Содержание серебра

Лучше семенить на Шестерню, чем шестерить на Семеру.

Солнце уже зашло за пятиэтажки Южного бульвара. После редкого для Приграничья жаркого дня, в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Я с сожалением поставил пустую полторашку из-под пива в урну. Пиво свежее, утром только из Ключей привезли, пилось так же легко, как прозрачный вечерний воздух. Откинулся на скамейку и всем телом почувствовал приятную расслабленность и легкий хмель.

- А у меня еще литр почти, - Виталька показно заржал и вальяжно покачал пиво в ополовиненной двушке. Умеет человек смеяться, сам начинаю лыбиться непроизвольно. Вторая полиэтиленовая бутылка той же емкости валялась под скамейкой. Мне и литра бы хватило, а Витальке четыре - начало вечера, стопудово в Цаплю потащится.

- Похолодало, - парень накинул черную кожанку с шестеренкой на плечи, взял бутылку за тонкую пластмассовую ручку и поднялся со скамейки.

- Танк, в Цаплю пойдешь?

- Чего я там не видал? Не, Виталь, я набоковую, завтра работа с утра намечается.

- По поводу Промзоны что скажешь? - Виталька сразу посерьезнел и уставился на меня своими синими глазами.

- У меня, скорее всего, окно до пятницы будет, там и посмотрим. Но, в целом, я не против. Оно точно того стоит? Я в смысле - содержание серебра там нормальное?

- Дело на миллион долларов, фирма веников не вяжет, - цеховик густо и заразительно рассмеялся, хлопнул меня по плечу, отхлебнул еще пива, но, тут же закашлялся и внезапно резко побледнел. Я придержал его за плечо, Виталька начал заваливаться на меня и мелко-мелко засеменил обратно к скамейке. Я быстро огляделся - вокруг никого, руку с рукоятки ножа убрал и повел страдальца. Может магией какой давят? Ну, тут я не помощник.

- Расслабься, Танк, по связи отдаю.

Парень бухнулся на скамейку и мелко задрожал. Никогда не одобрял его идею работать на Цех. Сам с цеховиками иногда работал, но вступать в Цех и проходить всю цепочку от рядового? Так, что в любой момент можешь потерять силы, а то и сознание? А если сам в это время не в полной безопасности? Не для меня, однозначно, такое место работы.

- На фига ты с Цехом связался? Будешь полжизни так семенить, знаешь, скольких уже вычерпали?

- Лучше семенить на шестерню, чем шестерить на Семеру, - Виталька многозначительно поднял палец и снова закашлялся. Но лицо начало розоветь, похоже, жить будет.

- Все, все, Танк, отпустило, проводи до Цапли.

А мне что, все равно почти по пути. Виталька несколькими жадными глотками допил пиво. Только что был человек вальяжным и просто пыхал здоровьем, а сейчас выглядит, как будто месяц не ел и работал на рудниках. Не, на фиг такую работу. От двора, где зависали, отошли полквартала, народу здесь не много, то ли будет на Южном. Виталька, вроде, в себя стал приходить. Прошли мимо здания Коммуны, здесь народу уже не в пример больше. Только вышли на Южный бульвар, как навстречу в толпе попался цеховик с серебряной шестерней на куртке и лихорадочно блуждающим взглядом. Костяшки на руках не просто сбиты, а чуть ли не лохмотья содранной кожи висят. У Сан-Тропеза покуролесил? Цепко уставился на Витальку, заметив шестеренку на куртке, меня как будто и нет, даже не посмотрел в мою сторону. Прохожие на всякий случай стали огибали нашу компанию по дуге с обеих сторон.

- Братишка, ты меня подкормил? - говорит хрипло, видно, что человек еще на эмоциональной волне. Виталька сразу стал важным, словно и не загибался пять минут назад, но ответил просто и с явным почтением:

- Цех одна семья.

Фраза, похоже, ритуальная, девиз, типа. И вежливость его понятна - шестеренка-то серебряная, не Директорат, конечно, но и не рядовой боец.

- Благодарю, братишка, пошли по пиву за это дело.

Цеховик этот, с серебряной шестеренкой который, мне не понравился. Бывает так, вроде ничего конкретного, а не нравится человек и все тут. Распальцованный товарищ, если бы не шестеренка, подумал бы, что из "Семеры", не люблю таких.

