========== Глава 6 ==========
Третья неделя проживания в замке ничем не отличалась от первых двух. Юри усердно трудился на конюшне, вычищая лошадей, денники и таская воду в большую бочку, откуда Шан ее уже и разливал по поилкам. Конюх оказался человеком неразговорчивым, любившим только своих лошадей, с другими слугами Юри тоже не разговаривал, если не считать слов благодарности поварихе, когда та выдавала Юри его порцию еды. Ел он отдельно от остальных слуг, забившись в самый дальний угол кухни. Нет, его не прогоняли, просто сторонились и не спешили начинать общение, да и сам Юри, стыдясь своего статуса раба, старался держаться от всех подальше. К вечеру от работы и холодной воды у него неизменно начинали болеть пальцы, причем иногда так сильно, что он даже щетку удержать не мог, но попросить травки или мазь для рук Юри не решался. Зато иногда ему перепадало с кухни немного теплой воды для омовения. Юри выливал воду в таз и опускал в нее ладони. От тепла ему становилось немного легче, хотя совсем боль и не проходила. Заметив как-то, что Юри страдает от боли, Шан принес ему банку с довольно вонючей черной мазью.
- Лошадям в суставы втирают, если те пухнут, - буркнул неразговорчивый конюх и ушел, не слушая благодарностей.
С тех пор Юри начал каждое утро втирать мазь в пальцы. То ли от этого, то ли еще от чего, но к концу третьей недели пальцы и в самом деле начали меньше болеть. А тут еще и оживление среди слуг произошло, все начали что-то бурно обсуждать за трапезой. Прислушавшись к разговорам, Юри узнал, что король нашел себе невесту, которая вскоре должна была прибыть ко двору. При этом слуги рассуждали, приедет хозяин перед свадьбой или нет, но имени его так никто и не назвал. К стыду своему Юри признавал, что так и не узнал, кто его выкупил. Спрашивать же теперь, спустя три недели, было стыдно, вот он и ловил каждое слово в надежде понять: кто и зачем. Увы, безрезультатно.
Как-то вечером, когда все дела уже были сделаны и можно было ложиться спать, Юри услыхал, как перекрикиваются стражники на стене, потом загрохотали цепи, открывая ворота, и вот по камням двора застучали копыта. Юри, прекрасно зная свои обязанности, вышел, чтобы принять лошадей у поздних путников, но как только разглядел, кто пожаловал, замер, чувствуя, как прерывается дыхание и судорожно сжимается сердце в груди. Ирдан, все такой же красивый, откинул полу плаща и спешился, устало поведя плечами. Он оглянулся, в поисках конюха и заметил Юри. Оба на мгновение замерли, вглядываясь друг в друга, потом Ирдан в один момент преодолел разделяющее их расстояние, обхватил ладонями лицо Юри и впился в его губы жадным поцелуем, от которого у того задрожали колени.
- Заколдовал ты меня, - прошептал Ирдан, едва разорвав поцелуй. – Заколдовал так, что не могу без тебя. Думаю и думаю о тебе. Всегда. Везде.
Когда Ирдан подхватил Юри на руки, тот только растеряно пискнул и обхватил шею мужчины руками. Подошедший к ним Гастер еще что-то говорил, но ни Ирдан, ни Юри его не слышали. Юри просто вцепился в Ирдана, уткнулся ему в шею, вдыхая такой знакомый и родной аромат, который не в силах был перебить даже конский пот, и тихо заплакал, не замечая своих слез. Ирдан же, поддерживая его под попу чтобы не уронить, буквально взбежал по лестнице в замок и устремился в свои покои, чтобы поскорее насладиться своим мальчиком. Он так долго думал об этом, так мечтал…
Боли первого проникновения Юри даже не заметил, но Ирдан все же приостановился, давая ему привыкнуть к себе, а потом ночь превратилась для них в хоровод чувственных удовольствий. Только когда Юри кончил в третий раз, Ирдан позволил ему провалиться в сон, словно в омут.
