— Хватит валяться, пойдём во двор! — зачем-то позвала Эйла; я одарил лучницу злобным взглядом. — Не умираешь же, значит, и встать сможешь.
Согревающая мазь только начала действовать, и, подгоняемый её ложным теплом, я поднялся с кровати и последовал за Охотницей во двор. Нордка подвела меня к круглым мишеням для стрельбы, сняла со стойки длинный лук, взяла колчан с простыми стрелами.
— Воин охотится, — пояснила она, протягивая мне оружие. — Так заведено. Чтобы ходить на охоту, тебе надо научиться стрелять.
— Но я — не воин, — возразил я.
На лице Эйлы застыла усмешка.
— Ты взял в руки меч. Тебя учит обращаться с ним сама Предвестница. Ты живёшь в Йоррваскре. Значит, ты теперь — самый настоящий воин.
Я недовольно вздохнул. Что же, дерзить ей я не могу, а возражать просто бесполезно. Потому придётся ещё и учиться стрельбе. Не знаю только, как я буду это делать с моим испортившимся зрением!
— Бери лук и становись к мишени полубоком, — приказала Охотница.
Я взял лук в левую руку.
— Теперь три пальца правой руки положи на эту обмотку, растягивай тетиву и постепенно поднимай лук вверх.
Натягивая тетиву, я поднимал лук вверх, как и хотела от меня эта женщина — но в какой-то момент я почувствовал, что тетива слишком сильно сопротивляется, я едва преодолевал её силу.
— Выровняй спину, вот так, — Эйла несильно похлопала меня между лопаток, затем подняла локоть согнутой руки вверх и довела мою ладонь до моего уха. — И другую руку чуть выгни…
Мышцы уже начинали болеть, хотелось разжать хватку…
— Медленно разгибай пальцы, — приказала лучница.
Я с облегчением разогнул пальцы, тетива неприятно пронеслась мимо лица — к счастью, не задев кожу.
— Он тугой, — пожаловался я.
Охотница с ухмылкой покачала головой.
— Он тугой ровно насколько, чтобы отправить стрелу в мишень с тридцати шагов. Пока что ты стреляешь с пяти, как и положено новичкам. Натяни тетиву ещё раз, без моей помощи.
Три пальца на обмотку на тетиве. Натягиваю тетиву и выравниваю спину. Поднимаю лук. Растягиваю тетиву до тех пор, пока не рука не окажется возле уха. Локоть правой руки чуть вверх. Локоть левой руки чуть вывернуть. И медленно разогнуть пальцы, чтобы тетива прокатилась по подушечкам.
— Теперь опускай руку, бери стрелу и клади её сверху.
Я хотел спросить, каким образом я должен буду держать стрелу на тетиве, но, приглядешись внимательнее, тут же всё понял: на древке возле оперения я заметил небольшое углубление. Видимо, именно оно и будет помогать мне удержать стрелу.
— Так, и теперь делай всё тоже самое, что и до этого.
Я попытался поднять лук, одновременно натягивая тетиву, но стрела постоянно заваливалась куда-то вбок.
— Ты должен положить стрелу на указательный палец, как на полочку, — посоветовала Эйла. — Тогда стрела не свалится.
Я пытался удержать стрелу прямо, натягивая тетиву, пытался прицелиться, а затем разжал пальцы… Стрела, конечно же, отскочила от мишени и рухнула на землю. Я ждал от Охотницы чего угодно — от язвительной фразы до ехидного смеха, но Эйла лишь вздохнула и велела мне брать другую стрелу и попробовать ещё раз.
Ещё одна попытка. На сей раз стрела вообще перелетела через мишень и упала где-то за ней.
— Уже лучше. Бери ещё одну, натягивай и немного наклони тело.
Я снова натянул тетиву, но перед тем, как я успел сделать выстрел, лучница велела мне чуть-чуть наклониться вперёд.
— Разжимай пальцы так, чтобы тетива скользила по пальцам, — посоветовала Охотница.
Ещё попытка — и стрела вонзилась в самый край мишени.
— Тренируйся, — велела Эйла.
Не знаю, с какого раза у меня получилось попасть на самый край нарисованного в центре мишени круга — но только тогда Охотница позволила мне вернуть лук на место и идти отдыхать. Мои руки, казалось, вот-вот отвалятся — не знаю, откуда я нашёл силы поставить лук на ту же стойку, где он стоял и раньше.
