- Вот я как знал, что это плохо кончится, - вздохнул Адвен. - А ты не пробовал говорить ему, что он такими темпами и себя, и других в могилу сведет?

- Пробовал. Пару раз. Сначала Феликс просто отмолчался, во второй раз уже приказал свернуть эти разговоры. Он… – Лучник тяжело вздохнул. – Он хороший командир, Адвен, я это понимаю, но он хочет быть слишком хорошим командиром.

Эльф мрачно кивнул.

- Он хочет быть идеальным Командором. Превзойти Дункана.

- Я не знал Дункана, так что не могу судить. Ну так вот… – Паузы в речи Хоу становились все длиннее. – Огрен и я попытались встать на защиту Маркуса, сказав, что один проступок парню можно простить, ограничиться выговором, и все. Сигрун тоже вмешалась… И тут началось.

- Что началось?

- Феликс сорвался.

- То есть как сорвался?

- Он на нас наорал, Адвен. Причем, наверное, «наорал» – это очень мягко сказано. Феликс каждому припомнил все грехи. Огрена распек за то, что тот так и не завязал с выпивкой, разрушает дисциплину ордена изнутри и сбивает с пути рекрутов… И пообещал отобрать у Огрена оружие и вышвырнуть его из ордена, если такое повторится. Причем это звучало куда резче и грубее, чем я говорю сейчас.

Это плохо укладывалось у Сураны в голове. И это Феликс Амелл, всегда старавшийся держать себя в руках? Неужели ему настолько плохо, что он, человек благородных кровей и прекрасного воспитания, орет благим матом на других, пусть даже они того заслуживают? Он не сорвался даже на Логэйна после злополучного Собрания земель – правда, у него не было мотива личной мести, в отличие от Сураны…

- Наверное, он совсем без Лелианы спекся, – вполголоса заметил Адвен.

- Да, и это тоже. Ему действительно плохо, Адвен, и потому я стараюсь понять его поступок… хотя и не могу его простить.

- Что, истерикой все не ограничилось?

- Феликс никого не обошел своим вниманием. И мне досталось – он припомнил все грехи моего отца, мое «противодействие решениям Командора»… думаю, как раз тот разговор по части дисциплины и порядка. Веланну он обругал за ее неприязнь к людям и «нежелание с должным уважением относиться к Командору» – ты же знаешь, они всегда были в прохладных отношениях, а теперь и подавно. Я, честно говоря, тоже был обижен за Веланну…

- А Сигрун? – быстро спросил Сурана. Пульс его, не дожидаясь ответа, участился сам собой. «Сигрун же очень терпелива, никогда не реагирует на нелепые подколки, чувствует, когда кто-то не в духе…»

Натаниэль снова помолчал, с явным усилием подбирая слова.

- И Сигрун тоже досталось, – тихо сказал он. – Феликс утверждал, что она не воспринимает службу в ордене с должной серьезностью… все время шутит про Легион и смерть, не относясь к своим обязанностям Стража должным образом… Я не помню всех деталей, честно говоря – слишком был рассержен выпадом в мой адрес – но там звучали достаточно резкие слова. Когда же Сигрун начала с ним спорить и сказала, что он слишком строг к себе и другим, не понимает, когда нужно остановиться… Феликс ударил ее по лицу.

- Он… он что, с ума сошел? Ударил Сигрун?

- Да. И в конце речи ляпнул, что лучше бы нам всем было оставаться в своей грязи и не марать орден.

Похолодев, эльф пытался переварить услышанное. В принципе, претензии к дисциплине и поведению были вполне в духе Феликса – традиции эквитарианцев и дух боевого мага сделали его адептом порядка и любителем строгих уставов. Но в данной ситуации эти претензии доходили до абсурда даже по меркам Амелла. Бить других Стражей, да еще женщин, да еще Сигрун… Конечно, наверняка у Феликса сильное душевное расстройство, раз он доходит даже до рукоприкладства, но разве можно это оправдать? Разве могла Сигрун не быть задетой таким отношением?..

Лучник тоже молчал. Прошло не меньше минуты​, прежде чем он наконец смог продолжить рассказ.

- Мы отправились на следующее утро, ни словом не обменявшись с Феликсом на прощание. Мы были на него злы. В походе тоже разговаривали мало. Когда добрались до Глубинных троп… Сигрун наконец заговорила со мной. Она сказала, что ее служба в ордене закончена. Она хочет вернуться в Легион Мертвых.

