- Возможен другой способ проверить, есть ли среди них демоны, - служитель Лангзама повернулся к нам и добавил мягче. – Не беспокойтесь. Если вы люди, вам ничего не грозит. Мы выведем вас из зоны риска. А сейчас я попрошу вас выставить руки вперёд. Вот так, - он продемонстрировал движение. Выглядело так, будто он собирался нас связывать.

- Зоны риска? У нас всё было хорошо, пока вы не появились и не начали командовать, - сердито проговорила я, краем глаза отмечая, что двое из Риндожи пошли дальше. Через одну комнату они обнаружат тело убитого служителя. Всё «прекраснее» и «прекраснее»…

- Не горячитесь, уважаемая, - кажется, представитель Лангзама принял меня за какую-то благородную особу, гостившую во дворце короля. На служанку он более не обращал внимания, полагая, что решения принимаю я как старшая в иерархии. – Вы не представляете, какие ужасы творятся у вас прямо под носом. Клянусь Терпящей, вы не пострадаете, но только если прислушаетесь к нам. Lux Veritatis выступает на стороне вашей безопасности.

- Насколько я наслышана, Lux Veritatis выступает только на стороне интересов своих старейшин.

- Она так будет до вечера ёрничать, - мужчина в одеждах с фиолетово-чёрными узорами приблизился ко мне. Я отступила на шаг, но он ухватил меня за предплечье. – Выставите вашу конечность, уважаемая!

Он насильно распрямил руку, которую я прятала за спиной, и увидел кровь на ткани. Церковник насторожился, и его пальцы сжались сильнее. Служитель Лангзама что-то зашептал, и на ладонь мне легла золотая цепь, но тут же развалилась на звенья, не успела я почувствовать и жжения от касания магии света. Церковники удивлённо переглянулись. Новая цепь тоже рассыпалась, растворившись на ковре.

- Тут пол светится! – донеслось из соседней комнаты, и к нам вернулся один из представителей Риндожи. – А ещё дальше лежит наш малый. Реггерс.

- Реггерс? Нет… - прошептал служитель неизвестного ордена.

Много ума для сопоставления фактов не требовалось. Я была в этом закоулке, на мне кровь, а недалеко лежит остывающий труп. Взгляды церковников стали колючими, и мужчина в фиолетовом потянулся к оружию. Я дёрнула рукой, и его кинуло к окну, право он стоял недалеко. Ему повезло не вылететь за пределы, но служитель сильно ударился о подоконник. А я тем временем уже смешала мысли представителя Лангзама и нагнулась, чтобы с разворота отправить в полёт воина из Риндожи. Как раз вовремя, потому что с его стороны мне в спину уже летел метательный нож. Он промазал, но и у меня не получилось сбить его силами с ног. Сзади на меня напал быстро очухавшийся служитель Лангзама. Конечно, я и забыла, что имела дело не с рядовыми. Служанка взвизгнула и бросилась за кресло, пока её ненароком не задели. Мою шею стянула плохо сформировавшаяся золотая цепь. Пол в соседней комнате вновь засветился, и до меня дошло, какую магию содержал рисунок: он ослаблял энергию света. Кожу защипало, и я яростно дёрнулась вперёд, разрывая кольца.

Невдалеке раздался новый грохот, и мерещилось, что сами стены задрожали от толчка неописуемой мощи. Мне было не до обдумывания его источника. В мою сторону нёсся воин Риндожи, готовый рубануть мечом. Я отпрыгнула в сторону и повалилась на кресло, но это не спасло бы меня от участи быть зарубленной или задушенной новой золотой цепью. Служитель Лангзама что-то спешно шептал под нос, и, могла поклясться, этот приём обещал быть неожиданным и мог стереть меня с лица земли. Я бы не сумела отразить то, о чём не знала. Однако меня спасла выработанная привычка. Я выставила руки в обе стороны, вжавшись в кресло и напрягшись всем телом настолько, что мышцы грозились порваться, а в ушах зазвенело. Воин Риндожи резко замер, будто его обхватили с разных концов невидимые руки. Служитель в белом тоже застыл, оборвав заклинание или молитву. Представитель неизвестного ордена уже ползал под окном, приходя в себя, а что стало со вторым из Риндожи, я не ведала. Да и не до того было.

