Трёх остальных псов мы похоронили, а тела мужчин бросили в канаву. Юдаиф не могла простить им гибель питомцев, а потому отказалась закапывать их тела.

- Кто теперь будет защищать ваш город?

- Мой город? – усмехнулась старушка краешком губ. – Пусть так. Не забывай, есть ещё мои иллюзии. Их хватит для отпугивания всякого сброда. Или, может, попрошу сына подарить мне на какой-нибудь юбилей нового зверька.

Но она не попросит, прочитала я в её взгляде.

Через неделю после вторжения за очередным чаепитием на открытом воздухе старушка сказала мне:

- Я буду не права, если не предложу тебе этого. Я уже не права, что оттягиваю этот момент, но куда деваться от этой эгоистичной натуры?

Я отставила чашку и изобразила на лице немой вопрос. Однако догадывалась, о чём она может начать говорить, и не нужно быть гадалкой.

- Я замечаю, что ты беспокоишься с каждым днём всё больше. С моей стороны неправильно игнорировать этот факт.

- Всё в порядке. Это нормально, что я немного нетерпелива в учёбе.

- Я не об этом, - перебила Юдаиф. – А о твоём друге. Как бишь ты его называешь? Рунделл?

Сердце забилось быстрее при упоминании дорого мне человека. Сказать, что я истосковалась по нему – ничего не сказать.

- Знаешь, что мне кажется, карата? – старушка наклонилась ко мне через стол с таким заговорческим видом, что, я могла поклясться, мне удалось бы произнести слово в слово фразу, которая ещё не сорвалась с её губ. – Тебе пора увидеться с ним.

========== Глава 11 ==========

Глава 11.1

Желания, которые не исполняются

Обмахиваясь веером, женщина натужно улыбалась и пыталась припомнить уроки вежливости, но её аргументы, сопровождаемые обворожительным взглядом и приторным голоском, не могли растопить лёд в сердце ребёнка. Общение с детьми – не её конёк. Другое дело, общение с их отцами…

Тринадцатилетний юнец игнорировал женщину, уткнувшись в книгу по истории.

- Твой отец говорил, что ты замечательно поёшь! Давай же, не стесняйся! Я сыграю балльную композицию на фортепьяно, а ты будешь подпевать, - наклоняясь к мальчику, женщина потрепала его по щеке, ведь именно так в какой-то статье советовали подходить к недружелюбным детишкам. – Мы же одна семья!

- Разве? – отстраняясь от руки в перчатке, проговорил мальчик. – А я думал, в семью Лонденолов входим я и отец, а вы просто его временная пассия.

Это было прямолинейно и грубо, и женщина, резко выпрямившись, одёрнула подол белого накрахмаленного платья, развернулась и зашагала прочь с видом оскорблённой королевы. Гаррел проводил её равнодушным взглядом и вернулся к чтению, а потому не видел, как дамочка подскочила к его отцу с жалобами. В этот раз в поисках новой жены господин Лонденол выбрал излишне истеричную подругу. Едва ли она долго продержится, с иронией подумал мальчик. Оно и к лучшему. Он устал от этого глупого конкурса, который устроил его утомлённый одиночеством отец.

Книга была интересней реального романа. Страницы повествовали о том, как отважные рыцари прошлого тысячелетия сражались с древним злом. Тела их товарищей застилали поле брани, воздух был пропитан запахом крови, но выжившие держались из последних сил. Картина давила на них психологически, но они не пускались наутёк. Они были настоящими воинами. Но Гаррела не восхищали ни стойкость их духа, ни боевые навыки, ни самоотверженная жертва ради защиты Королевства. Он видел в них людей пускай и крайне важных в любой битве, но людей, которых использовали в качестве инструмента другие люди. И вот эти другие, стоявшие в тени, руководившие на безопасном расстоянии, и возбуждали интерес мальчика.

Господин Лонденол жестами успокоил разгорячённую кандидатку в жёны. На лице у него была написана усталость: то ли из-за потока взволнованных речей женщины, то ли из-за нескончаемого конфликта между невестами и сыном. Мужчина не мог понять, почему неугомонный отпрыск не смирится с тем, что его отец старается не только ради себя, но и ради него, глупого юнца.

- Сыграйте вальс, - попросил он женщину, зная, что только музыка утихомирит её.

