Альтмер предпочёл промолчать — возможно, из соображений такта, возможно, ему нечего было сказать. Архимаг наверняка не знала.
— Вон, смотрите, перевал, — по-детски позвала Фрея. — Мы сейчас через него переберёмся, попадём на пепельные пустоши, и не придётся крюк через Воронью Скалу делать.
Подул нехороший ветер, поднявшаяся снежная пыль застилала глаза, солнце всё быстрее заходило за горизонт. Нужно было быстрее перебираться, быстрее искать место для ночлега: в горах в начале зимы темнеет особенно быстро. А ночью наступает совсем уж нестерпимый холод. Анкарион предпочёл идти первым, предусмотрительно взятой из лагеря киркой мужчина прорубал в плотном снегу нечто вроде ступеней, облегчавших подъем. Затем, на таком же пологом спуске, альтмер закрепил вокруг одного из камней не менее предусмотрительно взятую верёвку и принялся терпеливо объяснять, как её обхватывать и как идти с ней вниз по склону, затем уже на ходу спокойно поправлял ошибки своих спутниц, не менее спокойно, без единой язвительной нотки, давал им советы. Блёнвенн всё больше настораживалась, всё больше чувствовала неладное — зачем талморскому юстициару быть настолько вежливым? Ладно, одна из них была бы эльфийкой, но ведь имеет дело с бретонкой и скаалкой. Чего ему нужно? Какие у него всё же цели? Напрямую расспросить не выйдет, он будет врать, будет переводить тему и ничего не расскажет. Поинтересоваться у Фреи, как он себя вёл, что пристально рассматривал? Воительница могла не обратить внимания, этот альтмер для неё — диковинка, новичок в мире выживания на её родном острове, ученик, которому ещё многое нужно вдолбить в голову…
— Блёнвенн! — позвала скаалка. — Ты заснула там?
Драконорождённая, как могла, ускорилась, пока не достигла ровной земли, почти следом за ней, намного быстрее, спустился и талморец. На удивление, эльф не позволил себе ни единой ухмылки, а тем более — колкой фразы, он лишь молча снял верёвку, ловко смотал в аккуратное кольцо и перевесил себе через плечо.
— Удивительно всё же двемеры строили, — будто бы невзначай заметил он, кивнув в сторону древней двемерской башни, стоявшей неподалёку. — Столько лет прошло, а всё ещё стоит. Фрея, твой народ никогда не искал в их руинах что-нибудь полезное?
— Мы же не рьеклинги, всякий хлам в дом тащить, — презрительно фыркнула воительница. — А оружие с доспехами нас и своё устраивает.
— А вы, Блёнвенн, когда-нибудь были внутри двемерских руин?
— Приходилось, — спокойно ответила бретонка.
Чтобы разогнать надвигающуюся темноту, архимаг призвала летающий светлячок, скаалка позвала свою небольшую компанию за собой, обогнула двемерскую башню и вывела к небольшой поляне, на которой располагалось заброшенное деревянное строение.
— Здесь и переночуем, — приказала Фрея.
Блёнвенн решила позволить себе отойти в сторону, разглядеть двемерскую башню. Внутри, за решёткой, располагалась кабина с рычагом — наверняка под ними, на глубине, залегают коридоры древнего двемерского города, раздобыть бы где-нибудь не слишком толстый гибкий металлический прут, опустить рычаг, да спуститься в глубины, исследовать город. А потом перед Колсельмо похвастаться.
— Блёнвенн!
Голос скаалки заставил девушку вернуться к импровизированному лагерю — помогать обустраивать ночлег. Фрея собиралась сломать дверь топорами, Анкарион даже набрался энтузиазма немного помочь ей — ночевать под открытым небом у него не было ни малейшего желания, но Драконорождённая обоих остановила. Бретонка осмотрела замок — простенький и дешёвый, вскрыть его даже магией можно.
— Как…
Удивлению обоих не было предела. Альтмер, впрочем, быстро взял себя в руки и просто похвалил за хорошую работу. Блёнвенн осторожно открыла старую скрипящую дверь. Свежий воздух поднял столб пыли, свет призванного огонька играл в её частичках; пыль вскоре осела, комната наполнилась хоть сколько-то свежим воздухом, и путешественники, наконец, решились войти внутрь, тут же заперев дверь рукоятью кирки. Внутри их встретила пара кроватей, покрывшийся паутиной очаг, старая, но ещё крепкая мебель и спуск в подвал, где возле барной стойки нашлось несколько бутылок вина, вязанка дров, зачерствевший и засплесневевший хлеб, солонина и кое-какие сухие специи.
