- Скажи, что происходит с Лерой? - с болью в голосе отозвался собеседник, - Просто объясни мне, почему вдруг вы все воспылали ко мне ненавистью? Я не знаю почему моя единственная сестренка, мой последний родной человечек не улыбается? Скажи, в чем дело, и я уйду.

Сестра выбежала из комнаты и крепко обняла Алексея:

- Прости, Леш! Не знаю, что на меня нашло. Я не хочу, чтобы ты уходил. Просто, столько всего навалилось... - девушка поймала укоризненно-вопросительный взгляд синих глаз и весело улыбнулась, - Нет, я не беременна.

- Ты что решил, что Лера ждет ребенка? - Шурик саркастически усмехнулся, - Здравствуй, дерево!

- Замолкни, - нахмурился Алексей, нежно прижимая к себе сестру, - У меня сегодня выдался трудный день, и особо зубастые могут остаться без зубов, если ты понимаешь, о чем я.

- Хватит, мальчики! - попросила блондинка, - Давайте лучше пить чай. Ты же не на пять минут сегодня, Леш?

- Нет, - согласился гость.

- Отлично, у кого-то был трудный день, а мне предстоит трудный вечер, - пробубнел себе под нос Шурик. Однако, выпить чай семейству так и не довелось. Вместе со свистком чайника неожиданно бодрой стаей голодных птичек зачирикал дверной звонок. Отправившийся открывать Шурик вернулся с веранды в компании Белова Марка, который, коротко поприветствовав присутствующих, сразу набросился на деревенского председателя:

- Леха, я тебя ищу по всей деревне, а ты тут чаи гоняешь!

- А собственно зачем? - опешил парень.

- Сегодня Марк - именинник, - шепотом подсказала сестра, -С днем рождения, Марк!

- Спасибо, - юноша обольстительно улыбнулся, разом напомнив удачно укравшего сметану зеленоглазого кота и хитрого лиса-альбиноса в курятнике.

- Сегодня? - обреченно уточнил Алексей, и после утвердительного кивка именинника продолжил, - Я не могу пойти. Серьезно. Я с пяти утра на ногах, успел съездить до столицы и обратно, сорвать деловые переговоры, подраться, разругаться со всеми и основательно накосячить.

- Действительно, плодотворный денек, - язвительно протянул Шурик.

- Пойди, отдохни, - сочувственно улыбнулась блондинка.

- Лерунчик дело говорит, - поддержал Марк, - исправим твой неудачный день, удачным вечером.

- Да не хочу я никуда идти, - запротестовал брюнет.

- Пойди, развеешься, я серьезно, когда ты последний раз ходил на вечеринку? - сестра пихнула Алексея локтем и задорно рассмеялась.

- Недавно... ну, вот буквально... не помню, но точно...

- Не в этом году, работяга, - перебил Марк, - все, Лерунчик, я его забираю. А вы-то с Шурой придете?

- Ну, хорошо, - девушка кивнула головой, - Тогда меняем чай у нас на шампанское у Беловых. Увидимся там, Леш.

Неуверенные возражения Алексея уже никто не слушал.

33

Юноша в нерешительности остановился перед дверью. В эту комнату Артем не заходил уже больше трех лет, и теперь казалось, что он не сам принял это решение, хотя это, конечно, было неправдой. Молодой человек несмело протянул руку и, дернув дверную ручку, с удивлением обнаружил, что комната заперта. Это была новость неприятная во всех отношениях. Парня бросило в пот и снова зашумело в ушах.

- Какого дьявола нужно было закрывать эту дверь, папа?

Только тишина послужила ответом на неожиданное прорвавшийся гнев. Андрей еще не вернулся домой. Сокрушенный сын некоторое время смотрел на свои дрожащие руки, пытаясь прийти в себя и больше не думать о том, что в сердцах наговорил Алексей. Но в голове продолжали звучать с болью брошенные слова: "Мама не сердилась на тебя, она не хотела, она ведь была больна".

