Она решила закричать – и попробовала, когда рядом снова послышался шум, но ничего не вышло; оставалось только умолять глазами. Надежды не было – он бы уже помог, если бы хотел. Хоть она и слышит его шаги, она тут одна.

Ее взгляд переместился вверх, на нависавшее над ее головой мрачное серо-голубое месиво. По небу ползли темные тучи, две руки в белых перчатках сверкнули в лучах солнца и медленно потянулись к ее шее. Она закрыла глаза, с облегчением ожидая конца.

Алекс выдерживала взгляд Боба столько, сколько могла, старательно повторяя про себя: «Это просто очередное интервью». Убедившись, что телефон записывает, она опустила глаза на лежащие на коленях шпаргалки.

– Боб, спасибо, что согласились ответить на несколько вопросов.

– Не за что. – Боб наклонился вперед, к телефону, явно не очень доверяя современной технике. – Вы знаете, почему я согласился, и я надеюсь на ваше уважительное отношение.

Она кивнула.

– Боб, мне бы хотелось начать с самого начала и расспросить вас о первых годах совместной жизни с Джо и Эми. Вы не против?

– Нет, но… я могу немного расстроиться. Вы уж меня поймите.

– О, конечно! – Она проглотила комок в горле. – Скажите, пожалуйста, как вы с Джо познакомились?

– Это было весной восемьдесят четвертого, – улыбнулся Боб. – Я тогда только устроился помощником сантехника. Старина Тони, у которого я работал, любил выпивать в пабе «Старый замок». Мы ходили с ним туда на обед и иногда вечером, после работы. Джо работала за барной стойкой, и мы с ней постоянно друг друга подначивали. Я знал, что она меня постарше и что у нее есть дочка, но… – Он замолчал, закрыв одутловатой ладонью лицо.

– Все в порядке, мы никуда не торопимся. Так, значит, Джо была немного старше вас?

Прочистив горло, Боб снова наклонился над столом.

– Ну да, когда мы познакомились, ей было двадцать два. Года на полтора больше, чем мне. Сейчас-то, когда я уже старый хрен, кажется, что тут и говорить не о чем. Но тогда мы часто над этим шутили.

Алекс улыбнулась.

– А где была Эми, пока Джо работала?

Боб на секунду задумался, подняв глаза к небу.

– Джо тогда дружила с соседкой, девчонкой по имени Кэрол, у которой был мальчик на пару месяцев младше Эми. И они с ней менялись: одна работала, другая сидела с детьми. В те времена все было по-другому. Можно было оставить детей с посторонним человеком. Люди друг другу доверяли. К тому же Джо нечем было платить няне.

– А родной отец Эми с ней как-то общался? – спросила Алекс, заглянув в свои записи.

– Нет, никогда. Они ни разу не встречались. Грубый, мерзкий тип. Злобная, жестокая скотина. Когда Джо узнала, что беременна, она сбежала и бросила его. Переехала в Эденбридж и начала все заново, вдвоем с малышкой. Она сказала ему про ребенка, а он ответил, что ничего не хочет слышать. Оно и к лучшему… – Боб отсутствующим взглядом провожал проносящиеся за окном машины. – Короче, не хочу я больше говорить об этом мешке с дерьмом. От одной мысли о нем кровь закипает.

– Ладно, хорошо. Так когда вы стали жить вместе?

Боб склонился еще ниже, вытянув шею.

– Сейчас-то кажется, что почти сразу. Но тогда, конечно, все это ощущалось по-другому. Когда я в первый раз увидел Эми, мы с Джо встречались уже три или четыре месяца…

– Ничего, ничего, все хорошо… отдохните, если нужно… – Алекс не могла смотреть, как плачут мужчины; только бы Боб держал себя в руках, иначе она тоже разрыдается.

– Джо не хотела знакомить ее с кем попало, понимаете? Не хотела, чтобы девочка к кому-то привязалась раньше времени. Боялась разрушить ее жизнь. Она была прекрасной матерью…

Его речь звучала немного невнятно. Алекс еле удержалась, чтобы не потянуться через стол и накрыть его руку своей. Боб снова прокашлялся.

– Да, так о чем я? В общем, когда я познакомился с Эми, то подумал: какая же она славная! Она нарисовала мне картинку, я почитал ей сказку, а потом мы все втроем пошли гулять в парк рядом с их домом. Я тогда был тощий как скелет. Выделывался, показывал им, как я хожу на руках. Глядя на меня, наверно, сложно поверить… Мы с Эми сразу поладили, и я думаю, для Джо это был веский аргумент.

