— Чем ты думал, кинувшись за мной в лабиринт, да еще когда ворота могли расплющить тебя в любую секунду? Ты либо идиот, либо чересчур смелый, либо псих. Я предпочитаю думать, что третье. На тупоголового шанка ты не похож, смелостью от тебя тоже не пахнет. Точно псих.

— Считай, как хочешь, — хмыкнул Томас. — Но мне казалось, что оставлять тебя одного с почти мертвецом неправильно. К тому же, я тоже могу назвать тебя психом.

— С чего бы?

— Алби ужалили. Вчера вы выгнали Бена, потому что он прошел Изменение. И Алби вы бы тоже выгнали сегодня вечером, не так ли? Так зачем ты тащил его, рискуя жизнью, если вы бы все равно его изгнали? Тогда сейчас ты был бы в Глэйде.

Минхо несколько долгих минут молчал, и Томас подумал, что он ему уже и не ответит. Но тот вдруг со вздохом произнес:

— Я не мог его бросить.

— А я не мог бросить тебя.

— Почему?

— Потому что… Когда они все стояли там и орали как резаные «ты сможешь дотащить его, давай!», я подумал, что это так глупо. Ведь можно было помочь.

— Ты точно сумасшедший.

Томас решил никак не комментировать эту реплику. Минхо пошевелился, сменяя позу, и он почувствовал, как тот вытягивается рядом с ним, касаясь теперь уже не только бедра, но и бока.

— Когда мы вернемся, я скажу Ньюту, что беру тебя в свою команду, — внезапно сказал Минхо.

Томас невольно выдохнул с облегчением. Его не прельщала перспектива быть копателем, под надзором вечно задирающего его Галли, или того хуже, убирать дерьмо за остальными. Да и ковыряться целыми днями в огороде тоже не хотелось.

— Спасибо, Минхо.

— Не благодари, сопляк. Кроме такого психа, как ты, все равно больше никто не захочет снова сунуться в лабиринт после того, как ужалили и Бена, и Алби.

— Но ты ведь снова пойдешь.

— Больше некому.

========== Глава 2 ==========

После того, как они оба вернулись в Глэйд, поднялась жуткая суматоха. Галли затеял собрание, целью которого было наказать Томаса. Какого хрена этот здоровяк докопался до него, Томас никак не мог понять, и эти придирки на пустом месте уже порядком достали его.

Минхо сказал свое веское слово, кратко обрисовав ситуацию со свойственной ему одному скупой лаконичностью. Рассказал, что Томас псих, который спас их, обхитрив и убив гривера, и что он должен быть бегуном. Ньют с этим сразу же согласился, но Галли взбунтовался. А потом лифт снова поднялся, принеся с собой на этот раз одну лишь девчонку.

Сразу после этого Томас и еще несколько бегунов, которых Минхо удалось уговорить, отправились в лабиринт, чтобы посмотреть на убитого гривера и, может быть, найти какие-нибудь зацепки.

И они нашли.

По возвращении Минхо отозвал его в сторонку и попросил пойти с ним.

— Эй, куда мы идем? — спросил Томас, когда Минхо углубился в подлесок.

— Увидишь.

Вскоре показался маленький перекошенный домишко, больше похожий на хлипкий шалаш. Минхо пропустил Томаса внутрь. Здесь была всего одна комната, в центре которой стоял стол. На нем было что-то, накрытое тканью.

Минхо отбросил ее в сторону и кивнул на грубо сколоченный макет.

— Это лабиринт. Целиком.

— В смысле? Я думал, вы еще добавляете, — в замешательстве пробормотал Томас.

— Нечего больше добавлять. Я лично пробежал каждый цикл, каждый поворот… Если бы из лабиринта был выход, мы бы его уже нашли.

— Но почему ты никому об этом не сказал?

— Это было решение Алби, — пожал плечами Минхо. — Не мое. Я не пессимист, но из этого лабиринта реально не выбраться. По крайней мере, я так думал…

Минхо многозначительно приподнял брови, протягивая Томасу ту штуку с таймером, которую они вытащили сегодня из гривера.

— С тобой у нас есть шанс.

