- А вы к кому будете?
- К Алексею Степановичу, к Семенихину.
Дворник коротко кивнул, я же дошел до третьего подъезда и поднялся на второй этаж. В подъезде ни соринки, только краска кой-где облезла на стенах и на отполированных от частого использования перилах. Стекла на площадке составлены из кусков разных размеров и замазаны то ли замазкой, то ли обычным пластилином. Подошел к нужной двери, коротко нажал на кнопку старого закрашенного электрического звонка. За дверью послышалась приглушенная трель и через пару секунд дверь открыл плотный мужчина лет пятидесяти.
- Здравствуйте, Алексей Степанович.
- Привет, Танк, заходи, не стой в дверях.
Я разулся, поставил кирзачи рядом с деревянным ящиком, в котором стоял автомобильный аккумулятор. Провода от аккумулятора уходили в распределительную коробку, от нее жгут в стену и два провода к двери.
- Аккумулятор старый, менять надо, заряд не держит почти. Хозяин широкой ладонью указал на кухню. Блин, а я с пустыми руками, не по-русски как-то. Обычно всегда в гости что-нибудь с собой беру, не выпивку, так закуску. Ну да поздно рефлексировать, зашел, сел на старый венский стул. Ножки и спинка удобно изогнуты, всегда поражался, как только эти стулья делают. Алексей Степанович излучал основательность, это бросилось в глаза еще при первой встрече. Если куратор излучал основательность силы и опасность, то основательность хозяина квартиры можно было охарактеризовать, как основательность порядка и ответственности. Я бы сравнил это с хозяйственностью завхоза, но только на порядок выше, плюс военная выправка чувствуется. Семенихин пододвинул второй стул к столу, открыл подвесной шкаф кухонного гарнитура, извлек пузатый графин, пару рюмок. Покопался на второй полке, поставил рядом с графином банку шпрот и полбулки хлеба в целлофановом пакете и сел с другой стороны стола.
- За встречу, - налил по полной, почти с горкой.
- Ваше здоровье, Алексей Степанович. Водка мягкая, по телу разлилось приятное тепло, я даже зажмурился от удовольствия.
- Танк, не сиди, - Семенихин подвинул ко мне банку и дал нож. Я быстро и ровно открыл банку, положил пару рыбешек на кусок хлеба. Хозяин удовлетворенно посмотрел на волнистый, почти без зазубрин, рез на банке.
- Часто банки ножом открывать приходилось? - и смотрит с внимательной усмешкой. Я ничего не ответил, просто, как можно более открыто улыбнулся. Психолог на Базе говорил: "Не хочешь отвечать - улыбайся".
После третьей, Алексей Степанович отодвинул графин на край стола, к подоконнику и приглашающе развел руками:
- Я так подозреваю, ты не просто проведать старика пришел?
- Да ну Вас, Алексей Степанович, Вам до старости еще как до Москвы. Но правы, как всегда.
- Излагай, Танк.
По пути я набросал в уме основные вопросы, правда, проработать их толком времени не было. Оно ведь как бывает - есть вопросы безопасные, а за некоторые могут и на голову укоротить.
- Алексей Степанович, есть в Цехе человек такой - Кастет, можете что про него сказать?
- Это который на днях серебряную шестеренку получил?
- Когда получил - не в курсе, но шестеренка серебряная.
- Обычная шестерка, насколько я знаю.
- С серебряной шестерней?
- Просто Басов своих людей продвигает.
- Басов этот серьезный человек?
- Серьезней не бывает - Директорат. Связи в Гимназии, Дружине, с Семерой дела ведет, единственно, с Торговым союзом у него терки какие-то.
Семенихин разлил по рюмкам остатки водки и внимательно посмотрел на меня.
- Не поделили чего с Кастетом?
- Нет, что Вы, - я на секунду замялся, стоит ли все рассказывать? Не такие уж мы и хорошие знакомые с Семенихиным, скорее у нас есть общие хорошие знакомые,
- Компаньонами в одном деле можем быть, вот и навожу справки.
- Это ты про Точмашевское серебро сейчас?
Алексей Степанович откинулся на спинку венского стула, наслаждаясь произведенным эффектом. А эффект был. Сам не заметил, но поймал себя на том, что брови удивленно приподнялись, а лицо вытянулось. Семенихин довольно, но беззлобно рассмеялся. Я досадливо наморщил лоб.
