– Я этому не верю. – Она рассчитывала доказать вину Шелдона, ну или, по крайней мере,

найти намек, что он может врать. И вот он идет играть в покер, как по часам. Нет, она не

верит. Он должен был быть дома, упаковывать одежду Грейси или что–то еще, но не

играть в карты. Он пытался что–то подтвердить, и если Лора не узнает, что это было

сегодня, то не узнает уже никогда.

Она схватила Рубину за руку и потащила в маленькую боковую дверь, куда вошел

Шелдон. Ее сестра, казалось было, читала ее мысли и смолчала, когда они вошли в

коридор с темным, ворсистым ковром, сияющими лиственными лепными украшениями

и лестницами и пустым столом. Вдоль коридора тянулись бесчисленные к двери и

лестничные пролеты. Сестры молча, продвигались вперед, прислушиваясь у каждой

двери, пока не услышали звуки смеха и хруст чипсов.Навряд ли играющие

презентабельные джентльмены будут хомячить чипсы, и ржать как лошади. Пришлось

идти дальше, прислушиваясь. Руби указала на зал, и Лора последовала за ней по лестнице

над которой висело рукописное объявление: «Мужской покер». Они сбежали в низ,

ступая грязными сапогами по мягкому ковру.

Подвальный зал был менее причудливым, с линолеумом и деревянными стульями в

разных местах. На белых стенах висела фотогалерея раввинов, получивших награды.

Латунные подписи к ним рассказывали за что. Лора втащила Руби в полуоткрытую дверь,

глядя во все глаза, стараясь не пропустить ничего важного

В комнате был только один человек, говоривший по телефону перетаскивая красные

фишки с одной стороны на другую.

Но он был не Шелдон. Она его не знала. И он определенно был единственным живым

существом в комнате.

– Он должен быть где–то здесь, – прошепталаРуби.

– Поищем снова?

Руби кивнула, но неожиданно они услышали голоса, приближающиеся к ним. Они

посмотрели друг на друга. Голоса стали громче – мужские голоса. По линолеуму

шуршали шаги. Они могли быть за углом или где–то на верху, но они, несомненно,

приближались. Лора потащила Руби по коридору, боясь столкнуться по пути с кем–

нибудь, кто счел бы их присутствие недопустимым в этом мужском кружке без

соответствующего костюма или других странностей. Она вытащила Руби в мужской

туалет, надеясь, что ребята, спускающиеся по коридору, не захотят туда заглянуть.

Придерживая ногой дверь открытой, она смотрела, как двое мужчин, которые выглядели

точно так, как она ожидала, с бородой, в серых костюмах и шляпах, прошли мимо, а за

ними проследовала невысокая женщина в длинной военно–морской юбке. Они открыли

тяжелую дверь, нажав на электронный замок. С другой стороны был виден тусклый

флуоресцентный свет и полоска асфальта подземной автостоянки. И в эту секунду в

приоткрытой двери они увидели мелькнувшую красную вспышку «Мерседеса».

– Это его машина! – закричала Лора, не заботясь ни о парне с чипами, ни о троице,

которая только что прошла по коридору. Она вытащила Руби из туалета. Они выбежали

из мужской комнаты, по коридору, по лестнице, во двор и вышли на улицу, где красный

Мерседес вытаскивал на 3-ю авеню, в полу квартале, направляясь на север.

Лора оглядела улицу в поисках такси, но снегопад, в сочетании со временем и местом,

гарантировал, что никого не будет. Они решили разделить обязанности: Лора осталась

следить за «Мерседесом», а Руби словить по возможности такси. Взявшись за руки, она

прячась заторопились среди потока туристов, семей с детьми и субботних компаний..

Когда «Мерседес» вырвался в перед, им пришлось ускориться, а когда, встал на красном,

делать вид, что заворачивают на корейский рынок. Но дорога была ужасна. Снежные

груды на обочине оказывались ничем иным, как ледянками, скрытыми под липким

снегом. Осторожность замедлила всех, делая проспект, больше похожий на линию

хлебопечи с автомобилями вместо батонов,которые скользили вперед по льду,

блокировали пешеходные переходы, создавая пробки, которые позволяли Лоре и Руби не

отставать от машины.