Виталька махнул мне рукой и цеховики подрейфовали в сторону Цапли. Вот и хорошо, вон Красный проспект примыкает к Южному бульвару, мне как раз тут сворачивать. Лишь бы Виталька не вляпался с новым знакомым. Ладно, сам разберется, не маленький. Повернул налево и заглянул на рынок, хоть хлеба взять, да лука нарву, вот и ужин будет. Народ уже сворачивал торговлю, продавцы и подсобники носили коробки и ящики к телегам.

- Пастараныс! - лицо кавказской национальности прокатило тачку, верх которой был заменен на широкий ящик. Я покосился на лежавшие в ящике мелкие северореченские яблоки и подумал, что со следующей зарплаты возьму десяток. Желтоватые, с приятной кислинкой, да и стоят в два раза дешевле привозных с той стороны. Из нормального мира то есть. Хотя сам я местный, про нормальный мир мало что знаю. Местный не в смысле Форта, а в смысле Приграничья. В Форте я как раз всего второй год. Родился в Городе, уже после провала в Приграничье. После школы служил на Базе, остался на сверхсрочную, сдал на Егеря, про что есть отметка в военнике. Только в Форте это лучше не рекламировать, мало ли. Не любят тут городских вояк, военный билет я вообще в рюкзак, в потайной карман зашил. Хотел в Патруль или в Дружину устроиться, по специальности, так сказать, да передумал. Начнут еще копать, зацепки городские поднимут, мне это надо? Рассчитался за булку хлеба, вышел за торговые ряды и пошел до дому, в Луково. Луковские мы теперь. Не городские. Попрошу не путать.

Дом у меня хоть и маленький, зато участок большой, почти пятнадцать соток. На участке, кроме дома, баня и система сараев. Старые хозяева скотину держали, после них остался пригон, курятник, дровник и большой крытый сеновал. Щепочка так и опирается на ворота снизу, трава вдоль забора нигде не примята. Зашел в ограду, огляделся, следы в пыли только мои и кошачьи. Я открыл замок, зашел в дом, сунул булку в старый крашеный кухонный шкаф. Вышел в огород. Вчера только картошку посадил, лук, прошлогодний самосад, вылез еще в конце мая, еще снег лежал, сейчас уже перья высокие. Нарвал лука и щавеля, все вперед, не на голодный желудок кантоваться. Ничего, завтра работа будет, рассчитаются - мяса возьму, хоть курятины, а то картошку уже видеть не могу. Зашел в дом, зелень бросил на стол, сунул руку за умывальник, так, ствол на месте. Сегодня надо будет потренироваться. Хочешь, чтобы ствол тебя выручал - не отвыкай от него, рука должна чувствовать привычку. Отвыкнешь - ни скорости, ни меткости не будет. Нельзя отвыкать. К ножу это тоже относится. К оружию вообще.

Открыл ящик кухонного шкафа, вытащил маленький ножик. Ножики у меня хозяйственные все три однотипные, один маленький, сантиметров двадцать и два побольше - сантиметров около двадцати пяти. Года полтора назад, как дом купил, забежал на Механоремонтный, выторговал пластину "железа для ножа, получше". Там же попросился поработать на наждаке, выточил три лезвия. Дома насадил березовые обухи с обжимными кольцами. Нормальные ножики получились. Нарезал лук, заправил сметаной. За литровую баночку и старую советскую керосиновую лампу пришлось соседям огород вскопать. Соседи - мужик лет за пятьдесят с женой и дочкой, дочка на вид года на три меня старше, пока огород вскапывал, игриво на меня поглядывала из окна. Решил не обострять и на заигрывания внимания не обращал. Пока не обращал. Мне тут жить еще, а как дела с ней обернуться - кто знает? Лук со сметаной сказочно хороши, намазал на хлеб и сточил два куска. Вышел во двор, разжег костерок между кирпичей, на кирпичи поставил закопченный эмалированный чайник. В чайнике смородиновые листья, крайние с прошлого года, больше нету. Листья уже третьей заварки, ни вкуса, ни цвета. Разбогатею - чаю куплю пачку, а пока и смородина пойдет. К тому же скоро свежие листья нарастут. Чаю выпил два стакана, листья из чайника выбросил в догорающий костер. Листья задымили. Не, сегодня к стволу душа не лежит. Пошел домой, взял два ножа, которые побольше и пошел в сеновал, пока окончательно не стемнело.