Алекс улыбнулась, представив себе эту картину.

– Так, значит, вы переехали?

– Хм, ну да, вроде того. Сначала я просто оставался на ночь, а через несколько месяцев мы решили, что я перееду совсем. И вот мы стали жить все вместе в доме, который снимала Джо. У меня тогда денег водилось побольше, потому что была профессия. Примерно через год мы наскребли на первый взнос и купили небольшой домик. Нам хотелось, чтобы все было как у людей. Я встал на одно колено, ну и так далее. Мы поженились в понедельник, потому что это было дешевле, чем в субботу. Эми была подружкой невесты, а Кэрол и ее паренек – свидетелями. И в среду мы въехали в дом на Уорлингэм-Роуд. Медового месяца у нас не было, но на брачную ночь Кэрол забрала Эми к себе. С тех пор мы всегда были втроем. Всегда. Джо не могла больше иметь детей, и Эми стала для нас всем.

– Эми называла вас папой?

– Иногда называла, да. Почему-то в полиции мне постоянно задавали этот вопрос. И не только этот. Они без конца спрашивали одно и то же – не знаю почему. Сперва-то она называла меня Бобби, как Джо. Потом, когда ей было лет шесть или семь, она сообразила, что у всех ее друзей есть папа или папочка. И при них стала звать меня папой, хотя я об этом не просил. Дома она продолжала звать меня Бобби, а потом, когда подросла, – Бобом. В «папу» я превращался, когда она знала, что провинилась, или когда… – его голос сорвался, – когда боялась чего-то.

Она понизила голос, страшась разрушить установившееся вроде бы взаимопонимание:

– А как вы ладили с Эми, когда она стала подростком?

Боб откинулся на спинку стула.

– Мы с Эми всегда отлично ладили. Я знаю, что иногда доставал ее своими замечаниями, но, думаю, в глубине души она понимала, что я просто за нее волнуюсь. Она была умницей, наша Эми, и я не хотел, чтобы она все продолбала, как я в свое время, простите мой французский. Немного фантазерка, да… иногда делала глупости… но в целом была прекрасной девочкой. И встречалась с неплохим пареньком. Я знаю, они с Джо на эти темы беседовали. Но вообще нам не приходилось ее особо пилить.

Боб улыбнулся одними губами. В глазах стояла печаль.

– А еще нам все время было весело, – продолжал он. – Эми смешила нас до колик, даже когда была еще совсем крохой. Я возил ее, маленькую, с собой в фургоне, учил переключать передачи и все такое прочее. Мы с ней болтали, и я просто умирал со смеху. Да, вот были времена…

– Я понимаю, это, наверно, очень тяжело, но… вы вот сказали, что Эми иногда делала глупости. Что вы имели в виду?

– Нет, вы ничего такого не думайте! Я имел в виду обычные глупости, которые все подростки делают. Ну там, поздно прийти домой, выпить немного. Ничего криминального, я сам так делал. Вот один раз они с ее подругой Дженни провернули такой план. Дженни сказала родителям, что ночует у нас, а Эми – что ночует у Дженни. Они вдвоем сели в поезд и поехали в Редхилл на дискотеку. Откуда я это знаю, спросите вы? В двенадцать ночи звонит Эми и говорит, что они что-то там напутали с расписанием, опоздали на последний поезд, и теперь им негде ночевать. На улице был холод собачий. Эми плакала в трубку и просила их забрать. Ну и мы, естественно, забрали. Вы не думайте – мы, конечно, на нее рассердились. Но с другой стороны, я был рад ее звонку, потому что мало кто на ее месте позвонил бы родителям. Эми знала, что может все нам рассказать.

– Мы с подругами были примерно такие же, – соврала она. – Знаете, мне бы очень хотелось побольше узнать о Джо. Я понимаю, что это для вас крайне тяжело, но… я знаю только то, что писали тогда в газетах и показывали по телевизору.

– Джо была моим сокровищем. И я любил ее как сумасшедший. Потрясающая мать и потрясающая жена. Она гордилась всем, что мы имели, и очень любила наш дом, хотя денег у нас особо не водилось. Дочку обожала до судорог. Постоянно говорила о том, как Эми добьется всего, чего не удалось добиться ей. Как пойдет в колледж, а может, даже в университет, как сделает карьеру… Она возлагала на Эми огромные надежды. Мы оба возлагали. Но больше всего мы хотели, чтобы наша Эми была счастлива.