- Мне очень интересно, - пропыхтел Ричард, толкая дверь черного хода, - знать о твоих любовных похождениях, но давай как-нибудь в другой раз. Пока мне нужно сдержать обещание, данное сестре и перехитрить спрута...

- Да зачем, - отмахнулся тот, - ведь ты спас жизнь Валентину, и супрем тебе должен. И Валентин обязан, так что перестань себя накручивать. Мы идем вызволять твое кольцо, и все.

Юноша вытер со лба горячий пот и кивнул, а потом, оказавшись на улице, с радостью осознал, что своей цели возвыситься над Приддами добился, но только его это отчего-то вовсе не радовало. К чему это величие и всеобщее признание, они только всем мешают и делают их обычных, добрых и приветливых людей неприятных эгоистов и гордецов. Так что собственными победами ему вряд ли стоит упиваться.

- Вернуться до конца игры? Леворукий и все кошки его, еле выпросил у эра разрешение взять меня с собой, ведь как чувствовал, что ты придешь тоже.

- Да, до конца игры... Но когда этот самый конец наступит, я не знаю.

- Значит, нужно обернуться поскорее.

Путь был уже знакомым, проложенным две недели назад, но Ричард понимал, что в этот раз они провозятся дольше. Кольцо наверняка закатилось под стол или под угол лилового с черными узорами ковра, а если его еще и нашли... О, думать о таком юноша не то чтобы не мог, а просто не хотел, и потому всячески отвергал такие страшные мысли. Шли пешком - забирать лошадей не хватило бы времени, и к тому же после смерти Гогана Эстебан наотрез отказался от этой идеи.

Но все пошло прахом, едва они оба проскользнули в уже знакомую черную калитку - с обеих сторон выскочили из засады в густых зарослях высоких кустов люди в родовых цветах Приддов - слуги или солдаты? Юноши ничего не успели понять, как оба оказались лежащими на земле, и слабое сопротивление - единственное, на что хватило их сил. Во всяком случае, Ричард не имел понятия, как можно вырываться с заломленными за спину руками, когда кто-то только что с силой ударил по затылку.

Наверное, у Эстебана был шанс убежать, но он рванулся на помощь другу, и в результате оказался в том же незавидном положении. Шпаги и кинжалы отобрали, значит деваться некуда. Совсем.

- Вас ждет герцог Придд, господа, - отвратительно прошелестел кто-то над ухом, и Ричарда первым толкнули в спину.

- Что же, - оставаться безучастным не оставалось ни сил, ни желания, а значит оставалось пускать в ход собственный горький сарказм, - я рад, что получу возможность сказать господину герцогу, как ужасно он запустил собственный сад.

Глава 28. Эстебан Колиньяр. Защитить цель

В большой комнате, обставленной в настолько мрачных и темных тонах, что позавидовали бы самые унылые рыцари эпохи Круга Волн, застыли на неудобных жестких стульях два молодых человека. Обоим было не более семнадцати лет и каждый сегодня был обречен - на смерть ли, на суд ли, на иной ли позор, одному Создателю, в которого еще и один из них категорически не верил, известно. Русоволосый юноша откинулся на спинку старого стула, полностью игнорируя тот факт, что твердая резьба врезается ему в спину, и отстраненно наблюдал, как слуга в лиловом связывал ему руки. То же самое видел темноглазый красивый южанин, и ему было больно.

Но не от стула и не от крепко стягивающих запястья веревок! Кто бы мог подумать, что изнеженное и не привыкшее к страданиям тело Эстебана не откликнется на временное неудобство... Ясно одно: бороться с трудностями юный Колиньяр доныне не хотел и не умел, только Окделл сумел ему показать, как это необходимо. Как важно отдать последнее, чтобы защитить друга. Полотенце, лошадь, собственную репутацию, а пройдет время - этот сероглазый дурень отдаст и жизнь за «навозника». Нет уж, глупости. Этой нелепой дружбе пора развалиться раз и навсегда - пока не дошли известия до Жоана и Мирабеллы, пока не воспользовался этим Ларак, пока не стало еще хуже.

