- Единственная. Та, которая ткнула пальцем в самую роскошную кровать, что была на сайте магазина. У тебя неплохой вкус, между прочим.

Сарказм? Под воздействием алкоголя Арис менялся и становилось невероятно сложно отличить его насмешливый тон от серьезного. Пришлось продолжать разговор в выбранном мною русле.

- И поэтому ты спишь со мной в подвале на голом матрасе?

Он покачал головой и широко улыбнулся. В его глазах цвета бушующего океана снова заплясали огоньки. Харизма. Это то, чего этому обаятельному парню не занимать. От его улыбки каждый раз по моей спине бежали мурашки, поэтому я случайно прослушала, что он ответил. Повисла неловкая с моей стороны пауза, пока я смотрела на него.

- Я нравлюсь тебе, - заключил он.

- Мое сердце несвободно, - ответила я, попытавшись вложить в свой голос как можно больше металла.

- Оно занято мной. Ты просто этого не помнишь. Позволь себе узнать меня поближе, и ты сама убедишься в том, что я прав.

- Насколько близко? - я, как можно выразительнее, посмотрела на кровать, надеясь, что он поймет, о чем я.

Но этого не требовалось. Он снова понял меня без слов.

- Я могу считать это просьбой?

Арис подхватил меня одной рукой за талию, а вторую запустил в волосы. В его прикосновениях не было ни намека на ласку. Каждое движение выдавало бушующую в нем страсть, которую ему становилось особенно тяжело сдерживать в себе под влиянием алкоголя. Я медленно, чтобы не дать ему повода думать, что я готова перейти к пламенным физическим чувствам, наклонилась к его шее, едва не касаясь губами. Арис шумно вздохнул, вновь обдав меня свежим коньячным запахом.

- Если ты не уберешь от меня свои руки, то я коленом размажу твои яйца по твоему животу, - прошептала я ему в ухо, не скрывая улыбки.

Это сработало.

Он сделал шаг в сторону, продолжая смотреть на меня с нескрываемым вызовом. Я чувствовала, что хожу по тонкому льду, готовому вот - вот проломиться. Шаг в сторону - и я в ледяной полынье. И это будет страшнейшим поражением. Я представила, как он срывает с меня одежду и поняла, что еще одна подобная картинка в моей голове, и я против воли повторю тот свой провал на выпускном в школе, когда я случайно смешала мартини с водкой и остаток праздника провела лицом к белоснежному фаянсу.

- Ты не готова.

Он не убирал с лица кривую ухмылку, хоть и знал, что такая гримаса меня порядком раздражает.

- Я хочу к себе. Отведешь меня?

Я свела запястья вместе и протянула их ему для связывания, сделав из себя послушную девочку, ненавистную ему. Меня злила его ухмылочная гримаса, его - моё послушание. Один:один.

- Шелковую ленту? - спросил он, не меняя выражения лица и предпочитая вырваться вперед по очкам. - Раньше мы с тобой любили поиграть. Там, в ящике под кроватью, всё еще лежат наши ленты, кляпы и ремни.

- Фу, как это гадко, Арис, - ответила я, не желая уступать. - Я приличная девочка. Такая грязь не стыкуется с моим внутренним миром. Предложи это кому - нибудь подешевле. А еще лучше, выбрось бутылку. С алкоголя у тебя сносит башню.

Теперь он улыбнулся широко и по - настоящему. По его огонькам в глазах я поняла, что раунд остался за мной. Через мгновение мои руки были туго перетянуты кожаным ремнем с грубым плетением и металлическими холодными пряжками. А потом он, секунду раздумывая, завязал мне еще и глаза. Как будто, если я буду знать расположение комнат, то смогу сбежать из бетонного подвала.

- Решетку я сейчас заварю. Если попытаешься повторить свой фокус завтра, то застрянешь в шахте. Там слишком мало места, чтобы развернуться.

Он стоял за моей спиной и его шепот прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула, но смогла моментально взять себя в руки.

- Отлично, значит, я быстро завоняюсь и доставлю тебе немало хлопот по доставанию моего трупа из ловушки.

Он молчал.

Но его улыбку я чувствовала всеми своими нервными окончаниями.

