Наконец, поздно вечером мы с Предвестницей направились в Зал Мёртвых, где нас уже ждал Рунил.

— Андурс заснул, но всё же будьте потише, — попросил старик.

Мы прокрались мимо жилых помещений в комнату для подготовки. Тело Вигнара лежало на столе, омытое, одетое в скромное тёмное одеяние, как это предписывал Имперский культ; его бороду аккуратно подстригли, волосы заплели в мелкие косички на висках, какие он носил при жизни.

— Снимите с него рубаху.

Я призвал огонёк, принялся расстёгивать пояс и фибулу, Лидия затем сняла верхнюю тунику и нижнюю рубаху, обнажив дряблое старческое тело.

— Теперь один пусть встанет на караул, а второй будет помогать мне, чем сможет.

Предвестница качнула плечами и встала в дверной проём — видимо, ей не хотелось смотреть на внутренности уважаемого в городе человека. Я понимаю её: самому ведь неприятно было смотреть на обезображенного гниением Лоркалина.

Рунил сделал надрез кожи под нижней челюстью, затем разрезал всю кожу вдоль туловища, обогнув пупок с левой стороны. Кровь уже потемнела, превратилась в сгустки, однако её немного уже ухитрилось стечь на стол. Жрец просунул пальцы в разрез, затем принялся отделять кожу, жир и мясо от ребёр, разводя кожу в стороны и убирая брюшину наверх. Потом старик взял необычного вида ножницы, немного надрезал мышцы между рёбрами и ножницами разорвал хрящи, таким образом убрав грудину. Зачем-то Рунил разрезал оболочку сердца, велел мне инструментами подержать края, а сам налил в разрез воду.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Просто хочу всё проверить, — старик проколол сердце насквозь, однако ничего необычного не произошло. — Так, это исключается.

Затем жрец, каким-то образом избавившись от воды, принялся разрезать сердце. Внутри оно показалось мне каким-то жёлтоватым, вокруг было много жира — кажется, когда я угощался варёными куриными сердечками в одной из таверн, они выглядели по-другому; в полостях сердца было много тёмной крови.

— Покойный любил выпить, — отметил Рунил. — Да, действительно. Посмотри на печень. Только умер он не от перепоя.

Я бросил взгляд на печень — бугристую, где-то с грязно-зелёным оттенком, с закруглёнными краями.

— Я не знаю, что я должен видеть, — грустно произнёс я.

— Просто говорю тебе, что вот так выглядит печень человека, который в своей жизни много пил. Впрочем, у меров всё точно так же.

Старик завернул кожный лоскут за ребро, засунул внутрь руку и вывихнул лёгкое, принявшись внимательно его рассматривать, затем он повторил это же самое с другим лёгким, после чего разрезал трахею и бронхи.

— Тоже интересно, — заключил он.

Я пригляделся внимательнее: изнутри на плевре можно было заметить мелкие красные точки, сами лёгкие выглядели какими-то… опухшими?

После этого жрец разрезал пищевод, изнутри выглядевший более красным.

— Вот это уже интереснее, — произнёс он, принялся затем осматривать желудок. — Не знаешь, чем покойный болел при жизни?

— Нет, — ответил я. — Ты же знаешь, норды не распространяются о своих болезнях даже друзьям. А этот меня и вовсе прикончить хотел, куда уж там со мной беседы о здоровье вести!

Рунил многозначительно промычал и принялся осматривать кишечник, печень и почки. Под конец он разжал покойному глаза, постарался вывернуть нижнее веко; я пригляделся — на белках глаз и под веками так же были эти красные пятна.

— Помоги теперь убрать это всё, — наконец, приказал старик, забирая у покойного немного свернувшейся крови.

Свои разрезы жрец зашивал сам, мы лишь стирали с кожи и стола сгустки крови, а затем снова надели на тело рубахи. Рунил тем временем подошёл к алхимической лаборатории, зачем-то зажёг горелку, принялся проводить ещё какие-то исследования. Когда мы закончили, старик произнёс заклинание, которое немного затянуло разрез на шее, сделав его менее заметным.

— Что скажешь? — спросил я.

— Это вряд ли был обычный сердечный приступ, — заверил жрец. — И не смерть от перепоя.

— Возможно ли, что его отравили? — напрямую спросила Лидия.