Томас взял предмет, задумчиво глядя на красную цифру семь. Он не верил, что из лабиринта нет выхода. Он должен быть где-то внутри. Это загадка, которую надо решить. Быть такого не может, что их просто засунули в чертову коробку под названием Глэйд и забыли про них. Это же не тюрьма. Само существование лабиринта уже подразумевает, что должен быть выход, иначе их пребывание здесь бессмысленно.

Наверное, все это отразилось в его глазах, потому что Минхо, неотрывно наблюдавший за ним, улыбнулся уголком губ.

— Ты не перестаешь удивлять меня, салага, — сказал он. — Что творится в твоей башке?

И хотя это, скорее всего, был риторический вопрос, Томас ответил:

— Я думаю, что выход есть, и мы найдем его. Возможно уже завтра.

— В тебе есть что-то такое, что заставляет меня думать так же.

— И что это?

— Ты любопытный. И пока не докопаешься до сути, не успокоишься.

Томас удивленно хмыкнул.

— Я просто считаю, что это глупо — поместить нас сюда просто так. В этом должен быть какой-то смысл, разве нет?

— Я предпочитаю не задумываться, какой смысл вкладывали те, кто создал этот лабиринт, засунув нас сюда по одному, — почти прорычал Минхо. — Когда я думаю об этом, меня от бешенства колотить начинает. Но, видимо, зря никто из нас об этом не размышлял. Ты первый.

Томас внезапно почувствовал порыв как-то обнадежить бегуна, и положил руку ему на плечо, заглянув в узкие темно-карие глаза.

— Мы найдем выход, Минхо.

— Надеюсь.

Вечером Галли отконвоировал Томаса в смешную нору, в которой глэйдеры держали всех провинившихся. Смешную, потому что вышибить хлипкую решетку, отделяющую от его свободы, было легче легкого.

Томас решил и это стерпеть, все равно он собирался выспаться перед завтрашним днем. И нет никакой разницы — здесь или в гамаке под общим навесом.

Здесь, по крайней мере, было тихо и можно спокойно подумать. Например, о том, почему Минхо заступился за него на собрании? Чувствовал себя виноватым за то, что бросил вчера в лабиринте одного с Алби? А еще, почему он решил рассказать именно Томасу о том, что выхода из лабиринта нет? Почему поддержал его идею, абсурдную с точки зрения других ребят, вернуться в лабиринт и отыскать убитого гривера?

И что значил сегодняшний разговор, когда он сказал, что Томас любопытный?

Томас вздохнул, растянувшись на земляном утоптанном полу и уставившись в потолок.

***

Время в Глэйде, казалось бы, застыло. Каждый день происходило одно и то же. Здесь действительно не терпели лентяев и лежебок. Все работали и, как ни странно, следовали общим правилам, которые установил Алби. Ребята также слушались странноватого хромого Ньюта, который, несмотря на всю свою тщедушность, будто был облечен аурой власти. Его побаивались и к нему прислушивались, как и к темнокожему главе Глэйда.

Но Томас быстро понял, кто в Приюте, на самом деле принимает решения. Минхо был единственный, к кому остальные глэйдеры относились с ярко выраженным уважением. Даже когда к нему обращались, тон едва уловимо менялся. Минхо редко говорил, но когда открывал рот, чтобы сказать свое слово, все замолкали и слушали. И вместе с тем его как будто опасались и даже слегка сторонились.

А может быть, все дело было в том, что Минхо единственный знал — из лабиринта нет выхода. И это знание словно отделяло его от остальных невидимой стеной.

Томас не провел в Глэйде и больше недели, но уже, так же как и остальные, проникся к нему симпатией и уважением. Только, в отличие от других ребят, он ловил себя на том, что ему не просто нравится Минхо. Ему хотелось проводить с ним больше времени, он сам искал его общества, и вряд ли это укрылось от других. Хотя они не считали такое желание странным, ведь теперь Томас числился в команде бегунов, а Минхо был его куратором.

И только один новичок догадывался, что дело не в этом, но предпочитал не задумываться слишком глубоко о своих желаниях.

В лесу было тихо и темно. Томас ориентировался на тусклый огонек впереди — домик бегунов, в который разрешалось заходить только Минхо и ему с некоторых пор. Откинув ткань, прикрывавшую вход, он осторожно заглянул внутрь и увидел стоявшего к нему спиной азиата, нависшего над столом. Наверное, чтобы, если кто-то любопытный решит сюда заглянуть, не смог увидеть макет.