– Хорошо живут, – уверенно махнул рукой старик. – Вот, спутников твоих заманили, значит – к осени будет прибавление.

– А если родятся мальчики?

– Мальчиков они отдают нашим женщинам. Сын у меня, – понизил голос хозяин, хотя кроме них двоих никто не услышал бы разговор. – Сын у меня старший от албаны. Прискакала ночью на коне и отдала супруге. Вот – вырастили: крепкий, умный – на радость старикам.

Утром Исмен поднялся с рассветом и повел коней к реке. До чего чудесное утро в горах. Склоны, обращенные к востоку, вспыхивают, озаряемые ранним оранжевым солнцем, а западные еще спят в глубокой синей тени. Резко очерчиваются скалы и расщелины. В низинах тает розовая легкая дымка. Кудрявые облачка задержались, отдыхая на белой снежной вершине. Воздух влажный, холодный, так и обжигает грудь, но дышится легко.

Исмен обогнул скалу. Впереди звонко журчала река. Промелькнула стайка юрких птиц. Рыжие белки сердито цокали, быстро взбираясь по стволу высоченной пихты.

– Стой! – раздалось сзади. – Ты куда направился?

Исмен обернулся. На дороге никого не увидел. Поднял глаза вверх. На уступе скалы стояла юная албана примерно его возраста. Одежда из коричневой мягкой кожи почти сливалась с песчаником. Боевой широкий пояс отсутствовал; талию стягивала изящная матерчатая лента с узором. Справа короткий тонкий акинак на перевязи через плечо. Албана и сама была тонкая, совсем не похожая на своих толстобедрых соплеменниц. Исмен подметил, что все на ней как-то аккуратно, изящно. Кожаные анаксириды с ровными швами обтягивали стройные, еще худые девичьи бедра. Голенища узких сапожек с острыми носами поднимались до самых колен. Впереди шла аккуратная шнуровка из красной бечевы. Просторная удобная одежда расшита магическими узорами. Рукава на запястьях удерживали широкие медные браслеты. Лицо не круглое и не скуластое, как у большинства албан. Слегка вытянутый нежный овал с розовыми щечками и острым подбородком, нос правильный, прямой. Глаза большие, темно-карие, смотрели внимательно и строго. Брови изогнуты тонкими дугами. Две черные косы свисали спереди ниже пояса. Концы выкрашены охрой. Третья – за спиной. Но, несмотря на видимую хрупкость, в ней чувствовалась сила.

С грацией рыси албана быстрыми шуршащими шажками подошла к краю скалы и спрыгнула вниз. Исмен даже сделал невольное движение вперед, чтобы поддержать. Уступ высокий, примерно в два человеческих роста. Но девушка легко приземлилась, слегка сгруппировав тело. Тут же распрямилась.

– Куда идешь? – повторила она строго.

– Коней решил искупать, – ответил Исмен, с интересом разглядывая албану. Никогда не видел девчонку в мужской одежде. Сестры обычно носили длинные грубые рубахи до самых пят. Поверх надевали безрукавки из овчины.

– Кто тебе разрешил? – продолжала допрос албана.

– А кто мне может запретить? – пожал он плечами.

– Я!

Она подошла к нему вплотную. Девушка оказалась чуть ниже ростом, худая, но не тощая.

– Запрещай, – просто ответил Исмен. – Только, вряд ли я послушаюсь. И чего ты ко мне пристала?

Юная албана еще больше изогнула тонкие брови и рассержено воскликнула:

– А вдруг ты решил удрать. Ты же из этих, из гостей.

– Удрать? – не понял Исмен. – Без чепраков, без оружия, без дорожной поклажи…

– Верно, – смутилась албана. – А почему не приказал гаргареям искупать коней? Почему сам пошел?

– Зачем зря людей беспокоить? Я справлюсь, – не понял Исмен. – У них своя работа есть.

– А если коней твоих зверь напугает, ты сможешь удержать всех четырех?

– Я не один. У меня помощник есть, – указал Исмен на Репейника, который в это время метил все ближайшие бугорки и камни, с важностью задирая заднюю ногу.

– Вот это лохматое чудовище? – не очень поверила албана.

– Он со щенков пасет лошадей. И очень быстро бегает. С волком может справиться.

– Как зовут этого зверя?

– Репейник.

– Репейник? – она звонко рассмеялась, показывая ровные белые зубки. – Что за имя для пса?

