"Чудесно. Сейчас и мы раздуем наши пукалки. Летать - не сгорать! Стрелять - так сжигать!" -- Котов стукнул по носу Дракошу: мягкую игрушку в виде симпатичного красного дракончика. Лида его засунула в решётку воздуховода над панелью управления огнём и Дракоша, высунув мордочку, большими металлическими глазками смотрел на зажигающиеся огоньки боевых комплексов. Ну что, лупоглазик, полетели пылкать огнём?

Подлёт к Сигме семь Лида провела безукоризненно: штурмовик порхал в сложном танце боевого порядка ни на йоту не отклоняясь от предписанных траекторий. В момент открытия заградительного огня Лида верно предугадала вектор концентрации залпа и ушла от коварных разрывов нанопыли крутым виражом. Не всем из звена Котова повезло так как ей. Котов видел, как сигара одного из штурмовиков влетела в серебристую пыль и мгновенно стала бесформенным комком металла. Ещё несколько мгновений он мониторил общую картину боя: на перехват прорвавшимся меж облаков пыли штурмовиков из пузатого бочонка платформы вылетела россыпь стремительных тетраэдров. На фоне тёмного диска Чандры их идеальные грани и плоскости были отчётливо видны. В бой вступили тетры -- базовые сторожевики предтечей. Один из них ринулся на штурмовик Котова и ему стало не до наблюдений лидера за боем, пришлось спасать свою шкуру.

Приняв на острие вершины выстрел бластера, тетра развернулась плоскостью вперёд, выпуская шары -дроны. Маломерные бестии открыли хоть и маломощный, но плотный огонь. Защитные экраны штурмовика с трудом отразили колючий шквал лучей. Котов всадил в дроны заряд плазменной картечи, которая смяла половину мелких ублюдков. Уцелевшие выдвинулись вперёд, повреждённые втянулись обратно в тетру. Инженеры, разобрав трофейный сторожевик, пришли к выводу, что дроны собираются на тетрах непосредственно в момент боя. Поврежденные дроны пускаются на переработку. За счёт этого живучесть тетр была велика, от стрелка требовались огромные усилия чтобы перемолоть обновляемый рой.

За десять минут боя Котову удалось основательно проредить дроны, через прорехи в их боевых порядках, бластеры начали плавить корпус тетры. Штурмовик заплатил за повреждения противника высокую цену: правый двигатель получил повреждения и медленно, но верно терял мощность, на носовом орудии накрылся контур расщепителя и эффективность огня по мелким целям серьёзно упала.

-- Лидыч, отжимай его в атмосферу, -- взмолился Котов, когда символ турели на панели стал стремительно краснеть.

-- Как отжимать? С дохлым движком я как корова на льду, -- зло крикнула Лида из кабины пилота.

-- Повысь концентрацию поля в конвертерах.

-- И так на пределе. Может порвать охлаждение.

-- У меня расщепитель сдох, не смогу перебить эти хреновы мячи. В атмосфере они сами сгорят. Тетра развернётся, чтобы уменьшить трение, и я дам ему под зад полным пучком.

-- Что ж ты за штурвал не сел, если такой умный?

-- Потому что ты самая умная умняжка, Лид, честно-честно.

-- Держись..

Штурмовик резко бросился в сторону, пресекая попытку тетры уйти к платформе. Котов сделал залп с упреждением по ходу движения противника, тетра резко отвернула в сторону планеты. Корпус корабля мелко завибрировал от работы конвертеров на форсаже.

Совместными усилиями им удалось вынудить тетру войти в атмосферу. Губительный воздух впился в обшивку звёздных бойцов мириадами молекул. Первыми не выдержали дроны, испуганно юркнув в свою альма матер. Тетра раскалился, принимая удар атмосферы широкой частью. Котов осыпал его яростным огнём, но огонь бластеров не наносил особого вреда сторожевику, скользя по его броне под острыми углами. "Дави его сейчас, Лид. Он уже увяз в атмосфере, не уйдёт. Потом будет поздно, бластеры ослабнут в воздухе", -- прорычал Котов, перебрасывая в конденсаторы двойной заряд энергии. Штурмовик, вздрогнул как вздыбившаяся лошадь, а потом стремительно рванулся вперёд. Пилот тетры запаниковал, он резко развернулся одной из вершин вниз и начал панически падать на планету, подставляясь под огонь. Этого момента Котов ждал с нетерпением. Залп наконец-то поразил тетру в незащищенную плоскость под прямым углом. По её поверхности пошли трещины, в нескольких местах вздулись бугры, которые затем прорвались фонтанами слепящего пламени. "Всё нам конец, маршевые движки..." -- выдохнула Лида, и взрывы в двигательных гондолах прервали её обречённый возглас. Следуя за подбитым тетрой, штурмовик клюнул вниз.

