Гоц отчаянно помотал головой.

— Отец найдет мне другую, такую же тщеславную, властную, жестокую, но прежде всего глупую жену.

— Ты застрял в детстве, — потрепал его Руперт по плечу. — Это пройдет. И именно поэтому я тебя не возьму с собой. Мы уходим с Фаизой. А ты останешься здесь.

— Нет, нет, — подскочив со своего места, запротестовал Гоц. — Они найдут меня и отправят назад в замок. Я не хочу, не могу.

Он снова отчаянно замотал головой.

— Давай договоримся по-хорошему, — попросил его Руперт, — ты все же останешься здесь. А мы пойдем в крепость за кинжалами.

— И дались вам они…

Гоц чуть не плакал. Он, конечно, виноват перед Рупертом, но не до такой же степени, чтобы его оставить здесь, где каждый смог бы его узнать.

— А ты не выходи на улицу без хиджаба, а лучше без паранджи, — предложила Фаиза.

— Шутить изволите? — надулся Гоц.

— Нет, — покачал головой Руперт, — заботимся о твоем благе. Я вернусь за тобой, обещаю. А потом мы наймем тебе наставника и сделаем из тебя настоящего мужчину.

— И ты туда же, — вздохнул Гоц, — герцог Фельба только и стремился из меня мужчину сделать. И женитьбу эту затеял именно из-за этого.

— Ладно, — согласился с ним Руперт, — когда я вернусь за тобой, ты мне расскажешь, что хочешь. А сейчас нам надо идти — солнце скоро сядет, и ворота на ночь закроют. А надо еще на базар успеть, — он выразительно взглянул на ноги Фаизы, — лошадь купить для девушки.

Руперт кинул на стол кошелек с медяками на циновку, вокруг которой они все сидели.

— Этого хватит на какое-то время, чтобы не голодать, — кивнул он на деньги. — Шиковать, конечно, не получится, но на сочный персик хватит.

— Уходите уже? — поинтересовался старик, молчавший до этого. — А как же сказка?

— Пора, — покачал головой Руперт. — Но я не прощаюсь. Вернусь еще не раз. А сказка? Будет у нас время и для сказок…

***

На городском базаре еще шла бойкая торговля, когда они, Руперт с Талисом на плече и Фаиза там появились.

На рыжую девушку никто не смотрел с осуждением — она выглядела скорее воительницей, чем спутницей мужчины, женой его либо невестой.

Фаизе купили новую обувь — сапоги с загнутыми вверх носками для ходьбы по пескам. Новую одежду — кожаное платье с металлическими наплечниками и штаны, чтобы удобно было ехать на лошади и не заботится при этом о том, что платье задралось от скачки, и ноги оголились. С перчатками, как у Руперта, все оказалось сложнее, никто ими на базаре не торговал, зато несколько черепаховых гребней и заколок для длинных волос Фаизы удалось найти. Чтобы выглядеть охранницей какого-нибудь аристократа, ей не хватало только оружия. Хотя торчавшие из-за пояса платья эфесы обломков мечей вполне могли сойти за парные кинжалы.

Девушка легко вскочила в седло — даже Талис довольно пощелкал клювом.

Можно отправляться в путь.

Без проблем они выбрались за городскую стену. Стражники опробовали пошутить по поводу цвета волос Фаизы — зря они это сделали. Если бы не Руперт, который заметил нервное движение девушки руками к своему поясу, некому бы было собирать мзду за вход и выход из города. Он среагировал молниеносно, как настоящий джинн — прицельно кинул в ящик у ног стражников несколько медных монет, подхватил поводья коня девушки, неспешно вышагивающего за его следом, и пришпорил своего коня. Тот встал на дыбы, помахав копытами возле лиц стражников, — те от неожиданности или от испуга шарахнулись в стороны, создавая панику и толчею в достаточно узких воротах. Талис, слетев с плеча Руперта, пронзительно каркнул, добавляя суеты…

— Не сметь хвататься за оружие без команды.

Будь Фаиза парнем, Руперт непременно бы высек ее, а так приходилось довольствоваться только устным внушением. Но он был страшно зол на нее — не хватало оказаться в подземелье герцога Фельбы за неуважение к его воинам. Те, конечно, сами виноваты — дался им цвет волос девушки. Но и та хороша.

