Суппилулиума отвык от пестрого придворного общества. Он чувствовал себя неловко в своей грубой хубике без воротника. Серый воинский плащ пропах потом и дымом костров. Сапоги с потертыми носами и сбитыми каблуками сильно отличались от изящной обуви вельмож. Но это не особо волновало Суппилулиуму. Предстояла тяжелая схватка. Он постарался сосредоточиться, но ему мешали быстрые косые взгляды: где мелькнет злость и зависть, где уважение и сожаление к обреченному. Суппилулиума, чтобы хоть немного успокоиться, прикрыл глаза и произносил про себя молитву.

Участники Большого Собрания встали полукругом напротив небольшого каменного возвышения. На подиуме стояли два высоких каменных трона. Тонкая резьба обрамляла спинки и подлокотники. Один трон принадлежал правителю страны, другой – правительнице. Над троном правителя сияло золотое крылатое солнце – символ жизни, величия, богатства, а также символ Небесного Бога Солнца, дарующего плодородие, если добрый, но, если разгневанный, насылающий засуху. Над троном правительницы были изображены три божественных символа: змеи, свернувшейся кольцом, месяц в виде лодочки и корова. Змея – символ бога Ярри – властелина подземного мира. Он насылает на людей болезни, а на животных мор. Лунная ладья, которой правит бог Кушух – печальный брат Бога Солнца. Кушух ночью плывет по небу, собирает души умерших и переправляет их в страну Забвения. Последний символ небесной коровы – символ Богини Сауски – покровительницы материнства и счастья.

Вошли мешеди в ярко-зеленых хубиках, положили на сиденья тронов мягкие подушки. Рядом с троном лабарны поставили небольшой раскладной стульчик. Стражники, охранявшие солнечные ворота вытянулись в струнку и громко крикнули приветственное: «Аха!» Шум в зале моментально стих. Все затаили дыхание.

С легким шуршанием распахнулась занавесь с изображением солнца, и появился сам властитель великой Хатти. Члены панкуса склонили головы. Властитель величественно прошествовал к трону. Высокий колпак, украшенный золотом и драгоценными камнями, венчал его маленькую голову. Длинная белая хубика из тончайшей ткани спускалась до самой земли. Желтая накидка с широкими рукавами блестела серебряным шитьем. Правая рука сжимала высокий золотой калмус. Лабарна устроился на троне, величественно вытянув шею. Сзади него тут же встали два телохранителя.

Вслед за лабарной появилась звездоподобная таваннанна⁴³. Годы сморщили когда-то прекрасное лицо гордой Никламати и иссушили сильное гибкое тело, но не смогли согнуть спину. Великая таваннанна шла уверенной твердой походкой. Синяя женская хасгала⁴⁴, стянутая на талии широким поясом, несколько молодила ее. Черный пышный парик скрывал настоящие седые волосы. Полупрозрачная накидка небесного цвета спадала с головы на спину и тянулась шлейфом позади. На звездоподобной было надето столько золота и серебра с драгоценными камнями, что глазам становилось больно от их сияния. Браслеты, ожерелья, подвески, золотой обруч на голове с десятком крупных сапфиров – все это стоило, по меньшей мере, тысяч десять сикелей серебром.

Мешеди помогли таваннанне сесть. Но как только пламя от факелов осветило ее лицо, все увидели в облике бывшей грозной властительницы обыкновенную старуху с бесцветными слезящимися глазами. Она устало оглядела присутствующих. Но едва ее взгляд коснулся Суппилулиумы, лицо тут же потеплело.

Суппилулиума ощутил прилив нежности к своей старой маме. Он, незаметно для окружающих, смахнул навернувшуюся слезу. Но его сердце забилось чаще, взор загорелся, а щеки порозовели, когда в зал грациозно вошла красавица Фыракдыне. Стройная, как виноградная лоза, тянущаяся к солнцу, с длинными ногами и высокой грудью. Она словно проплыла под восхищенными взглядами придворных и легко опустилась на стульчик подле трона лабарны. Супруге правителя едва исполнилось шестнадцать, но девушка уже чувствовала себя будущей таваннанной великой Хатти.