– Он лохматый, всегда шерсть торчит клочьями во все стороны, – объяснил Исмен. – Да и репьи у него вечно в шерсти, не успеваешь вычесывать.

Взгляд девушки слегка потеплел.

– Хочешь, покажу тебе спокойную заводь, – уже дружелюбно предложила она. – Я свою лошадь обычно там купаю.

– Показывай, – согласился Исмен.

Его очень удивила резкая смена настроения юной албаны. Из грозовой тучки вдруг превратилась в яркое солнышко.

– Только, место это не близкое, – предупредила она. – Лучше верхом проехаться.

– Ты сможешь без чепрака?

– Конечно. Разреши я на этого коня сяду, – попросила она, погладив Цырда. – Какой красивый! Ноги какие сильны. – Глаза ее загорелись.

– Нет, – качнул головой Исмен. – Этот конь строптивый. Чужих не любит. Только хозяину позволяет садиться верхом. Извини. Выбирай другого.

– Жалко. Я бы хотела иметь такого коня. Он твой? Заметно. Так и ластится к тебе.

Исмен взобрался на Цырда. Албана легко вскочила на круп коня будина и, совсем не дергая уздой, умело управляя одними коленями, направила его вперед. Заводь оказалась удобной, мелкой. Исмен мыл коней по очереди пучком травы с песком. Албана в это время игралась с Репейником. Исмен очень удивился. Репейник не признавал людей кроме него. Только посмей чужой его погладить, тут же зубы покажет, а то и цапнуть может. А тут: нашел сучковатую палку, бросил к ногам девушки и призывно залаял. Она кидала палку далеко в траву, пес находил ее и приносил обратно. Даже с ним, с Исменом, Репейник давно так не резвиться, словно щенок. А тут, разыгрался, да еще с человеком, которого впервые увидел… Странно!

– Как зовут тебя? – спросил Исмен, когда они ехали обратно.

– Томирис, – ответила девушка. – А твое имя?

– Родители нарекли меня Исменом, – представился он.

– Хорошее имя, – чуть улыбнулась девушка. – Обычно так называют наследников рода. Из какого ты клана?

– Этого клана уже нет, – грустно вздохнул Исмен.

– Прости. Что случилось?

– Вырезали. Такова воля богов. Ничего не поделаешь.

За поворотом показалась цитадель и город под ней.

– Хочешь, я покажу тебе нашу долину, – предложила Томирис. – На той стороне есть горячие источники. А там, дальше, – указала она рукой куда-то на далекий склон, – древнее святилище.

– Хочу, – обрадовался Исмен. Что-то в ней было необычное, притягивающее, как вспышка молнии в ночи. Или ему только это казалось? Хотелось подольше побыть с ней, слушать ее голос порой звонкий и жесткий, как звук скрещивающихся клинков, а порой мягкий, словно ветерок пробежался по верхушкам деревьев. Он стеснялся, но все же иногда заглядывал в ее глубокие темные глаза, и сердце сладостно вздрагивало. Когда же она бросала на него быстрый взгляд, а алые пухлые губы чуть заметно расцветали улыбкой, Исмен чувствовал, как кровь приливает к щекам, краснели даже уши.

– Тогда отведи коней, захвати горит и акинак. Подъезжай к воротам цитадели, жди меня, – приказала она, легко соскочив на землю.

Исмен поставил коней в загон. Хозяина, старика, дома не было. Исмен почистил свой чепрак. Протер медные кольца для крепления ремней. Цырд радостно зафыркал и стал стучать передним копытом, когда Исмен накинул чепрак ему на спину.

– Застоялся, бедняга, – ласково потрепал юноша его по загривку. – Потерпи, сейчас выведу тебя на свободу. Разомнешь ноги!

Когда он подъехал к воротам цитадели, его никто не встретил. Створки оставались открытыми, но ни охраны, ни Томирис не видно. Исмен постоял немного. В Цитадели – тишина. Вдруг возникла дерзкая мысль: а что, если войти без разрешения? Исмена разбирало любопытство: что же там внутри; как живут эти загадочные албаны? Он, конечно, помнил предостережения Фидара: не делать глупости… А вдруг, не заметят. Только одним глазком… Зайду и сразу выйду. Любопытство пересилило страх. Исмен спешился и тихонько, затаив дыхание, вошел внутрь.