— Ты уверен? — спросил Галли напряженно, но смотрел он только на Ньюта.
— Но разве кровь не должна быть в составе вакцины? — напомнил Минхо. — Она голубая. Просто кровь может и не помочь… Это ведь химическая формула, Томас. Они извлекают из крови индим, это именно то, что им нужно, чтобы уничтожить клетки Вспышки.
— Мы ничего не теряем, — лихорадочно шаря по карманам в поисках ножа, заявил Томас. — После того, как полгода назад Бренда приняла сыворотку из моей крови, она так и не съехала с катушек. Нам нужно попробовать. Ньют! Ньют, очнись же!
Он принялся трясти блондина до тех пор, пока тот не открыл глаза и не посмотрел на него с отчетливым раздражением.
— Отвали, Томас, и дай мне сдохнуть, пока я не перегрыз тебе глотку, — вяло отмахнулся он, захлебываясь черной жижей, что пузырилась у него на губах. Организм боролся с вирусом из последних сил.
— Ну уж нет! Лучше перегрызи мне запястье, — предложил Томас, так и не найдя нож.
Минхо помедлил, все же вытащил из ботинка складной ножик, который успел стырить у одного из охранников, и протянул Томасу рукояткой вперед.
Тот посмотрел на него с благодарностью и одним движением порезал вену на запястье. Минхо и Галли в оглушающем молчании следили за тем, как он подносит руку к губам Ньюта.
— Пей, — сказал Томас.
Ньют попытался отодвинуть от себя его руку, но Минхо и Галли удержали его с двух сторон.
— Пей, ну давай же! — рявкнул Томас. — Ньют, блять! Очнись и выпей!
Ньют закашлялся, когда кровь попала ему в рот, попытался отвернуться, но Томас удержал его голову. Это было странно, ужасно и отвратительно — поить полуживого друга собственной кровью, но он не видел иного выхода.
А потом Ньют присосался к его запястью, как какой-нибудь вампир, так что его с трудом получилось отодрать спустя минуту, когда перед глазами Томаса уже начали плавать красные круги.
Минхо тут же оттащил его от Ньюта и перевязал запястье, порвав собственную футболку. Галли же с тревогой наблюдал за Ньютом. Несколько долгих мучительных минут ничего не происходило. Ньют лежал, безжизненно запрокинув голову назад, глядя широко распахнутыми пустыми глазами в небо, расцвеченное огненными взрывами, и из его полуоткрытого рта текла черная струйка крови.
Наверное, в жизни глэйдеров это были самые страшные мгновения ожидания.
— Ньют? — Галли осторожно взял его за плечи, в его голосе сквозило неестественное напряжение и почти пугающее ожидание. — Слышишь меня? Очнись. Ты не можешь сейчас сдохнуть, черт тебя дери. Ну же, посмотри на меня, кусок кланка!
Он замолчал, глядя на него. Томас подтянулся и сел с помощью Минхо.
— Эй, смотри, — выдохнул он пораженно. — Вены на его шее… Они исчезают!
Галли и Минхо уставились на шею Ньюта как по команде и действительно увидели, как его бледная кожа постепенно приобретает нормальный здоровый цвет, избавляясь от мерзких черных вен. Блондин вдруг как-то странно неестественно дернул ногой, вздрогнул, и поднял голову.
— Галли? — произнес он хриплым едва узнаваемым голосом. Взгляд Ньюта сфокусировался на лице здоровяка, в глазах, наконец, появилась осмысленность.
— Шанк стебанутый, — выругался Галли, рывком прижимая его к своей груди, и в его голосе послышалось невероятное облегчение.
========== Эпилог ==========
Над побережьем летали чайки. Почти потухшие за ночь костры едва заметно чадили, пуская в небо тонкие струйки дыма. Под огромными парусиновыми навесами покачивались от порывов утреннего бриза гамаки, в которых спали спасенные иммуны. Впервые за долгое время спокойным и безмятежным сном в своей честно отвоеванной Тихой Гавани.
На обрыве, который возвышался над всем пляжем, вырастая из ломанной скалистой линии пологого холма, поросшего густым лесом, сидели двое. Томас, поджав под себя скрещенные ноги, по привычке срывал жухлые травинки и бросал тут же на землю. Возле него уже выросла целая кучка.
Рядом, откинувшись назад и опираясь на руки, развалился Минхо, лениво разглядывая поднимающееся из водных глубин солнце, которое расцвечивало горизонт ярко-алым. Ветер трепал его короткие черные волосы.
Томас, забыв про свое занятие, улегся головой ему на колени и устало зевнул. Они всю ночь проторчали вместе с остальными возле костра, празднуя свою победу над ПОРОКом.
— Никогда не могу понять, о чем ты думаешь, Минхо, — сказал он с напускным раздражением. — Может, поведаешь, что творится в твоей башке?
— Сейчас ни о чем не думаю, — признался Минхо. — Мне просто хорошо впервые за все это время.
— Хоть кому-то хорошо, — проворчал Томас, поворачиваясь так, чтобы уткнуться лицом в живот Минхо.
— А чем ты недоволен?
— Конкретно сейчас?
— Да, конкретно в данный момент, — усмехнулся Минхо.
— Тем, что ты все еще не утащил меня в ближайшее укромное местечко и не вытрахал все воспоминания о предыдущих и самых ужасных шести месяцах в моей жизни, — ворчливо произнес Томас.
Минхо откинул голову и заржал.
— Прости мне это упущение, — сказал он, окончательно откидываясь на траву позади.
Томас немедленно подтянулся повыше и приподнялся на руках, нависая над ним.
— Не прощу. Но если ты начнешь благодарить меня за спасение прямо сейчас, то может быть, даже сможешь закончить к завтрашнему утру.
— Но уже утро, — возразил Минхо чуть хрипло, понизив голос.
— Так тем более, тебе стоит поторопиться, — заявил Томас, наклоняясь, чтобы накрыть его губы своими.
Минхо ничего не ответил. Он был слишком занят, стирая из памяти Томаса неприятные воспоминания самым приятным способом. И никакая сыворотка для этого ему была не нужна.