- Это что, местная, Фортовская байка что ли?
- Ага, десятилетней давности, хотя, какое там, уже пятнадцатилетней давности.
- И что за байка такая?
Ну, не такая уж и байка, - Семенихин, припоминая что-то, зевнул и потянулся, видно, что водка и на него подействовала благостно, - перед Провалом на Точмаш пришла большая партия технического серебра, вокруг него все и вертелось.
- Нашли?
- Неа.
- Может, и не было никакой партии?
- Была, Танк, была - Семенихин выпрямился, встал из-за стола и как-то торжествующе посмотрел на меня, - я ее лично принимал! Алексей Степанович второй раз за встречу рассмеялся. - И серебро это где-то так и хранится!
- И много? Серебра.
- Центнер, - Семенихин криво усмехнулся.
- Это же сто килограмм или пять тысяч рублей серебром!
- Все верно.
- Погодите, а какой чистоты серебро?
- Проволока прямоугольная. Из серебра марки 99,9. Толщиной два с половиной миллиметра и шириной шесть миллиметров. - Семенихин каждую фразу как молотком вбивал. - Упакованными мотками по одному килограмму.
- И что, много кто искал это богатство?
- Много, Танк, много, отметились все, начиная от Дружины и кончая рядовыми бандами. Вот только толку чуть, - Семенихин хитро прищурился.
- И Вы искали?
- Сам не искал, но консультировал много кого, я про Точмаш не меньше директора знал, знатный был институт, с хорошей производственной базой. Полноценный завод, считай.
- На кой им такая прорва серебра нужна была?
- Точмаш много чего делал - четыре вида реле, контакты для разъемов и так, по-мелочи, еще микромашины всякие, гироскопы и все, заметь, по гособоронзаказу.
- Алексей Степанович, стесняюсь спросить - откуда такая осведомленность?
- А я на Точмаше представителем заказчика был, - хозяин тепло улыбнулся и о чем-то задумался, похоже, вспоминая что-то приятное. Задумчивость хозяина, то, что он поднялся из-за стола и пустой графин однозначно намекали на окончание разговора. Я тоже встал:
- Спасибо за информацию, Алексей Степанович, правда, очень помогли.
- Не за что.
Я прошел в прихожую надел сапоги, уже на пороге хозяин как бы невзначай обронил:
- Кастет этот мутный. И ничего не делает без ведома Басова.
- Спасибо, - я крепко и искренне пожал протянутую Семенихиным руку.
Уже на улице, проходя мимо дворника, я сообразил, что представитель заказчика фигура не маленькая, Алексей Степанович, наверняка, как минимум подполковник. Басов этот еще. С Виталькой поговорить про него? Так он лицо подчиненное и заинтересованное, всю достоверность интересом да личным впечатлением затрет. А может ну его, серебро это? Искали, не нашли. С чего Виталька вообще решил, что дело верное? Информация, нужна еще информация.
Погруженный в мысли, бодрым шагом дошел до Колхозного рынка, снова, так сказать. Судя по солнцу, сейчас где-то около часа дня или что-то вроде того. Вон рядом с крайним ларьком дед сидит на складном брезентовом стуле, а-ля раскладушка. Перед дедом, на потемневшем куске орголита, разложены старые латунные краны, барашки к ним, советский посылочный ящик с большими болтами и гайками. Среди прочего старья стоит будильник, точь-в-точь как у меня, только с целым стеклом. Если время выставлено верно, то сейчас 12-45. Еле удержав себя от попытки поинтересоваться ценой будильника, внезапно осознал, что опять иду к торговому дому "Янус". Ну а что, с Семенихиным водки, с Яном Карловичем, если будет как обычно, коньяка тяпнем. Правда, Ян больше рюмки не предлагает, ну оно и понятно, продукт не дешевый. Кстати, отношения с Яном у меня значительно более официальные, чем с Семенихиным, например, взять что-нибудь на рынке к возможному коньяку мне даже в голову не пришло. Обычно в "Янусе" я появляюсь или что-нибудь купить, или продать, первый раз иду чисто по информационному поводу.
