Все было слишком сумбурно, и Влас решил отложить интеллектуальную атаку на другое время суток, когда голова начнет, наконец, работать.

Последнюю неделю жители Города сходили с ума от происходящего. На первых полосах газет появлялись заголовки: «17-летний подросток погиб под колесами школьного автобуса, тело исчезло», «Новые жертвы «туманного маньяка»: трое старшеклассников скончались в спортзале и были похищены». Даже пресса взяла образ маньяка из городских легенд и приписала таинственному мужчине вину последних трагедий.

Хоть некоторые из этих событий происходили на глазах у очевидцев, следователи могли только догадываться, куда пропадали дети. Зато в соцсетях строились совершенно фантастические теории: их крадут ради внеземных экспериментов недружелюбные инопланетяне или того хуже – продают на органы. Жуткие истории переходили из уст в уста, многие родители даже не пускали подростков в школы. Зато у горожан проснулся информационный аппетит. Если раньше они размеренно читали заунывные новости о новой дороге или очередях в детсад, то теперь криминальная хроника заняла все полосы печатных изданий и заполонила интернет-ресурсы.

Что уж говорить о соцсетях, пользователи которых создали отдельные тематические группы типа «Туманный маньяк: вся правда», «Последние новости об убитой шестерке». Их Влас как раз просматривал до поздней ночи. Он узнал, что школьники собрали поисковый отряд. Конечно, в строгой тайне от взрослых. Расспрашивали одноклассников, учителей, соседей. Одно из сообществ оказалось закрытым, Немов оставил запрос на добавление и пока ждал одобрения. Но с еще большим ожиданием он поглядывал на почту – Куницкая обещала прислать всю информацию о пропавших подростках и фоторобот подозреваемого. Пока тишина.

Подойдя к узорчатым воротам больницы, Влас решил купить фрукты. Вроде все так делают. По радио в ближайшем магазине вещало: «Мы продолжаем выяснять подробности последнего убийства. Напомним, жертвой «туманного маньяка» стала 16-летняя школьница. Вот, что наш слушатель и единственный очевидец рассказал по поводу случившегося: «Я сидел в своей квартире. Потом решил выйти на балкон и увидел на крыше противоположного дома подростка. Представьте, это был двадцать пятый этаж! Я, конечно, испугался, но подумал: проклятые руферы, опять ради селфи готовы шеи посворачивать! Но сзади подошел мужчина, такой невысокий, с волосами до плеч. Он толкнул девушку (голос рассказывающего задрожал). Это я видел собственными глазами! Тело так и не обнаружили. Я думаю, что нашей полиции стоит лучше искать. Ведь это уже не первый случай, когда они остаются ни с чем».

И об этом трезвонили всевозможные источники. «Столько работы в истории СМИ этого Города еще не бывало», – подумал Влас, заходя в пропитанную горьким лекарством приемную. Он убрал упавшие на лицо волосы и поздоровался. Перед ним сидела симпатичная медсестра.

– Я журналист, вот мое разрешение, – протянул парень удостоверение. – Мне нужно встретиться с главврачом Тимуром Астаховым.

– Уже столько вас приходило, что халатов не напасешься. Опять про Воронцовой выведывать пришли, да? – заворчала девушка.

Влас заметно напрягся. Ну вот, начинается. Он улыбнулся самым милым образом, пытаясь разрядить обстановку. Но дама оказалась непробиваемой. Вручила бахилы и грубо указала на коридор, не удосужившись объяснить, как и куда идти. Но на помощь подоспела вторая сотрудница больницы, которой совершенно случайно было по пути – она несла карточки пациентов в ординаторскую.

– Знаете, так страшно становится, когда мы говорим о Лидии, – шепотом произнесла женщина. Она прикрыла рот ладошкой, боясь, что кто-то прочитает по губам, хотя никто не обращал на нее внимания. – Мы все думаем на ее дочь.

– Что дочь? – Влас притворился, что понятия не имеет, о чем идет речь.

– Дочь пыталась… ну, убить ее. Вам что, ничего неизвестно? – последний вопрос прозвучал с надеждой и разочарованием. Медичка смотрела на журналиста, как на сокровищницу с информацией, полагая, что ему известно все на свете. Но это, увы, было заблуждением многих.

