Чувствительному волчьему обонянию приходится совсем плохо.

– А я думал, вы уже и не заглянете… – стуча зубами от холода, проговаривает усевшийся посреди лестницы Стюарт. Стюарт, в голосе которого ощутимое облегчение. Стюарт, левая нога которого провалилась под хлипкие от времени ступени и плотно зажата размочаленными кусками дерева.

Дерек выдыхает и, пока Скотт возится с мобильником, чтобы позвонить Стайлзу, приближается к своей занозе в заднице номер два.

Поднимается осторожно, прислушиваясь к скрипу дерева, чтобы не провалиться тоже, и аккуратно, как только может, разламывает остатки давно прогнившей половицы.

Вытаскивает прилично опухшую и посиневшую лодыжку из ловушки и поднимает глаза на подростка.

– Перелом.

Стюарт невесело хмыкает, губы у него такие же синие, как у Стайлза, а на щеках явное раздражение от соли. Дерек благородно умалчивает об этом. Дерек даже не хмурится и не закатывает глаза в ответ на дрожащее «Но ты же понесешь меня, о мой хмурый волк?»

***

Стюарт выглядит более чем здоровым, несмотря на загипсованную ногу и уже появившуюся первую дебильную надпись. Стюарт выглядит слегка бледноватым и с залегшими темными кругами под глазами. Шутит невпопад, требует от каждого присутствующего торжественно поклясться в том, что шериф Стилински никогда не узнает, что его сына нашли облепленного птичьим дерьмом, и весьма картинно вздыхает, жалея об утерянных где-то по пути очках.

Стайлз все это время молчит. Пальцами сжимает изножье кровати и молчит. А после, дождавшись, когда в палате покажутся приехавшие девчонки, разворачивается и сваливает.

Так и не произнеся ни единого слова.

Дерек, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, следует за ним.

Следует, не окликая, вплоть до неприметной, в цвет стен двери в конце коридора. Незапертой.

Стилински-младший дергает за ручку и скрывается внутри. Прежде чем успевает захлопнуть, волк просачивается следом.

– Ох черт… – Это все, на что сейчас хватает и без того давящегося Стайлза. Давящегося схлынувшим нервным напряжением и начинающейся истерикой. Теперь вроде как можно. Теперь можно расслабиться.

Дерек ни слова не говорит, глядя на то, как карие глаза становятся большими и нездорово блестящими. Дерек сгребает Стайлза в охапку и, подтащив к себе за лацкан расстегнутой, поверх толстовки накинутой куртки, обнимает.

За плечи, комкая ткань пальцами. Позволяя теребить вязки на своей толстовке и совершенно точно игнорируя, как горячо и влажно становится плечу.

Стоят так довольно долго. Стоят довольно долго для того, чтобы Дерек перестал слышать голоса в палате Стюарта и убедился в том, что дыхание второго Стилински тоже выровнялось.