Падение Котов помнил плохо: кабина кружилась в безумном хороводе, лишь изредка замедляясь. По-видимому, Лида пыталась как-то препятствовать стихиям атмосферы, которые терзали штурмовик. Перегрузки безжалостно выдавливали сознание из мозга, размазывая огни панелей в смутные пятна с разноцветными разводами. В краткий миг просветления Котов умудрился отключить огневые системы и разрядить конденсаторы. Они могли сдетонировать при посадке. Шлем выдавал в уши скрежет металла, хрип Лиды, какофонию взрывов. Котов цеплялся мыслями за эти звуки, пытаясь уловить хотя бы один признак благополучного снижения. В какой-то момент наступила полнейшая тишина, окружающий мир поблек и пропал в серой бесконечной пелене, из которой слышалась заунывная считалочка: "Спит дружок мой в белой шубке. Лис, охотник и хитрец, называется.. писец...". Котов окончательно потерял сознание.

Первое, что увидел Котов очнувшись, были глаза Дракоши. Дракончик лежал прямо у него на носу и печально смотрел, словно не веря в то, что Котов всё ещё жив. Осторожно пошевелив рукой, Котов снял его с лица и огляделся. Приборы были полностью мертвы, панель управления треснула, и жидкость экрана запачкала всё вокруг. Фонарь кабины уцелел, но полностью потерял прозрачность из-за отключения системы поляризации. Разгерметизации не произошло и на том спасибо. Преодолевая боль в избитом теле, Котов снял шлем и активировал скафандр. Защитное поле обволокло голову, в лицо ударил лёгкий ветерок кислорода. Сознание сразу прояснилось.

"Прячься, малыш, пойдём искать твою хозяйку", -- Котов положил Дракошу в карман и включил оперативную связь: "Лид, ты как? Дракоша по тебе соскучился". Ответом ему была полная тишина. Неужели Лида мертва? Котов потянулся стереть выступивший на лбу пот, но защита мягко остановила руку у лица. Она заметно дрожала. Нащупывая рукоятку сброса фонаря, Котов проклинал себя за позорную слабость. "Да жива она, жива, лежит в несознанке", -- уверял он себя, панически дёргая рукоятку. Фонарь отлетел в сторону, Котов рывком сбросил с себя ремни и вскочил с кресла. Самые его худшие предположения оправдались: штурмовик лежал, уткнувшись носом в скалу. Кабина пилота буквально размазалась по её серой поверхности. Лохмотья ремней, густо пропитанные кровавой жижей, зловещей бахромой свисали из смятого фонаря. Котов выбрался из кабины и на негнущихся ногах подошёл к нему, заглянул в рваную пробоину. Размозжённая голова Лиды, запрокинутая под неестественным углом, смотрела на него чудом уцелевшими глазами. Из разорванной артерии на шее струилась кровь, алый ручеёк убегал в скафандр.

"Вот и всё, девочка, осиротел Дракоша, зря ты его не забрала в пилотскую". С трудом сдерживая рвоту, Котов засунул руку внутрь кабины и закрыл Лиде глаза. Перчатка скафандра прошлась по длинным ресницам, навеки соединяя их. "Как часто я мечтал их потрогать, после того как ты заснёшь на моем плече! Но ты всегда была неприступная, только смерть оказалась достойной тебя".

"Бум!" удар за спиной заставил Котова резко отдёрнуть руку и обернуться. Чешуйчатый мяч, подпрыгнув на броне штурмовика, с резким шорохом подкатился к нему. Всемогущие звёзды, дрон предтечей! Котов схватился за кобуру бластера на бедре, пальцы беспомощно скользнули по обломкам крепления. Бластер покоился где-то в недрах кабины. Дрон приподнял пару чешуек и выпустил стержень поражающего элемента. "Сейчас Лидуш, я с тобой встречусь на небесах", -- Котов облизал пересохшие губы.