Влас отрицательно покачал головой. Девушка разочарованно развела руками. Она ожидала услышать другой ответ.

– А с чего вы вообще решили? Вы в курсе, что ее дочь тоже погибла?

– Да, конечно, – без интереса бросила женщина. И зашептала: – Лидия же очнулась утром, до этого она была в коме. Так вот она твердит, что во всем виновата дочь. Вот я и подумала…Наш Тимур Илларионович говорит – с ней случилось страшное.

Влас не успел ничего ответить – женщина открыла дверь в палату. По правилам он не мог посещать пациента без разрешения, а его минздрав так и не дал. Только короткий разговор с главврачом. Но раз уж такое дело, грех не воспользоваться.

– Надеюсь, вам она хоть что-то расскажет, – подмигнула любопытная медсестра и толкнула Власа внутрь.

Лидия сильно изменилась за последние годы. Ее светлые волосы потеряли былой блеск, под глазами синели мешки, кожа покрылась морщинами. Спиртное превратило ее в старуху, хотя женщине только исполнилось сорок. Раньше он часто видел ее за выращиванием петуний у дома, еще она увлекалась рисованием, но после развода цветы посохли, работу она потеряла, жила на смешные пособия и променяла детей на стакан.

– Влас? – слабо спросила Лидия, немного приоткрыв глаза. Она не удивилась. Выражать какие-либо эмоции ей было трудно. – Я думала, снова следователей принесло.

– Узнал, что вы в больнице, решил навестить. Вот, – фрукты оказались кстати.

Лидия беспомощно сморщилась и пошевелила рукой, поправив капельницу. Голова перевязана, на переносице иссиня-красный синяк. Влас вопросительно смотрел на нее.

– Проклятая ваза, – она потрогала затылок. – Я совсем плохо соображаю после того случая. А все моя дочурка, любимая моя малышка, – устало проскрипел голос женщины. Она не плакала, ее лицо не выражало ровно никаких эмоций. Казалось, переживаний попросту нет. Пустой взгляд, равнодушная гримаса. – А ведь когда-то она была всем смыслом моей жизни.

Влас не смог скрыть недоверия. Версия Лидии звучала правдоподобно, но он чувствовал подвох.

– А что произошло до этого? Вы поссорились? – деликатно спросил он.

Лидия посмотрела на него почти с презрением. Когда тема касалась ее методов воспитания, женщина нередко зверела, ощущая собственную ничтожность. В глубине души она все про себя понимала, но невозможность совладать с гневом злило только больше.

– Будто ты не в курсе, как мы жили, – ровно ответила она. – Знаю, меня лишат родительских прав, я ведь избивала Костика и Киру. Почти каждый день, – она опустила глаза. – Кира ненавидела меня. В тот вечер так и сказала: «Ненавижу, лучше б ты умерла!» Я рассердилась, но все-таки смогла развернуться, чтобы уйти. А потом бах по голове, все поплыло. Очнулась я уже тут.

– Ясно, – Влас мялся. Все звучало складно и реалистично. Неужели Кира на такое способна? Выходило, что да. А потом сбежала на ту злополучную крышу, где встретила рокового незнакомца. Кто он? Может, знакомый Лидии?

– Среди ваших друзей есть мужчина с длинными волосами?

– Вроде нет, – ответила довольно уверенно Лидия. И следом зарыдала. Видимо, удар по голове сделал ее вконец неуравновешенной. – Я знаю, что поступала плохо. Если бы кто мог понять меня! Мое раскаяние… Как мне вымолить прощения у детей? Влас, – почти одержимо прошептала Лидия, – помоги мне, приведи Киру и Костика сюда. Ты моя последняя надежда, прошу!

«Ей никто не сказал о гибели дочери и похищении сына», – сделал вывод Влас. Самому сообщать о случившемся – бесчувственно. Да и кто знает, как это отразится на состоянии бедной женщины.

– Хорошо, я очень постараюсь, – пообещал он, выходя из палаты.

Делать здесь больше нечего, все нужное парень выяснил. Но дверь распахнулась сама – примчался главврач. Раскрасневшийся лысоватый мужчина готов был взорваться от возмущения.

– Вы кто такой? – набросился Тимур Илларионович на нарушителя больничного режима. – Здесь реанимационное отделение, а ну пошли разбираться!