Томас обмяк на кушетке. Он был мокрым, как мышь, вся футболка насквозь пропотела, хоть выжимай. И чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой Терезу, которая обрабатывала его руки.

— Тереза… — хрипло выдохнул он.

— Да, это я, — грустно улыбнулась девушка. — Ты отвратительно себя чувствуешь, да?

Несмотря на всю эту абсурдную ситуацию, Томас ухмыльнулся.

— Бывало и лучше, — сказал он едва слышно. — Зачем это?

— Ава… Хочет узнать, при каких обстоятельствах ты вырабатываешь больше индима.

— Ава извращенка, — невесело засмеялся Томас и его хриплый смех больше походил на карканье.

Тереза не улыбнулась в ответ.

— Прости, Томас, — сказала она едва слышно, отводя взгляд. — Это ужасно и мерзко. Но, если тебе от этого станет легче, мы не можем видеть то, что видишь ты. Только наблюдать твою реакцию.

— Ты не находишь, что это еще хуже? Ну и как, приятное было зрелище? Я вас повеселил? А может, вам тоже стало жарко, а? — каждое слово Томаса хлестало Терезу плетью, но она только крепче поджимала губы.

— Я не находила удовольствия в наблюдении за этим! — резко ответила она и поднялась с кушетки. — И я уже извинилась.

Томас лишь горько рассмеялся.

— Где Минхо? Его вы тоже заставили смотреть такие эротические картинки, а?

Тереза покачала головой. Он схватил ее за руку, не давая отойти от кушетки.

— Передай ему, я знаю, ты можешь, — попросил он настойчиво. — Передай, что он может считать меня сколько угодно хреновым шутником, но я грохну всех, чтобы спасти его.

И он посмотрел на нее таким убийственным взглядом, что у девушки волосы на затылке встали дыбом. Она кивнула, не осмеливаясь игнорировать эту реплику, почти нервно выдернула запястье из мертвой хватки и выбежала из лаборатории.

Такой Томас пугал ее до жути.

***

Сколько прошло времени после того идиотского эксперимента, Томас, конечно, не знал. Но решил, что сыт по горло этим дурацким ожиданием и глупыми штучками ПОРОКа.

Он разработал простой как дважды два план. С тех пор, как парень в самый первый раз едва не сбежал, выведя из строя одного из наемников, ему больше не вносили еду прямо в камеру. Дверь открывалась совсем чуть-чуть, поднос ставили на пол и уходили.

Когда Томас в очередной раз услышал писк, оповещавший о том, что сейчас дверь откроется, он успел встать прямо за ней и приготовился. Как только увидел поднос, Томас со всей силы ударил в дверь ногой, послышался глухой стон. Парень выскочил наружу, увидев валяющегося у двери санитара, державшегося за свой нос и слабо постанывающего. Без особой жалости, Томас пнул его под ребра прямо в солнечное сплетение так, что тот потерял сознание от боли. Обшарив тело, он нашел ключ-карту и со всех ног припустил по длинному прямому коридору в прямоугольную комнату, за которой, как он теперь знал, находятся камеры.

Но когда он открыл дверь в помещение со стеклянными стенами, его уже поджидали трое наемников во главе с Дженсеном. В него выстрелили из шокерного оружия, и Томаса парализовало. Он повалился на пол и забился в конвульсиях, окутанный зигзагами электрических молний.

— Ты что, действительно думал, что можешь вот так просто сбежать? — насмешливо спросил Крысун, нависая над ним. — Где же твоя гениальность, Томас? Это был такой глупый поступок.

Томас ничего не мог ему ответить, неподвижно лежа на полу и чувствуя, как в каждой клеточке его тела разливается невыносимая боль.

Наемники схватили его за руки, отобрав ключ-карту, и поволокли обратно в камеру.

***

После неудачной и отчаянной попытки сбежать, Томаса никто не кормил и не приходил к нему очень долгое время. Ослабленный голодом и электрическим патроном, полный отчаяния и ненависти к своим врагам, Томас лежал в полной темноте. Свет в камере погас в тот момент, как его приволокли сюда и бросили на пол.

