Наконец, добираемся до участка, где земля под ногами прочнее и суше. Теней вокруг почти нет. Командую короткий привал, несколько мгновений переводим дыхание. Затем встаем и отправляемся в путь.
Едва мы ступили на твердую землю, как стало легче. Появились новые силы. Продолжаем идти вперед. Сворачиваем на перекрестке и выходим на широкую улицу. Туда-сюда снуют люди: кто-то торопится по своим делам, кто-то неторопливо прохаживается. Их сапоги звонко цокают по брусчатке. По сторонам возвышаются дома в несколько этажей, невдалеке лавка со стряпней - оттуда доносится веселое и аппетитное шкварчание.
- Я узнаю это место! Мы пришли! - улыбается старик. - Ты молодец, камнеглазый!
- Родной, мы в безопасности? Здесь так хорошо и спокойно! - спрашивает девушка.
- Да, все закончилось! - Пирам крепко обнимает возлюбленную.
Насколько же было приятно оказаться в обычном городе после всех этих ужасов. Теперь они представлялись таким далекими и неважными. Мы справились!
- Как же вкусно пахнет! - указываю на лавку. - Фез, может заглянем ненадолго?
- Конечно, почему бы и нет!
Восхитительный аромат растекается по улице, и я, словив ободряющую улыбку проходящей дамы, шагаю вперед.
***
Вошли в уютную, крошечную харчевню. Широкой улыбкой нас встретил высокий, толстоватый мужчина в грязном переднике.
- Присаживайтесь, присаживайтесь, друзья! Отличный день, не правда ли?
На столах появились тарелки с румяной вареной картошкой и грибами, утка в зелени и восхитительный золотистый сазан, который пах деревней, снастями и старой дедовой лодкой.
За многое можно поругать пятипалых, но кухня у них отменная!
- Надеюсь, получилось сносно, - проворчал трактирщик, опуская на стол кувшин с вином.
Мы принялись за угощения.
На мгновение отрываюсь от потрясающей картошки и замечаю, что над столиком висит небольшой фонарь, туго оплетенный цепями. Внутри мечется какой-то светлячок. Странно, но он мне показался знакомым. Дивный запах возвращает меня к угощениям, и мы продолжаем пировать.
Через какое время Фез заявляет, привставая:
- Эх, вкуснотища! Жаль, что нужно идти. Спасибо, хозяин!
- Да бросьте, уважаемый! Посидите, я вас еще сладостями не потчевал!
Старик почесал в затылке и, засмеявшись, хлопнул в ладоши.
- А и в самом деле, что это я. Успеется!
- Забавный камешек! - вижу, как трактирщик держит в ладонях Белый осколок Феза.
Зачем он его взял?
- Повешу-ка его над стойкой. Любопытная безделушка! - мужчина щелкает пальцами и камень исчезает. - Мастер Ойкар, вы ведь не против? Уважите повара в благодарность за скромную стряпню?
- Забирай конечно! - отвечает Фез, осушив стакан вина. - Он мне уже не нужен, все в порядке!
Что за...?! Мы ведь в Рамнире! Проклятый морок! Пытаюсь вскочить, но... в нос ударяет дивными запахами. На столе появляются все новые блюда: супы, гарниры, фрукты, орехи, пироги... Ах, как бы я хотел, чтобы мой желудок был бездонный!
В последний миг мне удается сохранить разум. Фокусируюсь. Вскакиваю...ноги не слушаются. Кричу! Изо горла не доносится ни звука.
Трактирщик смотрит на меня холодно улыбаясь.
- Не понравилось? Может, откупорить бочонок твоей любимой выпивки?
- Ты не он! Ярваг умер пятнадцать лет назад!
Глаза трактирщика суть два зеркала - без зрачков, без радужки.
Собираю все, что во мне есть, и бью по нему ментальным клинком - трактирщика дернуло, он покачнулся, а затем, осклабившись, сжал кулаки - меня скрутило на стуле, желудок будто вывернуло наизнанку.
- Тебе разве не говорила мама, что переедать вредно?
- Ничего... банальнее... придумать... не мог?
- Слушай, психопомп, я знаю, что у тебя есть шансы вырваться. Вырваться, но не победить. А значит, всех тебе не увести отсюда. Я даже знаю, что ты сейчас скажешь. Что за тобой придет подмога, ее пришлет твой напарник, - трактирщик указал на огонек, трепыхающийся в фонаре. - Но успеют ли они прежде, чем я разберусь со стариком? Нет.