Обернувшись по сторонам, словно ища поддержки, молодой человек нажал плечом на давно некрашеную дверь, которая отозвалась жалобным хрипом. В порыве необъяснимой ярости Артем навалился на дверь всем телом, старенькие подгнившие доски скрипнули и сдались, позволяя юноше провалиться в освещенную закатным солнцем комнату вместе с вырванными из косяка проржавевшими петлями. Парень вскочил на ноги, потирая ушибленное плечо, бегло оглядел пыльную обстановку и решительно направился к письменному столу. В верхних его ящиках лежали старые фотографии, какая-то косметика, музыкальные диски, полные пузырьки лекарств с трудновоспроизводимыми названиями и несколько книг по совершенно нестыкующимся темам ядовитых растений и организации биржевого торга. Там же нашлась целая стопка банковских карт с фамилией Лебедева и какие-то бумаги о денежных счетах и переводах. Замок на нижнем ящике был сломан, но сам он едва открылся под бумажной тяжестью. Артем сильнее дернул ручку и едва успел отдернуть ногу, спасаясь от великодушно сгрохотавшего всем весом ящика. Несколько листов сразу разлетелось по полу. Вчитаться в явно медицинские документы не хватало духу, поэтому юноша просто переворачивал отчеты о проведенных исследованиях, выписки из стационаров и записи периодических осмотров, не понимая, что это, пока не наткнулся на пожелтевшую от времени справку, выданную столичным психоневрологическим диспансером. Череда длинных и непонятных диагнозов, однако, только внесла больше смятения. Ясным стало лишь то, что Людмила действительно была больна. Это была целая куча непонятных болезней, явно очень неприятных и доставляющих матери множество неудобств, тем более странным было то, что лекарства Мила не принимала, ведь все они нетронутыми лежали ящиком выше. Парень зло пихнул лежащий на полу ящик ногой, тот перевернулся и наверху оказался ранее спрятанный в бумагах конверт густо-фиолетового цвета, так любимого матерью. Артем поднял конверт, вынул исписанный размашистым Людмилиным почерком тетрадный лист, сел прямо на пол и принялся читать: "Андрей! Я не могу здесь больше находиться! Этот выродок Артем, который влез в мою жизнь, явно что-то замышляет, он всегда следит за мной, но я его все равно убью, и на этот раз ты мне не помешаешь! Ненавижу тебя, ты украл мою свободу! Меня никто не достанет! Я все себе верну! Прощай!"

Андрей поспешно прошел в дом, даже не разувшись, еще в сенях почувствовав что-то неладное. Этот день не мог закончиться иначе, чем какой-нибудь гадостью. Дверь в комнату Людмилы была сломана, а на полу в ворохе бумаг, дисков и лекарств сидел сын, судорожно сжимая в кулаке какой-то листочек. Парень сидел к отцу спиной, неестественно выпрямившись. Мужчина подбежал к Артему, повернул за плечи и заглянул в наполненные слезами глаза:

- Сынок, что ты здесь... что случилось? С тобой все в порядке?

- Что это, пап? Что это? Что это? - молодой человек судорожно всхлипнул и протянул отцу Людмилино письмо, но мужчина даже не взглянул на него, обнял юношеские плечи и погладил сына по голове:

- Прости меня, Артем! Я струсил, я не хотел тебе говорить.

- Что это? Что это? - горячие соленые капли до неузнаваемости размыли буквы на измятом тетрадном листе.

34

Андрей влюбился в стройную высокую блондинку, как говорится, с первого взгляда. Сначала увидел золотистый шелк волос, спадающий по спине, а потом и огромные голубые глаза, тонкий нос и коралловые губки, словно навечно застывшие в легкой полуулыбке. Андрей увидел эту улыбку и пропал: стоял, как изваяние, добрых полчаса, пока выпускницы развешивали на маленькой сцене школьного актового зала бумажные гирлянды к предстоящему празднику, и совершенно позабыл, что классная дама нынешних выпускников Марина Григорьевна пригласила своего бывшего ученика, чтобы он поменял перегоревшие лампы. Андрей стоял на стремянке и слушал, как весело щебетали девушки, обсуждая предстоящие мероприятие и все местные новости и сплетни, смотрел на сцену, но видел только незнакомую красавицу. Блондинку одноклассницы называли Людочкой. Она приехала в Ореховое со своей мамой, пока Андрей был в армии и жила здесь уже полтора года, последние два месяца совсем одна - мама провалилась под лед ореховской речки, и Людочка осталась круглой сиротой.