Она согласно прошествовала в сторону фортепьяно, и скоро по залу разлилась неторопливая мелодия. Клавишные инструменты были вторым её коньком.

Сидевший на стуле в углу Гаррел почувствовал, как на него пристально смотрят, и оторвал взгляд от страницы.

- Я думал, мы договорились, - глядя на него сверху вниз, сказал мужчина. Он поглаживал пшеничные усы, что всегда выдавало его волнение. Серый фрак в кои-то веки имел опрятный вид, что говорило о появление женщины в доме. – Я понимаю, что последние несколько лет выдались нелёгкими… Смерть твоей матушки, переезд, проблемы со средствами…

Господин Лонденол не понижал голоса, зная, что увлечённая фортепьяно гостья всё равно не услышит их разговора. Мужчина смотрел на сына и изумлялся, когда тот успевал так быстро расти. Ему мерещилось, что он вообще никогда не поспевает за ним, и жизнь Гаррела проходит в стороне от него.

- Но мы обещали друг другу держаться.

- Я держусь, отец, - заверил его мальчик, не меняя бесстрастного выражения лица. – Я живу, как жил бы, если бы всех этих недоразумений не случилось. Я учусь, помогаю по дому…

- А ещё ты невесел и необщителен, - господина Лонденола начинало беспокоить, что у сына не было друзей, но он был слишком занят своими проблемами, чтобы обдумывать ещё и эту. - Пожалуйста, хотя бы с моими знакомыми будь вежливее. Не груби им.

- Если ты о госпоже Ненс, то я не грубил ей. Я сказал ей правду.

- Правда тоже может быть обличена в грубую форму.

- Хорошо, отец, я понял. Прости меня.

- Не у меня нужно просить прощения. Извинишься перед госпожой Ненс, - с этими словами более-менее успокоенный отец пошёл прочь с чувством выполненного долга. А что он ещё мог сделать? Он не умел и не знал, как подойти к сыну, и нуждался в помощнике, который взял бы воспитание ребёнка на себя. Поэтому поиск невесты был таким необходимым делом, убивающим сразу двух зайцев.

Гаррел с облегчением подумал, что хотя бы в этот раз отец не читал лекции о том, как он старается найти мальчику новую маму. Новую… Вот это и был камень преткновения. Не нужна ему новая мама. Гаррел ждал, ждёт и будет ждать возвращения своей собственной. Пусть ему уже тринадцать, он не переставал верить в чудеса. Даже когда творцы чудес сказали ему, что невозможно вернуть к жизни умершего, мальчик не сдался. Но сам он не мог ничего поделать, кроме как учиться, учиться, вбирать в себя информацию, как корзинка, в которую сыплют всё больше горстей ягод. И надеяться.

Среди тех дамочек, которых отец приводил в дом, встречались по-настоящему милые и добрые женщины. Они с теплотой относились к маленькому «учёному», дарили ему гостинцы, рассказывали интересные истории. Некоторые были достаточно умными, и любознательный мальчик не скучал в их обществе. Но всё это было не то. Ни одна из них даже близко не вставала рядом с тем прекрасным образом настоящей матери, который залёг в сознании Гаррела. Они не могли конкурировать с этой иконой, с этим божеством, приходящим ребёнку в радужных снах. Все эти женщины были из плоти и крови, в отличие от преследующего мальчика призрака, и ни одна из них не способна на те обожание и тепло, что дарят матери родным детям. Гаррел не мог объяснить это словами, но он чувствовал сердцем. И потому его так злило, что отец продолжал бесполезные поиски. Даже если господин Лонденол найдёт себе идеальную невесту, он никогда не отыщет сыну идеальную мать. В этот раз убить двух зайцев не получится.

Единственный, кто сумел приблизиться к созданному мальчиком образу, была та незнакомка на дороге. Несмотря на внешний холод и отстранённость, она одним лишь прикосновением внушила Гаррелу спокойствие и чувство защищённости. Как жаль, что отец больше не заговаривал о ней, будто это была запретная тема. Мальчик даже посоветовал искать жену среди монахинь – дай Терпящая, чтобы хотя бы половина были такими же замечательными, как безымянная служительница. Но господин Лонденол только отмахнулся, заявив, что эти возвышенные монахини посвятили себя Создательнице, а до семьи им нет дела.