношения. Это не значит, что ты не должна беспокоиться. По крайней мере, возможно, ты или я — если ты почувствуешь себя более комфортно — предложу Адаму взять некоторые уроки по управлению гневом. Или я смогла бы встретиться с ним наедине. Я могла бы обсудить его историю с ним наедине и помочь ему проработать некоторые вещи, которые ты сказала, он видел.

Я согласна с этим. Возможно, это поможет мне чувствовать себя лучше рядом с ним.

— Мне бы этого хотелось.