Бывало, грозные отряды

С селеньем проходили рядом,

А чтоб немного отдохнуть,

Здесь останавливали путь.

И кладовых опустошенье

Влекло такое положенье.

Бывало и наоборот:

Что дикий тот степной народ

Свои отряды направлял

Лишь только супротив селян,

И их старанья, коим годы,

Лишал мечом своим приплода.

Но и соседние селяне,

Порой надежды не вверяли,

Подчас еще опасней были,

Чем кочевых племен наплывы.

Бывало, что сторон терпенья

Хватало на любезность пренья;

А иногда – и взгляд косой

Мог обернуться вдруг грозой;

Бывало – вместе в час беды;

Бывало так, что и воды

В час знойный, хоть бы умирая,

Ты не получишь с того края.

Бывало, что за землю дрались,

И вскоре – заново братались;

А после – вновь абракадабра,

И утверждать, что будет завтра:

Война меж ними иль покой

Ни с этой стороны, ни с той

Не мог никто наверняка.

Свояк боялся свояка.

И даже редких браков связи

Лишь упрочали тугость вязи

Соседских отношений сложных,

Погрязших в мелочах ничтожных.

Однако степняков набеги

Все ж дали и добра побеги:

Под гнетом их соединяясь,

И силой правды наливаясь,

Объединившись меж собой,

Однажды дали смелый бой,

Отважные жильцы пришельцам

И задали, как молвят, перцу.

Поскольку кочевое племя

В расцвете было в это время,

Свирепо и жестоко билось,

Несокрушимостью кичилось,

Надменность у его вождей

Рекой, большою от дождей,

Не видя грани, разливалась,

Не зная вовсе про усталость.

И под воздействием успехов

Поход считали тот потехой

Средь степняков и стар и млад;

Был каждый поживиться рад

За счет обычного разбоя,

Не ведая в ответ отбоя.

Простой все видели задачу –

Селенья обеспечить сдачу,

И вновь его обворовать.

Вот посему большую рать

На разоренье не послали,

Чем, прямо скажем, ниспослали

Удачу в битве для селян,

И пораженье для себя.

В село заехав как домой,

Под улюлюканье и вой,

Под звуки страшного веселья

Со скоростью с горы что, селя,

Кочевников отряд проехал,

Как будто бы и впрямь потеха

Здесь намечалась уж вот-вот

И скоро все, разинув рот,

Увидят чудо-представленье,

А не начнется разграбленье.

Когда кочевники неспешно

Решили гордо ноги спешить,

Чтоб показать всем, кто здесь главный,

Кто самый бравый, самый славный,

С коней спускаясь вниз вальяжно –

Их окружили в миг отважно,

Толпой огромной по числу и

Людей здесь было под чистую

С полсотни против двадцати,

И продолжали все идти,

В минуту став уж сотни больше.

И неожиданности поршень,

Заставил всех гостей седлать

Своих коней теперь опять,

Не ввязываясь в драку даже,

Но ход событий нынче дальше

Для всех них был уж предрешен,

И каждый свой конец нашел.

Кто не согласен был на плен,

Тот сразу превратился в тлен,

И сабли не достав из ножен.

Так был порядок тот низложен.

Да, времена суровы были,

Но, коль придерживаться были,

Не причисляя от себя,

То либо – ты, либо – тебя.

Так рассуждают и сейчас

Людей немало среди нас,

Чего уж, право, говорить,

О временах, когда прожить

Хотя бы полные полвека

Не каждый мог, и человека

Опасности подстерегали

Из тех, что с вами мы не знали,

И не узнали б с вами вовсе,

Когда б не книг на полках россыпь.

То был момент особо важный:

В суровый час тогда отважно,

Порывом на защиту встали

Все те, кто на других со сталью

Смотреть во взгляде приучились

И если б это не случилось,

То продолжали бы смотреть,

Покуда б им не умереть!

Но битва все собой смешала

И заново провозглашала

Порядок жизни в землях этих:

Все друг за друга здесь в ответе.

И для пытливых, в заключенье.

Я знаю эти злоключенья,

Когда, казалось бы, все ладно,

Но автор, излагая складно,

Опустит вдруг деталь одну –

И камнем вдруг идет ко дну,

Красивый белый смысла парус.

А я – заполню этот ярус.

Один отряд – не каганат.

И словно маленьких ягнят

Селян всех вырезать могли,

А после – яркие огни

Зажглись бы здесь бессчетной тыщей,

Оставив только пепелище.

Так отчего же не вернулись,

И силой здесь не развернулись

Отряды больше степняков?

А мой ответ на то таков,

Хоть он бесхитростно-простой:

Уж скоро старый свой постой

Они покинули навечно,

Ведь кочевой народ беспечно

За землю не держался сроду

И был обязан тем приплоду,

Что в счет других обогащался.

А когда счет тот истощался,

Снимался, как цыгане ныне,

И кроме подкопытной пыли,

Тянулась долго что всегда,

Не разглядеть от них следа.

А что же тот отряд летучий? –

Так, право, было их до кучи,

За каждым уж не уследить.

К тому ж друг друга находить

Они способны от природы,

Словно ручьи – речные воды.

Вот потому их ждать не стали

И следом никого не слали.

И вышло так, что обернуться,

На земли сельские вернуться,

Тем племенам уж не пришлось:

Историей им нареклось

Уж в скором времени распасться,

С народами тех стран смешаться,

Какие лишь разграбить мнили

И через поколенье были

Они – почти не отличить

От тех земель людей личин.