- Что?! – воскликнул Адвен, вздрогнув всем телом. «Нет, нет, она не могла. Она прошла Посвящение, она прекрасный Страж…»

- «Второй раз от смерти уже не сбежишь», сказала она… – Хоу отвел глаза. – Я пытался ее отговорить, сказал, что Феликс просто был не в себе, что я, ты, все наши любят Сигрун и не хотят, чтобы она уходила… Но она пригрозила, что если кто-то попытается остановить ее силой, она убьет его…

- Что значит «пригрозила»? Ты же ее друг, Нат! Ты не мог просто так согласиться и отпустить ее!

- Я и не согласился, - кивнул Натаниэль. – Я говорил, что ее место – среди Серых Стражей, ведь мы все ее любим, что без нее все будет уже не то… Но она только сказала: «Мне не место на поверхности. Теперь я это поняла». Гномья честь есть даже у неприкасаемых… даже у заживо похороненных легионеров…

- Ты ведь пошел за ней? – Сурана вцепился в друга, напряженно глядя ему в лицо. – Не отпустил одну? Довел хотя бы до солдат Легиона?

Лицо лучника исказилось в гримасе.

- Там не было никаких солдат, Адвен, - отстраненно проговорил он. – Легион Мертвых – не Серые Стражи, он не может находиться повсюду. Мы забрались довольно далеко от поверхности и вообще от каких-либо обжитых стоянок… Не думаю, что Сигрун хотела найти Легион. Она хотела найти смерть.

- Да врешь ты все! – Хоу даже отшатнулся, услышав такую ярость в голосе эльфа. – Как мог Феликс настолько выбить ее из колеи, чтобы Сигрун хотела только умереть? Что ты несешь?!

- Адвен… Я пытаюсь закончить рассказ!

- Ну так пытайся!

Сжимая руки в кулаки, Натаниэль с явным усилием продолжал:

- Я и несколько Стражей последовали за ней, пытаясь не привлекать внимания. Конечно, на пути оказалась засада порождений тьмы… Мы сразились с ними. Я был ранен в руку, Адайя вообще чуть не погибла, но остальные были целы… Кроме Сигрун. – Зажмурившись, лучник сдавленно проговорил: – Она не сбежала от смерти.

Окружающий пейзаж слился в единое грязно-кирпичное пятно. Инстинктивно Сурана чувствовал, что лучник говорит жуткую, омерзительную правду, но пытался отгородиться от нее, со злобой выкрикнув:

- Врешь ты все! Сигрун никогда бы не пала в бою с какими-то там жалкими генлоками!

- Это была засада, Адвен. Там было много порождений тьмы. Если бы в отряде был опытный маг вроде Феликса или тебя, мы смогли бы минимизировать потери. Но тогда… Я оттягивал внимание тварей на себя, как мог, но не уберег Сигрун. Это моя вина.

Порывшись в поясной сумке, Хоу извлек оттуда потертый кожаный пояс и протянул Адвену. Тот со страхом взял вещь в руки, уже понимая, что это. Знакомая до боли коричневая кожа, гномья пряжка с изображением какого-то Совершенного…

- Это ее ремень, - повторил его мысли Натаниэль. – Я… я не мог оставить его там.

Чувствуя, как губы начинают дрожать, Сурана тихо поинтересовался:

- Вы ее хоть похоронили?

- Конечно. Мы нашли неподалеку один саркофаг и… – Лучнику тоже было нелегко говорить, и поднимать глаза на эльфа он уже не пытался – не было сил. – По крайней мере, у нее были достойные похороны. Ее собственные.*

Прикасаясь к коричневой коже, с нежностью ощупывая все трещинки и потертости, Адвен представлял лицо Сигрун – улыбающееся, несмотря на мрачные татуировки легионера. Сейчас она снова скажет что-нибудь веселое про неизбежность смерти, и они просто посмеются над этим, а страшные слова Хоу окажутся злой, нелепой, совершенно не свойственной Нату шуткой…

Сурана смаргивал все чаще и чаще, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

- Атраст тунша**, Сигрун, - тихо проговорил он и сжал пояс в пальцах так сильно, что они побелели.

Натаниэль прикоснулся было к нему, собираясь обнять, но эльф оттолкнул его.

- Сукины дети! – выкрикнул он, уже не думая о том, услышит их кто-то на другой улице или нет. – Из-за вас Стражи лишились лучшего своего пополнения! Вам ничего доверить нельзя, сраные шемы! Что один… Командор хренов, сошел с ума без любовницы, сука… что второй, трепло криворукое… тоже мне, защитник выискался… – Слезы уже мешали говорить нормально. – Лицемерные ублюдки, вам лишь бы в расход кого-то пустить! Создатель… зачем Ты их создал?..