— Ты что, собралась сражаться с ним обломками мечей? — бросил он зло.

Фаиза равнодушно пожала плечами — она могла их и голыми руками придушить.

========== Глава 25 ==========

Они остановились у края песков.

— Загадочная безбрежность, — философски заметила Фаиза. — А как мы выберемся оттуда?

Она махнула рукой в сторону цитадели.

Руперт усмехнулся про себя: «И, представьте не ошиблась с направлением».

Он протянул руку в перчатке девушке, а потом сжал ее в кулак.

— Я не поняла, — тряхнула та кудрями.

— Чего тут непонятного? — встрепенулся на плече Руперта Талис. — Туда припремся ногами, обратно улетим.

— Улетим? — совершенно искренне удивилась Фаиза. — Но я не умею летать. Может, вы и обладаете подобными магическими способностями, но я нет. Рожденный ходить ногами по земле, летать не может.

— И то верно, — согласился с девушкой Руперт. — Мы что-нибудь придумаем, как выбраться из цитадели.

Не станет же он ей рассказывать, что у него кольцо, которым он вызовет дракона Нарельга, если того вдруг не окажется в крепости. Что ему там делать? Летает, поди, по округе, заманивает таких же наивных одиноких путников, как они с Талисом.

Руперт смело направил коня в пески, постоял несколько секунд, придержав его, а затем решительно поехал в сторону дюн. Талис на его плече одобрительно каркнул. Фаиза взглянула на свои новые сапоги с загнутыми носками и обреченно пустила коня за ними следом.

Ей таких трудов стоило выбраться оттуда, что возвращаться в то место совершенно не хотелось. Как говорили древние мудрецы, не возвращайся туда, где был счастлив. Казалось, что все неприятности остались позади — она искренне радовалась, что удалось сбежать из крепости без проблем, но не успела утихнуть ее радость, как ее схватили кочевники, когда она отдыхала в тени бархана, и продали ее в рабство пиратам. Тем тоже не понравился цвет ее волос. К кому бы она ни попадала, все спешили от нее избавиться, словно от чумной.

Фаиза вздохнула — а отец говорил, что она золотая, мол, солнышко ее обласкало сразу после рождения. И она ему верила, не могла не верить — отец был сильным мужчиной, он многому ее научил. Из-за этих самых волос она понравилась красавице Акташе, и та сделала ее своей, нет, не служанкой, как считали многие — поверенной в ее делах и ближайшей подругой. И только Фаиза знала, как вернуть к жизни каменное изваяние, которое даже отдаленно не напоминало ее госпожу Акташу…

Едва заметный ветерок, словно играя с песчинками, стал поднимать их воздух. Сначала понемногу, потом все больше и яростней.

— Не нравится мне все это, — проворчал Талис и нахохлился.

Песок и пыль проникали не только в обувь и под одежду, но и забивал ноздри.

Руперт с вороном был полностью согласен — дышать становилось все труднее и труднее. Еще немного и он возненавидит пустыню — а когда-то искал здесь забвения и спасения.

— Буря будет, — многозначительно заметила Фаиза и совсем по-мужски ругнулась. — Верблюдов надо было брать, а не коней, — проворчала она недовольно.

— Тогда все бы поняли, что мы идем в пустыню, — ответил ей Руперт. — А нам этого не надо. Вдруг кто-нибудь увязался бы следом. Нет, — покачал он головой. — Верблюды не выход…

Он спешился и заставил коня лечь у подножья бархана с подветренной стороны. Фаиза последовала его примеру. Им бы еще палатку раскинуть, пока буря не разыгралась.

Ветер усилился, и уже все большее количество песчинок не просто вибрировали, а затем «скакали», поднимаясь в воздух и падая назад на землю.

— Самум идет, — обреченно заметил Талис.

И без его слов Руперт видел на горизонте сплошную серую стену. Даже если они рванут со всех ног и копыт назад, буря их все равно накроет — не успеть. Никакой надежды на спасение…

Черная тень, закрывая солнце, мелькнула над их головами.

— Нарельг? — удивился Талис. — Ты его вызывал? — спросил он у Руперта.

— Еще чего? — фыркнул тот в ответ.

На втором заходе Нарельг подхватил лапами людей и взмыл в воздух, стараясь успеть улететь до того, как его накроет самум.