Просыпался Юри неохотно. Ему снился такой замечательный сон, в отличие от предыдущих ночей, мучающих его кошмарами. И только когда Юри потянулся, вспоминая ночное видение, легкая боль между ягодиц дала ему понять, что сном это не было. Юри тут же подскочил, оглядываясь. Он находился в большой комнате, на огромной кровати, один. Соседняя подушка была примята, и от нее явственно пахло Ирданом, но самого его нигде не было видно. Юри осторожно выбрался из кровати, чувствуя легкое жжение внизу, отыскал свою одежду и надел ее, вернее попытался надеть. С брюками было все нормально, если не считать того, что шнуровка была немного запутана, видимо вчера Ирдан так и не развязав их как следует, просто стянул штаны с еще больше похудевшего Юри. А вот на рубашке, после нетерпеливого раздевания, отсутствовала добрая половина пуговиц. А еще на полу у кровати Юри нашел свой ошейник. Покрутив его в руке, решая: надевать или нет, Юри все таки решил не надевать. Если Ирдан скажет ему, что статус раба не поменялся, тогда и наденет.
Кое-как надев свои вещи, Юри вышел из комнаты и тут же натолкнулся на Гастера, явно поджидающего его под дверью.
- Проснулся, наконец? Хозяин не велел тебя будить, - Гастер окинул Юри недовольным взглядом. – Что же ты не сказал, что хозяин тебя для постельных забав приобрел? Идем. Он велел поселить тебя в комнате рядом и пригласить портного.
То, что хозяином его являлся Ирдан, обрадовало Юри, а вот слова «для постельных забав» покоробили, но Гастеру он ничего говорить не стал, ведь его и в самом деле купили не для того, чтобы он ухаживал за лошадьми. А для чего? Ирдан ему и самому еще не сказал. Не до разговоров им было ночью.
- А где… хозяин? – неловко помявшись на пороге своей новой комнаты, все же спросил Юри, за что получил еще один недовольный взгляд. Он чуть не назвал Ирдана по имени и только в последний момент опомнился, не годится рабу фамильярничать с хозяином, пусть и у него за спиной.
- Уехал. Еще ранним утром уехал в столицу. Когда будет, не сказал. Он никогда не говорит. Хозяин же.
Сердце Юри тут же рухнуло в пропасть отчаянья. Уехал и ничего не сказал. Только передал, чтобы кровать к нему поближе выделили, чтобы искать долго не пришлось в следующий раз, да одежду дали поприличнее, а то стыдно перед слугами, любовник хозяина и в таких обносках ходит. Так обидно Юри давно не было. Он уже начал надеяться, а тут…
Юри молча дошел до своей новой кровати, уже застеленной свежим бельем, скинул разорванную рубашку, упал на кровать, поджал колени к груди, обхватив их руками, и прикусил нижнюю губу, с трудом сдерживая непрошеные слезы. У него было такое чувство, словно его предали. Так же больно было, когда он понимал, что ничего не значил для отца. Второй сын, практически не нужный, лишь тень первенца. Потом когда Ирдан отдал его на пытки, пусть все было не совсем так, как представил ему Тюбир, но ведь не пришел, не спас, а теперь вот постельная игрушка, доступная по желанию хозяина, но такая же ненужная по сути. Поиграет, пока не надоест и… Юри всхлипнул. Если бы Ирдан хотел, чтобы он был рядом, не стал бы отправлять его в замок, до которого нужно добираться верхом полдня. Осознание того, что Ирдан стыдится показать свои чувства к рабу, было намного хуже, чем когда Тюбир выкручивал ему пальцы. Больнее! Пусть она, боль эта, и не была физической, она, кажется, убивала саму душу.
Наплакавшись, Юри вновь заснул и был разбужен служанкой, пришедшей звать его на обед. Встав, Юри взял принесенную ею новую рубашку, поглядел на себя в зеркало, висевшее на стене рядом с кроватью, и… надел ошейник раба, подобрав его с пола, куда уронил, услыхав об отъезде хозяина.
- Раб должен оставаться рабом, - прошептал он сам себе, застегивая пуговицы на рубашке, – а то размечтался…
В кухню он зашел не поднимая глаз. Ему вполне хватило шепотка, прошелестевшего едва он переступил порог. Под чужими взглядами аппетит пропал напрочь, но Юри все же заставил себя что-то проглотить, совершенно не чувствуя вкуса.
Когда кухня почти опустела, Юри отыскал взглядом управляющего и подошел к нему.
- Мне бы работу какую-нибудь, - пробормотал он, отводя взгляд. – Не могу же я сидеть и ждать.
Гастер ненадолго задумался, а потом подозвал кухарку.
- Милли, тебе на кухне помощник был нужен, вот его бери.
