Пузан снова махнул рукой и встревоженно посмотрел в сторону заволновавшихся мужиков. Те бормотали все громче, потрясая оружием, а кое-кто (Костик смущенно отвернулся) тряс своим достоинством, демонстрируя немалые стати.

Оставаться в столь агрессивной среде Яблонскому не хотелось, тем более, в костюме Адама. Он вскочил с табуретки и пошагал за балахонами, подстраиваясь под тяжелый, но весьма резвый шаг условно беременной женщины. Или мужика. Беременного, ага.

Костика втолкнули в небольшую хижину, где царил полумрак, и вкусно пахло травами и едой. Двое субъектов в балахонах закопошились в углу, откуда потянуло дымком. Потом кто-то из них откинул в сторону клапан, закрывающий окно, впуская свет и свежий воздух.

Костик сумел оглядеться, охватывая взглядом и затянутые в шкуры стены, и груду мягких мехов на небольшом возвышении, и весьма солидный очаг, обладающий вытяжной трубой. Вдоль свободных стен выстроились коробки и корзины, над ними висели связки сушеных трав и каких-то овощей, типа чеснока.

От дальнейшего осмотра Костика отвлек (отвлекла) один из носителей балахонов. Впрочем, пока Яблонский рассматривал интерьер, балахоны куда-то исчезли, оставив своих хозяев в одних набедренных повязках. И прятали эти куски ткани явно не женские прелести, а что-то более… мужественное. Костик покосился на свой пах и смущенно прикрылся. Обладатель большого живота хмыкнул и протянул Яблонскому узкий кусок полотна. Костик, как мог, завернулся в этот подгузник и сел на пол, скрестив ноги по-турецки.

Разговор не вязался. Яблонский с тоской поглядывал по сторонам, пытаясь строить планы побега. Но враг оказался коварным, подсунув под самый нос тарелку с ароматным мясом. У Костика мелькнула мысль, что местная еда может оказаться для него отравой, но рефлекс «жри, пока есть» пересилил. К тому же, он мог отравиться даже местным воздухом, но это не произошло. Так что…

Налопавшись до округлившегося живота, Костик начал моститься подремать, пока хозяева дома мирно перебуркивались, перебирая какие-то стручки.

Он дремал довольно долго, проснувшись после осторожного толчка в плечо. В хижине они остались вдвоем с беременной мужчиной*, который указал ему на ведро с водой и появившийся огражденный закуток.

Костик заглянул туда, обнаружил выдолбленную из целого бревна лохань и с удовольствием ополоснулся. Хозяин хижины последовал его примеру, а потом подтолкнул в сторону лежака с шкурами. Спать Костик не очень хотел, но отказываться не стал, боясь нарушить хрупкий мир.

Устроившись ближе к стене, Яблонский старался не прикасаться к тяжело выдохнувшему человеку, который прилег рядом.

- Меня Костя зовут, - заговорил он, заставив придремавшего туземца вздрогнуть.

От этого движения его живот зашевелился, вызвав у Костика головокружение и легкую тошноту. Туземец погладил пузо, словно успокаивая, а потом вопросительно посмотрел.

- Костя. Кос-тя.

Туземец открыл и закрыл рот, но не произнес ни звука. Костик ткнул себя пальцем в грудь и повторил:

- Кос-тя. Яблонский…

- Блон! - беременный оживился, услышав знакомые звуки. – Блон!

- Да, - согласно кивнул Костик и указал на туземца, вопросительно подняв брови.

- Брл!

- Так не пойдет, - покачал головой Костя. – Звук «о» тебе знаком… Брол? Брол? – он ткнул пальцем в грудь туземца.

Тот сначала отрицательно покачал головой, а потом пошел на компромисс, как недавно Костик.

- Брол, - он указал на себя. – Блон.

- Угу. Лелик и Болек, - усмехнулся Костик, укладываясь назад на шкуры.

Потом несмело протянул руку и провел ладонью над животом, опасаясь прикоснуться.

- Бэби? Агу-агу? – он снова сел и сделал вид, что качает ребенка у груди.

Брол улыбнулся и кивнул, поглаживая живот. Костик понял, что шокированное состояние становится перманентным. Куда он попал? И что ждет его самого в этом странном мире?

Выяснить это не было никакой возможности, языковый барьер был пока непреодолим. Костик решил постараться уснуть, надеясь, что утро принесет хорошие новости. Или придет Вард и заберет его отсюда.