Ее лицо смуглое, узкое, с правильными чертами пленяло холодной красотой. Высокий гладкий лоб украшал золотой обруч с крупным звездным сапфиром. Черные тонкие брови плавными дугами изогнулись над большими темными глазами. Глаза загадочно сверкали в обрамлении густых пушистых ресниц. Прямой нос не портила небольшая горбинка. Пухленькие алые губы горделиво поджаты. Девушка кинула надменный величественный взгляд в сторону панкуса. В глазах промелькнула скука. Она принялась разглядывать чудесный браслет у себя на тонкой руке. Сзади подошла служанка и быстрыми ловкими движениями поправила густые черные волосы Фыракдыне, расправила складки на красивой голубой хасгале.

Вельможи замерли в ожидании слов лабарны. Сотня пар глаз предано глядела в рот правителю. Властитель выдержал длинную паузу, после дребезжащим противным голосом изрек:

– Я собрал вас здесь, мои преданные слуги, чтобы порадоваться вместе с вами. Благодаря нашим всемилостивым и могущественным Богам, враги покинули наши земли. Мир и благодать вновь поселились в Великой Хатти. Поля с нетерпением ожидают пахарей, сочные луга ждут, когда пастухи выгонят скот; ремесленники отложили оружие и взялись за инструменты; торговцы вновь ведут караваны от города к городу, не опасаясь быть ограбленными.

Но сколько на это затрачено трудов! Сколько дней и ночей я неустанно молился и падал в изнеможении перед истаннаной. Боги меня услышали. Я возрадовался и отблагодарил наших Небесных Покровителей щедрыми жертвоприношениями.

Приближается праздник Нунтарияска. Я уже собрался объехать всю мою многострадальную землю, услышать жалобы от простого люда, узнать, в чем нуждаются телепурии и простые плугари, помочь им, если это в моих силах. И вдруг до моих ушей доходят ужасные вести: мои города опять грабят. Опять отнимают у сирот последнее. Людей гонят на бессмысленные работы. Кто же этот изверг? Кто посмел обижать мой народ? Я бы удивлен и очень огорчен, когда узнал, что этот грабитель – мой брат Суппилулиума.

В зале зашумели. Было непонятно: то ли панкус осуждает Суппилулиуму, то ли оправдывает. Сам Суппилулиума стоял спокойно. Казалось, гневная речь правителя его нисколько не тронула. Ни тени страха на лице.

– Его посланники, – возмущенно продолжал лабарна, – не признают моей воли. Один из телепуриев отказал сборщикам податей. Тогда пришло войско и напало на город. Я до сих пор не знаю: жив мой наместник или нет. Но это еще не все! На месте погибшей Хаттусы возводятся мощные стены. Людей заставляют работать день и ночь, без отдыха. В город не пропускают ни одного честного хетта. Там собирается сильное войско. Против кого оно направит свои копья? Разве мало моей отважной победоносной армии? Ясно одно: пользуясь всеобщей бедой, мой брат Суппилулиума хочет нарушить священный закон Телепину и свергнуть меня с престола. Мне о его коварных планах доложили верные люди.

Несмелый ропот возмущения прокатился по залу. Вперед вышел жезлоносец Хухулилла и поклонился, прося слова.

– Говори, – позволил лабарна.

– О, Солнце наше! Твоими устами говорит сама мудрость. Но позволь заметить, что войско, которое стоит в Хаттусе, разгромило каскийцев и прогнало Маддуваттиса.

Лицо лабарны передернулось от злости. Как этот выскочка посмел оправдывать Суппилулиуму!

– В том, что Арцава и Каски отступили, надо признать волю Богов. Не хочешь ли ты заслуги наших Небесных Покровителей приписать кучке плохо вооруженных оборванцев? – крикнул Арнуванда.

– Но, величайший, – выступил другой вельможа, – разве плохо, что возрождается священный город – город божественного Лабарны, сердце Хатти?

Еще один! – вновь передернуло Арнуванду.

– За стенами Хаттусы стоит войска, которое мне не подчиняется. Я так же узнал, что там содержится в темнице мой чашник Иссихасса. Его пытают.

– Арнуванда, – спросила таваннанна надтреснутым старческим голосом, – с чего ты решил, что твой брат хочет тебя свергнуть? Суппилулиума всегда почитал Богов и уважал законы. Да и чего тебе бояться войска Хаттусы, если в Цапланде собралась огромная армия. Одни воины Вурусему чего стоят.