Наконец слуги оставили их в покое и ушли - видимо, докладывать герцогу Вальтеру, что преступники, переворошившие все в его кабинете, наконец-то схвачены, и Эстебан криво усмехнулся. Прежде он ни разу не задумывался о боли и смерти - сейчас же понял, насколько эти две вещи материальны.

Во рту пересохло, в голове лихорадочно проносились спасительные мысли, но едва проходя через призму здравого смысла, они тут же переставали быть спасительными. Меньше всего на свете Эстебан Колиньяр не любил бояться, и только сейчас, впервые за свою не очень долгую жизнь признался себе в том, что на самом деле опасался многого.

Боялся разочаровать отца - поэтому в детстве отчаянно и упорно занимался фехтованием и чтением, доводя себя каждый раз до сильнейшего изнеможения, а потом добился в выпуске Лаик первого места.

Боялся остаться придворным шаркуном и никогда не исполнить свою, а точнее отцовскую мечту о военном поприще для сына.

Боялся потерять любовь и доверие семьи. Когда отец злился на него, то постоянно говорил, что повторится проступок наследника еще раз - и наследником станет дядя, а не Эстебан. А сестрица, маленькая надоедливая и увертливая Анни, смеялась и дразнила его, после говоря, что в силах сделать его жизнь невыносимой. Расскажет, мол, отцу, а тот лишит наследства и не поморщится.

И теперь Эстебан понимал, что его жизнь закончилась. Некоторые юнцы из старой знати уверены, будто отпрыски Лучших Людей живут припеваючи, в отличие от них, богато и безнаказанно, только не так. И ему не стать герцогом Колиньяром, как бы он того не хотел.

А какой, собственно, толк в этом титуле? Пора посмотреть правде в глаза.

Правда же вертела неумытой грязной башкой и всячески отворачивала злое лицо от Эстебана. А Окделл сидел и молчал, прикрыв глаза. Он думал или хотел спать?

- Окделл, - прошипел Эстебан, - пробуждайся. Почивать в Рассвете будешь.

- Ага, на пуховых перинах. Конечно.

- Да, я совсем забыл, что ты веришь в свой Лабиринт. Но тем не менее...

- Маркиз Сабве, не мешайте думать.

И Эстебан не стал мешать. Посмотрел на плотно закрытое окно, еще и загороженное длинной темно-лиловой занавесью, снова окунулся с головой в тягучую страшную безысходность, затем глянул на стол темного дерева, в котором они вчера самозабвенно рылись, но кольца не увидел. Даже половинки кольца. Темного окделльского камня и то не валялось поблизости, так что оставалось лишь грязно выругаться по-кэналлийски и ждать чего-то непонятного.

- Чего-нибудь надумал? - мрачно спросил он через пару минут.

- Не очень много.

- Давай, старайся. У меня не выходит.

После этой замечательной фразы Эстебан подумал, что тоже способен поразмыслить над создавшейся проблемой, но воплотить желание в жизнь не успел, так как вошедший Вальтер Придд не дал ему такой возможности. Гордо вздернув подбородок, Эстебан растянул губы в нахальной усмешке и почти свысока рассматривал стареющего человека, одетого в лиловый бархат.

Ричард Окделл глянул на эра Вальтера лишь мельком и снова принялся созерцать темный потолок. Да что с ним такое, кошки его дери?! Неужели решил сдаться и пострадать за идею? А может это какой-нибудь хитроумный план?

- Здравствуйте, молодые люди, - в отсутствии безупречной вежливости Приддов никогда не обвинить. - Мне доложили, что именно вы уже в третий раз подряд проникали в мой дом. Буду вам признателен, если вы объяснитесь.

- Мы пришли к вам в гости, - брякнул Эстебан первое, что пришло в голову. - Конечно, Придды - люди странные, но чтобы встречать визитеров столь необычным образом...

- Почему же, - ледяной взгляд герцога Вальтера стоил взгляда готовой убивать змеи, - не через главный вход?

- Ну... - Эстебан не растерялся, - вам повезло, что не сделали подкоп.

Что он несет? Почему молчит Окделл? Что вообще происходит?!

- А вы что скажете, герцог Окделл? - видимо, старшему Придду надоело разговаривать с развеселым «навозником», и он обрушил тяжелый взгляд на Ричарда.