Я держала сразу двоих, и это… стачивало жизненную энергию, сжирало её без остатка. Невыносимо трудно! Контроль постепенно ослабевал, а годные идеи так и не приходили в голову. И всё же кое-что можно было сделать. Я заставила воина Риндожи разжать пальцы и перекинула силы с него на оружие. Меч пролетел небольшое расстояние между владельцем и служителем Лангзама и пробил грудь последнего. Воин при этом получил свободу действия и тут же бросился ко мне, обнажая второе оружие. Он резанул кресло, с которого я успела скатиться прямо к перепуганной служанке. Жажда выжить толкала меня на грязные приёмы.

- Стой! – велела я служителю, обхватив беззащитную девушку за шею. – Я сверну ей шею! Я умею!

- Не сомневаюсь, - яростно выплюнул противник. – Я сумею проткнуть тебя так, что не задену заложницу. Тебе всё равно не выйти отсюда живой.

Кажется, в этом он был прав. Церковник в фиолетовом поднялся на ноги и обозревал место боя. А ведь его таланты пока хранились в тайне. Он мог оказаться не меньшим виртуозом в применении энергии света, чем Саратох или проткнутый служитель Лангзама, ещё барахтавшийся в луже крови. И снова двое на одну.

- Попробуй, - дразнила я, на всякий случай отступая. Воин Риндожи, в свою очередь, делал осторожные шаги ко мне. Идея с заложницей, всхлипывавшей и совсем не сопротивлявшейся, была отвратительной. Но какая альтернатива? И тут на ум пришла ещё более омерзительная идея, и я пожалела, что не могла сейчас уйти в соседнее помещение и там покричать на себя.

- Надеюсь, ты понимаешь, сколько преступлений уже свершила. Раскаянье ещё не посетило? - внушительно прошептал воин Риндожи. – Я кромсаю плоть так, что грешник или демон остаётся жив, пока не расскажет все секреты своих. Но это не приносит мне удовольствия. За учинённые тобой убийства тебе полагается долгая и мучительная смерть, но ты можешь одуматься и хотя бы перед кончиной исправить часть своих грехов. Терпящая обязательно узнает об этом.

Сдаться, одуматься, искупить вину… Я и не знала, что воины Риндожи предлагали покаяться врагам, а не бездумно рубили их, как берсерки. В моём случае прощение всё равно заслуживалось смертью, и как раз это не входило в планы.

- Убивать церковников – почти моё хобби. Ненавижу Lux Veritatis.

За то, что они есть. За их упрямство и слепую веру. За раздутую пропаганду против Спустившихся. За обеты, запреты, предрассудки. С какой лёгкостью я устранила того парня через комнату. Просто потому, что он служитель, который пришёл помогать одурманенным людям и не сделал лично мне ничего злого. Совесть за него не мучила. А вот служанку было жаль. Она хотя бы выбрала полезную деятельность.

Воин Риндожи, видя, что меня не пронять милосердием, перешёл на запугивания. У него это получилось. Правда, не до такой степени, чтобы я лишь отступала и мечтала о побеге. Если капризная способность сработает, он увидит напоследок мои обнажённые клыки.

И она сработала. Загоревшаяся служанка пинком отправилась к церковнику. Воин Риндожи завалился на бок, перегруппировываясь и уворачиваясь от белого огня. Цвет пламени произвёл на него впечатление. В ту же секунду, как толкнула служанку, я дёрнула рукой и всё же вышибла второго служителя из окна. Третий этаж – не особо высоко, но он приземлится на спину.

Не знала, откуда силы ещё берутся, но их хватило даже на то, чтобы вдавить представителя Риндожи в пол. Под рукой оказалась мраморная пепельница, украшением стоявшая на камине в конце комнаты. Я схватила её и с разбегу запрыгнула на спину воину. И принялась долбить его по затылку со всей злостью, которая накопилась за годы к этому поганому ордену. Не хотелось сжигать его, как несчастную служанку, нет. Это было бы слишком просто. Я желала прикончить этого напыщенного индюка своими руками, потому что служители иного не заслуживают. Lux Veritatis подпортил мне жизнь, Lux Veritatis страшилой из кошмаров преследовал меня с детства, Lux Veritatis не мог договориться с Шестью владыками, из-за чего я десятилетиями не видела отца; из-за Lux Veritatis, в конце концов, мне пришлось порвать с Рандареллом! Я била воина Риндожи, пока черепушка не лопнула, словно передо мной было воплощение всего зла, что Lux Veritatis когда-либо причинил обитателям этого мира. И мне всё было мало. Хотелось растереть его мозг по полу, вдолбить кости в непокрытые ковром участки, исполняя непонятный ритуал. Даже попавшая в рот кровь не отрезвила, и только вмешательство со стороны прекратило это безумие.