Он лежал и чувствовал, как от ненависти ему становится трудно дышать. Бессильная ярость и темнота душили. Казалось, ситуация совершенно безвыходная. Что делать дальше, Томас не знал. Как вырваться из этой проклятой камеры и найти Минхо? Ему просто необходимо поговорить с ним. Все время, что он провел здесь в одиночестве, вынужденный постоянно думать, чтобы не сойти с ума, тот первый разговор с Терезой не давал ему покоя. Он все еще отказывался верить в то, что Минхо мог предать его, сам привел в лапы ПОРОКа, но чтобы узнать это наверняка, ему необходимо было поговорить с ним. Томас сколько угодно мог твердить себе, что это не правда, что это невозможно, что это очередные козни Авы, но факт оставался фактом: у него не было ответа на вопрос, какого кланка Минхо воткнул в него шприц в том переулке. И если бы только это! Томас все никак не мог выкинуть из головы его слова «Не доверяй мне».

Наконец дверь в его камеру снова открылась. Чувствуя себя слабым, как котенок, Томас даже не сопротивлялся, когда его сковали наручниками и повели в проклятую лабораторию на очередной эксперимент.

На этот раз его заставили смотреть, как Минхо вместе с Терезой обсуждают, как лучше помучить глэйдеров. Они сидели на мягком кожаном диванчике и всерьез составляли план новых Испытаний. Томас стоял всего в нескольких шагах от них, но не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Он вообще был словно мебелью, потому что Тереза и Минхо его не замечали.

После этого Томаса, как ни странно, оставили в покое, и больше не мучили. На душе было муторно и гадко, как будто кланком обмазали. Его повели обратно в камеру. Он шел на заплетающихся ногах, повесив голову. Сознание мутилось, от слабости тошнило.

Когда Томаса ввели в прямоугольную комнату с прозрачными стенами, в лаборатории справа он увидел Минхо и сначала не поверил собственным глазам. На секунду даже подумал, что это очередная иллюзия, искусственная реальность.

Томас застыл, как вкопанный, глядя на него. Минхо, живой, целый и абсолютно невредимый, сидел на кушетке в той комнате за стеклянной стеной. Он протянул руку Терезе, пока та брала у него кровь из вены. И Минхо не удерживали никакие наручники, но Тереза все равно не боялась его.

Томас, как никто другой знал, как Минхо ненавидит Терезу. Кореец не доверял ей с того самого момента, как лифт привез ее в Глэйд. И вот сейчас он сидел рядом с ней абсолютно спокойно, добровольно отдавая свою кровь. И хотя Минхо смотрел прямо на стеклянную стену, за которой стоял Томас, он как будто не видел его. Рядом, возле кушетки, стоял Дженсен, скрестив руки на груди.

— Вот так бы и сразу, Минхо, — говорил он довольным тоном.

Его было не очень хорошо слышно из-за толстого стекла, но дверь в лабораторию была слегка приоткрыта, поэтому Томас прекрасно расслышал каждое слово.

— Теперь ты и сам понимаешь, что наша работа очень важна, — гадливо ухмыляясь, разглагольствовал Дженсен. — Но если бы не ты, то сейчас Томаса у нас не было. Можешь собой гордиться.

Единственной реакцией Минхо на эти слова было лишь равнодушное пожатие плеч.

В ушах Томаса застучала кровь. Перед глазами все закружилось. Волна неудержимой ярости медленно поднималась в его груди, и он почувствовал, что начинает задыхаться.

— Что встал? — окрикнул его один из наемников. — Давай, шагай дальше.

Но Томас его не слышал. Он резко ударил его головой в лоб, вырвал оружие из рук и прикладом двинул второму в челюсть. Пока оба, дезориентированные, пытались прийти в себя, Томас отшвырнул оружие, побежал к двери в лабораторию и ворвался внутрь.

Дженсен и Тереза резко обернулись. Дженсен попытался преградить ему путь, когда Томас рванулся прямо к Минхо, но парень отшвырнул его с дороги, словно пушинку.

— Томас! — вскрикнула Тереза, но он ее не слышал.

Схватив Минхо за ворот майки, Томас хорошенько встряхнул его и повалил на кушетку, прижимая к ней всем своим весом.

— Это правда?! — страшным голосом прорычал он ему в лицо. — Ты действительно работаешь на ПОРОК, Минхо?! Ты привел меня сюда специально для них?!