– Какая милая парочка, – начал Денис. Ему явно нравилось издеваться над Святом. Вот и сейчас он решил не упускать такой чудесный момент. Его шайка толпилась за ним, глупо улыбаясь, как бы одобряя то, что сказал их «предводитель». – Что, нашёл себе подружку? Ты явно не теряешь времени.
– Тебя забыл спросить о том, на что мне тратить своё время. И, тем более, она не моя подружка. Ты то вот тоже не теряешь времени, обзавёлся прихвостнями или, точнее сказать, «свитой». – Мальчик уже поднялся на ноги и грозно смотрел на своего старого доброго неприятеля. – И, кстати, что-то я не видел тебя на распределении. Где же ты был, тупоголовый?
– А тебе нужно всё знать, сиротка? – с чувством собственного превосходства ответил парень, – Я был занят, а мои родители имеют достаточно хорошие связи, чтобы на моё отсутствие не обращали особого внимания. Но знаешь, это не важно. Я, вообще-то, не за этим сюда пришёл. Я уверен, тебя это заинтересует.
Денис бросил пред Святом газету, знаком указал своим сопровождающим на выход и они ушли. Святослав недовольно плюхнулся рядом с Василисой, которая всё это время молча наблюдала за ситуацией, и уставился вдаль, размышляя о пакостях, которыми он мог бы осчастливить своего старого-нового сокурсника. Василиса подняла газету и принялась внимательно читать. Взгляд её стал сосредоточенным и обеспокоенным, она взглянула на мальчика, который зло пялился на толстый дуб, находившийся на противоположном берегу.
– Не обращай внимание на этого идиота, Свят. Он просто хочет разозлить тебя, и, тем более, я не понимаю, из-за чего ты так рассердился, ведь ничего же особого не было сказано, – произнесла девочка, не опуская от лица газету.
– Меня злит один его вид, а если он при этом ещё и говорит, то я просто взбешён. И ещё он назвал меня сироткой – это, кстати, не очень приятно, знаешь ли, – недовольно ответил парень.
– То-то ему понравилось, когда ты назвал его тупоголовым. Это, кстати, не очень приятно, знаешь ли, – передразнила она мальчика, – Тем не менее, он уже не считает тебя брошенным сиротой. Просто взгляни.
Девочка положила газету на колени мальчика, и там, действительно было, что почитать. На самой первой странице имелась огромнейшая статья, рассказывавшая о нападении на тюрьму неодарённых.
«Сегодня, 13 апреля, на тюрьму неодарённых было совершено нападение. Сбежало около тринадцати заключённых из числа магически одарённых людей. Преступление было организовано мужчиной около тридцати-сорока лет. Личность преступника неизвестна. Очевидцы сообщают, что после того, как подозреваемый покинул место преступления, осталось лишь чувство апатии и пустоты», – гласил заголовок.
Святослав удивлённо уставился на Василису: он понял, что она хотела сказать – она думала, что этот мужчина – это никто иной, как его отец. В мире было не так много людей, которые могут управлять чьими-то эмоциями, так что подозрение ребят было оправданным. Мысль была безумной, но мальчик перестал уже чему-либо удивляться. Святослав видел отца лишь в самом детстве и, поэтому, совершенно не мог его вспомнить. Хотя парень знал, что его и вправду бросили, но он всё-таки хотел повидаться с родителями. Кто знает – может они смогут объяснить своё исчезновение как-то по-другому, поскольку мальчику не слишком хотелось верить в то, что ему говорят, и в то, что он сам надумал. Всё же Свят был уверен, что скоро всё разрешится, и надо лишь подождать. Ему нужно было вести себя поосторожнее, так как встречались такие личности, которые с радостью сдали бы его при любой оплошности, как делали это в старой школе.
В понедельник первокурсников ждал первый урок магического животноводства. Сонные ученики толпились возле двери в кабинет, предназначавшийся для размещения животных с самым низким уровнем опасности. Из кабинета доносились визги, шуршание, чмоканье и подобные звуки, иногда вскрикивала какая-то птица. Дверь распахнулась, и пред ребятами предстала высокая женщина с грубым, словно лошадиным, лицом. Спина её была такой, что казалось, будто бы перед ними стояла не женщина, а фонарный столб. Голос, которым она поприветствовала был похож на скрежет пенопласта о стекло.