— Я не исключаю такую возможность.

Мы с Предвестницей переглянулись. Кажется, в ближайшее время нам стоит осмотреть весь мусор, попавший на свалку из Драконьего Предела. Вдруг помимо сломанных алхимических инструментов мы сможем найти там что-нибудь ещё?

Комментарий к 33

Вскрытие трупа производится по немного урезанному методу Киари-Мареша, без дальнейшего извлечения и взвешивания

========== 34 ==========

На следующий день тело Вигнара в закрытом гробу перенесли к нему в дом, где проходило прощание с покойным. Друзья покойника выражали семье соболезнования и подходили к гробу, прощаясь с умершим. Конечно же, ради приличия попрощаться со своим таном пришёл и ярл с невестой. После прощания несколько мужчин вынесли гроб на улицу, погрузили в повозку и доставили в Зал Мёртвых, где положили напротив алтаря Аркея. Присутствующие расположились на скамьях, в первых рядах сидела семья покойного, ярл со своим окружением, семейство Сынов Битвы, присутствовавшее на церемонии лишь ради приличия, за ними — Предвестница с членами Круга. Я намеренно расположился на самой дальней скамье, всю церемонию пропускал мимо ушей, клевал носом — вчерашняя вылазка и проведённые в раздумьях половина ночи заставили меня плохо выспаться, а монотонный голос Андурса и звуки маленького храмового органа ещё сильнее усыпляли. Надо было выпить бодрящего зелья, не так паршиво бы себя чувствовал.

Когда жрец закончил читать свои молитвы, гроб с телом перенесли в один из склепов и замуровали в стену, закрыв сверху табличкой с пояснительными надписями. На том церемония была завершена, большая часть посетителей расходилась. Ярл будто бы ненароком отвёл Ольфину в сторону. Неподалёку держались двое мужчин из Сынов Битвы; о чём они разговаривали — я не слышал. Меня больше интересовало, что Рунил подозвал к себе Йорлунда.

— …Прими мои соболезнования, — учтиво произнёс жрец.

— Значит, это ты — друг Эстормо? — спросил кузнец.

Надо же, этот старик запомнил, как меня зовут. Должен признать, неожиданно, но всё же приятно, прозвище «эльф», даже произнесённое спокойным голосом, обижает меня, заставляет чувствовать себя безликим. Я ведь стараюсь запомнить имена всех, с кем приходится познакомиться, и по расовой принадлежности стараюсь не называть.

— Да, всё верно. Я его друг, ты можешь доверять мне. Скажи, ты можешь ответить на пару моих вопросов? Видишь ли, я имел смелость осмотреть тело твоего брата и обнаружил… кое-какие странности.

Йорлунд задумчиво пригладил бороду.

— Ты хочешь узнать, как умирал мой брат? — догадался кузнец; Рунил кивнул. — Давай отойдём в сторону.

Старики отошли за угол, где бы их вряд ли подслушивали, и я не стал тревожить их. Рунил, в случае чего, расскажет мне всё сам. Лидия же задержалась в склепе, вглядывалась в витиеватые буквы на надгробии. Я решился подойти к ней ближе.

— Лидия, можно спросить?

— Пожалуйста, — хмыкнула Предвестница.

— Если бы у Вигнара получилось, что он задумал, что бы ты сделала со мной?

Лидия одарила меня недоумевающим взглядом, словно мой вопрос был глупым. Впрочем, вопрос действительно глуп: Предвестница бы просто не стала препятствовать моей казни в обмен на благополучие остальных Соратников.

— А ты не догадываешься?

— Позволила бы казнить меня?

Её губы изогнулись в улыбке.

— Нет. Я бы сунула тебе в руки боевой меч и сказала Вигнару, что если он хочет твоей смерти, то пусть делает всё, как положено у Соратников. И велела бы вам сражаться. Сам Вигнар, думаю, хотел поступить примерно так же, когда собирался «дать тебе шанс», разве что вышел бы не сам, а выставил латника.

Очень честно, однако: заставить бездоспешного воина с одним лишь полутораручным мечом сражаться против латника! Да, Вилкас показывал мне, что я должен делать, если вдруг столкнусь с таким воином… Но одно дело — тренировки, другое — настоящий бой, где любой может устать или быть раненым. Тем более что в таком случае никто не пришёл бы мне на помощь.