Утром мне не хотелось просыпаться. Вопреки моей жажде свободы и солнца, хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась никогда. Было странное ощущение из тех, которые обычно описывают в любовных романах низкого качества, что ночь изменила нас обоих. Или же, мне только хотелось так думать.

Я лежала с закрытыми глазами и получала огромное наслаждение от собственного одиночества. Сегодня Арис предпочел ночевать с литром коньяка, а не со мной. Мне не хватало этого. Того момента, когда ты можешь решать сам, остаться в одиночестве или позвать друзей. Здесь решал за меня он. Приходил, когда ему хотелось, и уходил, когда вздумается. Его не волновало, хочу ли я побыть одна или же, наоборот, хочу, чтобы он остался. Он жил так, как хотел. Получив всё то, что хотел. Его жизнь удалась. Богатенький мальчишка богатеньких родителей. У него было всё, кроме того, что не покупается. Я не продавалась. На мне не было цены. Но он привык получать всё, на что мог указать пальцем. Со мной этот фокус не прошел и тогда он просто забрал меня силой. Мне было страшно находиться здесь. Но еще страшнее мне становилось от мысли, что однажды я могу ему надоесть и исчезнуть из списка "хотелок".

Другое дело мой Мужчина. Он появился в моей жизни в тот момент, когда я стояла на распутье. У меня не было никого из родных, кроме тети, маминой сестры. Она воспитывала двоих родных детей и меня, сиротку, как она сама называла меня. На деле же для меня сказка о Золушке не была сказкой. Я точно так же обслуживала мачеху и двоих её выродков. Она не била меня никогда, не угрожала выгнать из дома или лишить наследства моей матери. Но она была гадюкой, которую проще обойти, чем переступить. В этом мире существовало только её мнение. Поэтому я, сиротка, была бесплатным обслуживающим персоналом для самодурственной особы и её продолжателей рода. Я мыла, стирала, убирала, гладила и приводила квартиру в порядок, не забывая учиться наравне с двоюродными братьями.

Одиннадцать классов подошли к логическому завершению, когда передо мной встал вопрос, кем быть. Передо мной. Но не перед тетей. Ей нужно было выучить двоих носителей фамилии, но никак не меня, нахлебницу. Поэтому она предложила мне отправиться в местное училище постигать профессию повара, а потом идти работать в придорожное кафе, которым заведовала её подруга. Естественно, чтобы зарабатывать деньги и помочь ей выучить братьев в университете.

- Николь, ("господи прости твою мать за такое идиотское имя", любила повторять она мне), дорогуша, ты знаешь, как ценится сейчас профессия повара? Будешь всегда и накормлена и при деньгах.

При этом подталкивая меня к выходу из квартиры, чтобы я смогла оценить порыв почтенной дамы помочь сиротке.

Я сидела на качелях в чужом дворе, одной ногой отталкиваясь от земли. Серая папка с документами лежала у меня на коленях. Я смотрела в песок, пытаясь уговорить себя быть той, кем не хотела быть никогда.

- Удачи вам в поступлении, - услышала я приятный голос сверху.

Передо мной стоял молодой мужчина, лет на десять старше меня. На поводке у его ног сидел усталый пес породы золотистый ретривер.

- Надеюсь, что этого никогда не случится, - ответила я невежливо.

- Все мечтают кем - то стать.

- Я не отличаюсь ото всех.

- В чем же дело?

И тут я выложила ему всё как на духу. И про тетю. И про ненавистную специальность. И про мерзких эгоистичных братьев. И про невыносимый груз на моих плечах.

Он слушал внимательно, ни разу не перебив меня. По моим щекам текли слезы, а он был так добр, так участлив. Я не думала о том, что, быть может, это всё напускное. Я вообще ни о чем не думала. Мне необходимо было выговориться.

- Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? - спросил он, когда я замолчала и тихонько хлюпала, пытаясь успокоиться.

- Что? - пропищала я срывающимся голосом.

- Я бы пошел и подал документы в универ на все понравившиеся специальности. В итоге выбрал бы одну из тех, куда смог пройти по баллам и заселился бы в общагу, подальше от этой мерзкой тетки с её сынками. Кем бы ты хотела стать?