– Здравствуйте, ученики. Меня зовут Элеонора Эвральская– Высоченная. Думаю, вы и так знаете, на каком уроке находитесь, так что нет необходимости пояснять это мне. Поэтому, прошу, пройдёмте все за мной, – проговорила преподавательница и чеканным шагом направилась вглубь класса – ученики последовали за ней.
Помещение было невероятных размеров, так как в нём располагались множество вольеров с очень странными животными, которых Святослав видел первый раз за всю свою, хоть и не очень длинную, жизнь. У одного были присоски по всему телу, у другого – не один, а целая сотня глаз, у третьего – отсутствовал рот, а о четвёртом и говорить было нечего. Кое-что всё же привлекло внимание юного эмпата – в зале располагался огромный аквариум с какими-то водными существами, похожими на русалок, но сильно уменьшенных в размере: рост их составлял примерно две человеческие ладони.
Тут преподавательница грозно окрикнула учеников, приглашая немедленно рассесться за парты, чтобы «в кое-то веке начать урок». Святослав, к своему неудовольствию, не нашёл глазами Василису, и поэтому ему пришлось сесть с мальчиком, который был немного нервный на вид: он часто хватался за волосы, потом резко опускал руки, каждую минуту смотрел на наручные часы и ёрзал на стуле. Святославу это надоело, и он решил перебраться на другое место. Мальчишка по-тихому выбрался из-за парты, и также по-тихому прошмыгнул к задним местам. В итоге, он подсел к какому-то мальчишке со светло-карими глазами и золотисто-русыми лёгкими волосами, завитками обрамлявшими его лицо, ещё у соседа были крохотные еле заметные веснушки, которые маленькими кучками засели на щеках. Это парень скучающе уставился в стену, пока учительница рассказывала о технике безопасности на её уроке, а, когда Святослав тихонько уместился рядом с этим мальчиком, он повернулся к нему и приветливо улыбнулся.
– Что, побоялся остаться с тем дёрганным? – прошептал он, – Ты не думай, он нормальный, наверное, просто боится отпроситься из класса, да и я бы побоялся обращаться к этой Останкинской башне. Меня, кстати, Виткором зовут – это как Виктор, но мои родители просто захотели соригинальничать, а по фамилии я Справедливый.
– Я Святослав Светлый. А твоего деда, случайно, не Геннадием зовут? – О, успел познакомиться с моим старичком? – Да, он тобой очень гордится. Пророчит, что ты станешь лучшим чародейным архитектором в мире. – Да, он точно мог такое сказать. А я надеюсь, что хотя бы не разрушу то, что уже имеется в мире. – Наверное, у тебя удивительная сила, хотел бы я обладать подобной. – Ты это серьёзно? Все вокруг только и мечтают о такой силе, которая есть у тебя. – Кто это «все»? – Конечно же ребята из нашей академии. Ты здесь вроде новой знаменитости! – Я? Да я ещё ничего даже не умею. – Эх, чародейские шаровары! Как будто бы ты не знаешь, что нужно обществу. Им важно лишь то, что ты эмпат, а остальное можно и додумать. Тем более ты скоро всему научишься. – Как я мог проглядеть то, что стал знаменитым? – Просто нужно повнимательнее смотреть по сторонам, а если честно, то никто не знает, что ты можешь сделать, если узнаешь, что о тебе шушукаются за спиной, вот и восхищаются скрыто от тебя. – Но я ничего не могу им сделать, максимум заставить улыбнуться. – Ну вот, ты кое-что умеешь, а они, как я сказал, могут додумать и остальные скрытые в тебе способности. Дело, в общем-то, не только в тебе. Слухи о твоих родителях ходят по школе до сих пор. – О, чудесно, я так этому рад! – Не кисни, ты ведь, я уверен, не знаешь полной истории. – Или всех слухов… – Да, «или всех слухов», но в них можно отрыть и правдивую информацию.
Элеонора Эвральская-Высоченная давно приметила болтавших учеников и незаметно подошла к ним сзади – ребята подскочили от громкого хлопка, раздавшегося над их головами, но когда развернулись, чтобы выяснить, что произошло, то преподавательница уже возвращалась к своему месту, недобро на них поглядывая. Святослав с Виткором утихли и в кое-то веке начали слушать урок, но он вышел абсолютно контрнеинтересным, так как злобная учительница посвятила его полностью тому, что «пихать пальцы всякому чудищу в рот – не очень хорошая идея, а гладить электрических птенцов – верх безрассудства». Как будто бы так хотелось!