— Пошли ужинать, — позвала лучница. — Если будешь так же усердно тренироваться, то к концу лета будешь готов.
— Но я и так готов, — возразил я. — Я знаю, как с булавой обращаться, Лидия видела, на что я способен, ещё в Лабиринтиане!
— Если Лидия не отправляет тебя на испытание сейчас, значит, она считает, что ты не совсем готов. И не уверена, что с булавой ты обращаешься так уж хорошо.
Этим вечером группа воинов под руководством одного из нордов, которых Лидия упрекала в трусости, вернулась с успешно выполненного контракта на Белом Берегу, и Соратники собирались это отпраздновать. Прислуга пока что накрывала столы, воины собирались в пиршественном зале, обсуждая какие-то свои проблемы. Среди толпы я пытался найти Лидию — и заметил, как она о чём-то разговаривает с загорелым стариком-нордом (не тем ли самым, из Серых Грив?).
— Не смей говорить мне, что и кому я должен! — предупреждал он. — Я сражался с желтомордыми на Войне — и, думаешь, я потерплю одного из них здесь, в Йоррваскре?
Кажется, речь снова идёт обо мне.
— Да, Вигнар. Ты потерпишь одного из них в Йоррваскре, — спокойно ответила Предвестница.
— Ох, я должен был сразу понять, во что Соратники превратились, когда услышал слухи о том, что из себя Круг представляет! Или, может, тебе остроухие приплачивают — как и Балгруфу?
Нет, этот старик и впрямь с головой не дружит! Надо же, подумать, что Талмор решит платить скайримской гильдии наёмников за лояльность! Деньги нам некуда больше девать! Терпеть я больше не мог и решил вмешаться.
— Лидия — твоя Предвестница, — напомнил я. — И ей решать, кому жить в Йоррваскре.
— Щенкам слова не давали, — процедил в ответ Вигнар. — Научи этого остроухого хорошим манерам, женщина — или я сделаю это сам, как в молодости.
Старик всё же решил оставить нас в покое.
— Зря ты вмешался, — вздохнула Лидия.
— Я должен был просто стоять и смотреть, как он хамит тебе? — возразил я.
Лидия усмехнулась.
— Вигнар не хамил мне — он почти со всеми так всегда разговаривает. Что говорить, если он думает, что может и с ярлом так разговаривать.
К нам присоединилась Эйла, и втроём мы отправились к столу.
— Но почему его терпят? — недоумевал я. — Люди говорят, что он подбивал открыть Братьям Бури ворота — а это ведь самая настоящая измена!
— Это всё — лишь слухи, — заметила лучница. — К тому же, Вигнар — один из старейших танов в городе, герой Войны, его брат работает на нас, вот его и терпят. С другой стороны, согласись, его понять можно: он сражался с твоими сородичами, а теперь ты живешь и тренируешься с нами.
И опять всё упёрлось в Войну. Когда уже люди (и не только) поймут, что она закончилась три десятка лет назад, что не все юстициары и солдаты, которые служат в Скайриме, участвовали в ней!
— А если доказать, что Вигнар и правда намеревался открыть Братьям Бури ворота?
— Выбрось это из головы, эльф, — посоветовала Охотница.
Столы были накрыты, Предвестница вместе с Эйлой и теми двумя нордами-близнецами сели за стол, стоявший перед лестницей на нижние этажи. Вернувшиеся с победой воины помладше расселись неподалёку. Я намеренно сел за столик в уголке, рядом с показавшимися мне безобидными молодой имперкой и данмером (очевидно, тем самым Атисом). Лидия встала подняла свой кубок, начиная произносить речь:
— Сегодня Фаркас привёл воинов к ещё одной славной победе! Благодаря им в Скайрим стал ещё более безопасным местом, а слава Соратников, как славных воинов, приумножилась! Поднимем кубки в их честь! Сколь!
Присутствующие, глядя друг другу в глаза, так же произнесли «сколь» и принялись осушать свои кубки. Нужно будет спросить у Лидии, что означает это слово и зачем его произносят.
— Так ты, значит, и есть наш талморец? — поинтересовался Атис.
— Да, так и есть, — спокойно ответил я.
Я очень надеялся, что данмер оставит меня в покое, позволит спокойно поужинать и пойти спать — веселиться не было ни сил, ни желания.
— Я думала, что ты… — имперка на мгновение замялась, — старше.