Но Вард не пришел. Костик без аппетита поел, сходил в укромный уголок, который ему указал Брол, едва не задохнувшись там от специфического запаха, и устроился на свернутой в тугую подушку шкуре. Но долго скучать не пришлось, явились мужчины, которые женщины, и потащили его с собой в лес. Костик смущенно одергивал балахон, с тоской понимая, что его причислили к слабому полу. Примитивные сандалии натирали кожу, солнце жарило, кусались какие-то мухи, бормотали что-то свое… эээ… женщины, а Костик терял терпение. Хотелось бросить корзину на землю и топать ногами, требуя вернуть, откуда взяли. Но такое поведение как раз и было типично женским, поэтому Яблонский воздержался. Он хоть и гей, но не баба.

Покосившись на Брола, Костик совсем загрустил.

Ползали они по лесу несколько часов, собирая незнакомые Костику корешки и ягоды. Туземцы радовались богатой добыче, шумно переговариваясь между собой. Брол показал Яблонскому какой-то сморщенный клубень, широко улыбаясь. Костик понятливо покивал, стараясь скрыть свою полупустую корзину. Впрочем, и его емкость стала наполняться, никто из лесу не ушел налегке.

В деревне тем временем что-то назревало. Мужики, которые мужики, чистили оружие, занимались бодиартом в стиле примитивизма, подбадривая себя и друг друга брлыкающими речевками.

Перед хижиной вождя сооружалось ристалище, и у Костика зародилось подозрение, что именно он был причиной и, скорее всего, призом этого рыцарского турнира.

Брол толкнул его в спину, понукая идти дальше, и расстроенный и испуганный Костик споткнулся, едва не выронив корзину. Это стало последней каплей. Он в ярости швырнул свою ношу на землю и высказал все, что накипело на душе, потрясая кулаками и рыча от переполняющих эмоций.

Со стороны скопления мужчин послышались разрозненные, но звучные хлопки.

Костик крутанулся на месте, посмотрев на шлепающих себя по груди мужчин. Брол дернул его за руку, поспешно уводя в свою хижину. Кто-то подхватил корзину и поставил ее у порога, но Яблонский не стал присматриваться. Ему было до икоты страшно.

До самого вечера он не покидал хижины, помогая Бролу и придумывая способы сбежать. Нет, его никто не связывал и никто за ним особо не следил, но Костя понимал, что за столь ценным призом сразу же организуют охоту, и шансов победить опытных охотников у него не будет.

А после ужина Костик понял, что упустил даже мизерный шанс – за ним пришли.

Место ритуальных сражений было ярко освещено множеством факелов, в его центре стоял приодетый в праздничные перья вождь. Перед ним выстроилась группа из дюжины туземцев, вооруженных и очень опасных.

Костик дернулся, но крепкие руки воинов удержали его, увлекая дальше. На этот раз его все же связали, вернее, спеленали куском красного полотна, усадив на кучу шкур. Брол устроился рядом, что-то бормоча с подбадривающей интонацией. Костя с тоской подумал, что нужно было все же тикать в лесу, а там…

Громко бамкнуло железо о железо, заставив Костю вздрогнуть и зажмуриться. Видеть, как сражаются за его жопу, совершенно не хотелось.

Но сидеть в темноте было еще страшнее, поэтому Яблонский начал подсматривать сквозь ресницы.

И мгновенно вытаращился, узнав в одном из претендентов Варда. Костик не сразу понял, что это именно он, настолько органично смотрелся долгожданный мужчина среди туземцев. Только черты лица были намного тоньше, а глаза…

Костик встретился взглядом с Вардом и ссутулился, уловив явственный посыл. Очень хотелось, чтобы Вард победил, но как он отыграется на Костике, который нарушил все договоренности?

Яблонский еще устало удивился, почему Варда принимают, как своего, в этом племени, когда вождь дал отмашку, и воины разбились на пары.

Дальше Костик смотреть побоялся, мечтая потерять сознание и достаться победителю в виде бесчувственной тушки.

Сражение растянулось для отупевшего от переживаний Яблонского на долгие часы. Он впал в какой-то транс, слегка покачиваясь на куче шкур. И громкий лязг вывел его из сомнамбулического состояния, чтобы Костик увидел победителя.