Фрея сняла перчатки, принялась расстёгивать ремешки на кирасе, архимаг потянулась помогать ей. Анкариону пришлось по просьбе скаалки идти в подвал за дровами — и бретонка впервые за вечер увидела на его лице нотки недовольства, тут же, однако, исчезнувшие. Всё-таки она оказалась права, и этот альтмер за ними неспроста увязался. Только что ему нужно? Он действительно втирается к скаалам в доверие? Только зачем?
Воительница по-хозяйски смахнула с очага паутину найденными тряпками, бывшими когда-то шахтёрской одеждой, выложила дрова, а Драконорождённая магией разожгла огонь. Сил у девушки после перехода оставалось немного, и на всех троих готовила непонятно как остававшаяся бодрой скаалка.
— Рион, — позвала Фрея, — сними свою робу, я хочу твою рану осмотреть.
Эльф принялся раздеваться по пояс. Архимаг, которую дочь шамана попросила последить за мясом, бросила на альтмера мимолётный взгляд. Его тело оказалось не таким идеальным, каким должно быть — на коже красовались грубые шрамы, ребра торчали из-за частого недоедания, позвоночник немного искривился от частой сидячей работы. Жизнь всё же не щадила этого талморца.
— Блёнвенн, вы, случайно, в Коллегии Винтерхолда не состоите? — ненароком поинтересовался Анкарион.
— Состою, — нейтрально ответила бретонка.
Скрывать архимагу было нечего — но и откровенничать с эльфом ей не хотелось. И о том, что она с некоторых пор руководит Коллегией Винтерхолда, пока что можно было промолчать.
— Скажите, Анкано всё ещё служит у вас?
— Уже нет.
О причинах, которые заставили бывшего советника покинуть Винтерхолд, Блёнвенн так же решила не рассказывать. Можно просто сказать, что она не знает — и это, в общем-то, будет отчасти правдой.
— Осмелюсь предположить, что у архимага лопнуло терпение. Я бы тоже, если честно, долго его терпеть не смог — вообще удивляюсь, зачем Эленвен его к вам послала. Впрочем, её решения меня тоже часто удивляют.
Драконорождённая, опустив взгляд на огонь, позволила себе мимолётную ухмылку. Почти все талморцы, которых она встречала, оказывались хуже старух — так и норовят косточки перемывать, не остановить их — так часами сплетничать могут! И они ещё себя высшей расой именуют — хотя низменные порывы им абсолютно не чужды. Мало того, что они лицемерны и нахальны, так ещё и по головам собственных сослуживцев пойти могут, чтобы выгоду для себя получить!
Мясо, наконец-то, прожарилось, Фрея сама сняла его с огня и разложила на серебряном подносе, найденном в подвале заброшенного дома. За ужином Анкарион решил продолжить попытки втереться в доверие — иначе его расспросы Блёнвенн назвать не могла.
— А расскажите, что ещё в Скайриме творится? В Вороньей Скале одно время ходил слух, что в Солитьюде кузина самого императора замуж за сына какого-то тамошнего богача вышла. Говорят, это была самая пышная свадьба за последние годы, даже самого покойного короля Торуга перещеголяли.
— Не присутствовала, извините. Сказать ничего не могу.
— А что там с восстанием Буревестника?
Бретонка с удивлением покосилась на высокого эльфа.
— Ульфрик Буревестник казнён несколько месяцев назад.
— Прошу прощения, я не знал.
Анкарион отставил пустую тарелку от себя и потянулся за элем.
— Фрея, это был замечательный ужин, — похвалил эльф. — Вымочить солонину в вине — превосходная мысль.
— Нас этому научил кто-то из давних гостей, — скромно ответила дочь шамана. — Кажется, он был из того же народа, что и Блёнвенн.
Талморец уж слишком добро улыбнулся: настолько, что Драконорождённая чувствовала всю неестественность его улыбки, казалось, маска, которую он нацепил, вот-вот лопнет, обнажив истинное, ужасное лицо.
— Бретоны всегда знали толк в высокой кухне, — отшутился эльф. — Готов об заклад биться, что знаменитый Гурман тоже бретон.