Молчу. Боль в желудке стихла ровно настолько, чтобы слышать его слова.
- Знаешь, я считаю себя цивилизованнее других Отраженных, поэтому... просто назову цену. Отдай мне этих двоих! Твоя задача ведь провести старика. Их ты просто подобрал в нагрузку. Наверное, жалел, когда взял, но смотри-ка, пригодились! - трактирщик глупо хихикнул. - Они не твоя забота, тебе заплатят за старика, а я на него и не претендую, он мне не нужен. Он не представляет, скажем так... гастрономического интереса. А эти двое, напротив: здесь и насыщенный пряный вкус страсти, и нотка горечи из-за того, что родня была против, и аромат трагической смерти! И даже она не смогла их разлучить! Просто вершина психической кулинарии! Осталось приготовить на медленном огне страдания, приправив ноткой предательства их спасителя. Что скажешь? Вернешься домой, получишь свою плату, уверен, не маленькую, и все будет хорошо!
Я смотрю, как Пирам любовно убирает опавший локон за ухо свой женщины. Та улыбается ему и предлагает вкусить с ладоней виноград.
- И вот еще что, психопомп, - заберу память об этом. Забудешь о них, как выйдешь отсюда. Не будет тебя ничего мучить. Как тебе, хорошая сделка?
- И найти тебя будет потом сложнее...
- Да, именно так - взаимная выгода!
Хорошая сделка... И себя вытащу, и работу выполню. А эти двое... Я ведь не святой... Если я что-то и понял, водя тридцать лет мертвецов по океану Рамнира, так это то, что всем помочь нельзя. Их слишком много. Но почему-то я не мог согласиться. Всплыли в памяти слова жены. Мол, любит меня за то, что я добрый. Не хочу ее предавать.
- Нет... не пойдет, Отраженный...
Трактирщик раздосадовано хлопает по столу.
- Ай, скучный ты! Эх... Вот знаешь, жалко... ладно. Новое предложение, - он делает паузу и добавляет холодно, - в этот раз последнее! - упирается когтистым пальцем мне в грудь. - Хочу половину.
Коготь впивается и пронзает кожу. Тянется дальше, будто врастая в тело сквозь кости. Сердце испуганно сжимается, отчаянно трепещет, предчувствуя беду. Зверь внутри, будто почувствовав слабину клетки, принялся стучаться о стены.
Он хочет половину... Половину того, что отличает нас от них...
Я опускаю глаза. Нечего тут торговаться, и думать нечего, и жалеть нечего. Нужно уходить, пока есть шанс. Главное - вернуться домой. А сердце... справлюсь.
- Согласен.
- Вот! Вот! Молодец! Другое дело, камнеглазый! - облизывается.
Касаюсь рукой груди, сосредотачиваюсь и погружаю ладонь сквозь плоть. Мягко охватываю сердце души пальцами и достаю его наружу.
Бог мой! Замираю в недоумении... В схватке со спрутом не заметил, но теперь, глядя на маленький пульсирующий энергетический сгусток, понимаю: какое же оно крошечное! Как мало его осталось...
- Ндаа... - протянул Отраженный. - Как говорят персонажи одной странной книги, знал бы прикуп, жил бы... ну, не важно. Договорились так договорились.
Я только хотел разделить сердце как трактирщик прервал:
- Э, нет, давай-ка я сам, выберу половинку повкуснее.
Разжимаю кулак.
Отраженный деловито принялся перебирать пальцами воздух, будто не зная, с чего начать. Подносит руку к сердцу, замирает. Затем грубо вырывает кусок.
Боли не было. Просто... стало очень пусто. А затем пришло понимание, что крошечный, не больше виноградины, кусочек, что я держу в руке - это все, что теперь отличает меня от существ Рамнира.
Зверь внутри будто бы сошел с ума! Стал яростно биться о стены души, пытаясь вырваться на свободу.
Трактирщик взвесил в руке добычу, а затем спрятал ее в карман.
- Ну вот и все. Как говорится, приятно, что заглянули, гости дорогие, а теперь проваливайте. Это тебе! - Трактирщик снимает цепи с фонаря, и из него вырывается огонек Аджуры. - Кыш!