Глаза Лоры и Шелдона встретились, и она была уверена, что ее раскрыли, но он

отвернулся и посмотрел на даму в полосатом шарфе, которая переходила дорогу.

– Он меня видел, – сказала она Руби.

– О, о...

– Но посмотрел в другую сторону.

– Виновен, – сказала Руби.

– Однозначно, – согласилась Лора. Свет стал зеленым, и они немного задержались,

прежде чем снова начать погоню. Шелдон никогда не опережал их, что еще раз

доказывало, что оживленная прогулка в Нью–Йорке была такой же быстрой, как поездка

на такси в центре города, по крайней мере, в снегопад. Он свернул к Центральному парку

на Юг. Лора и Руби быстро проскочили через вход, купив две чашки кофе и бутерброды

в ожидании они присели на скамейку в ожидании жертвы. Лоре казалось, что она не ела в

течение нескольких дней, но не жаловалась на усталость или голод, или на апатию она не

могла . Она была именно там, где хотела быть, и когда она взглянула на Руби, она увидела

такой же довольный вид.

Шелдон вышел, оглядываясь, как бы проверяя, не преследует ли его кто–нибудь. Хотя,

возможно Лоре это только показалось. Они последовали за ним, затерявшись среди

группы туристов из четырех человек, прячась за их сумками.

– Он идет в парк, – сказала Лора.

– Может, он хочет прокатиться на санях.

– Он должен играть в покер.

Руби пожала плечами.

Центральный парк кишел людьми: любителями футбола, шопоголиками и просто

отдыхающими. Элегантная золотая статуя, выступающая из стены отеля «Плаза»,

установленной Иванкой Трамп, в те времена, когда она еще носила фамилию Трамп,

сияла даже ночью, освященная подсветкой. Упряжки лошадей, ожидавшие, проезда в

общем потоке машин добавляли к общему шуму ржание лошадей, смешанное с гудением

автомобильных рожков и запах лошадиного корма, который пах хуже, чем выхлопные

газы и жарящиеся хот–доги.

Они продолжали двигаться, пробираясь мимо продавцов горячих крендельков и

торговцев футболками, вглубь парка, оставляя позади Центральный остров, огибая

каменную стену ограждения. Постепенно парк стал превращаться в лесистый овраг,

растянутый на десять метров.

Шелдон подошел к закрытому входу в парк, закрытому тяжелыми пластиковыми

баррикадами, в оранжевую и белую полоску. Желтые надписи на них на четырех языках

говорили: «Опасно». Но он без малейших колебаний переступил через ни, оттолкнув

конус ограждения в сторону двумя пальцами и сплюнув. Он не оглянулся, и его никто не

остановил. Лоре было доподлинно известно, что за этим заграждением находится

лестница, ведущая к плохо распланированным туалетам, которые не увидят своего

открытия еще очень долго.

– Мы не можем спуститься, – сказала Лора. – Я не хочу вновь попасть в беду.

Рубипотащила её к входу.

– Я просто так прошлялась в такой снегопад.

Лора отпрянула.

– Они думают, что я убила Грейси. Меня избили после того, как я начала что–то

вынюхивать. Если меня здесь поймают, точно повесят.

– И кто теперь, разыгрывает драму? – Руби коснулся ограждения кончиком пальца и

отодвинул его в сторону, подняв ногу, чтобы перебраться через полицейскую ленту.

Коп вышел из толпы, как хищная птица, нападая с того места, в которое никто никогда

не будет смотреть, с властным голосом, который даже не нужно повышать. «Э,

здравствуйте» прозвучало как молоток по наковальне. Руби поставила конус на место, а

Лора застыла как водосточный желоб.

Полицейский был одет в шляпу, румяный и голубоглазый с морщинками на лбу.

Многолетний опыт, который он накопил на своей работе, отразился на том, как он

говорил.

– Куда вы идете? – спросил он, хотя вопрос звучал скорее так: «Вы с ума сошли?» Лора