— Проходи, — Предвестница опустила меч и взмахом головы пригласила меня внутрь.
Едва я переступил порог, Лидия поспешно закрыла дверь, жестами велела мне ставить бутылку на столик перед зажженным очагом.
— Есть только фазаньи грудки, хлеб и козий сыр.
— Прекрасно.
Уверен, сегодня я поужинаю сытно, без риска быть отравленным ещё какой-то гадостью. Лидия ведь не ждала меня, да и травить кого-либо не в её нравах. Нордка расставила пару серебряных кубков на небольшом столике возле очага, разрезала сыр, разложила еду по деревянным тарелкам; я тем временем откупорил бутылку и разлил вино по кубкам. Когда мы, наконец, приступили к еде, я против правил приличия хватал мясо руками, жадно поедал… Очень вкусное, мягкое для дичи и ароматное. И безопасное.
— Вкусное мясо, — похвалил я. — Жарите со специями?
— Сначала его надо как следует промариновать. Главное — с уксусом не переборщить.
— Даже ярлова повариха так вкусно не готовит. Я серьёзно говорю: никогда не ел ничего подобного. Говорите, надо промариновать, но, главное, с уксусом не переборщить?
Нордка недовольно подняла бровь. Кажется, мои похвалы прозвучали для неё дешёвой лестью. Раз так — не буду больше. Конечно, она не доверяет мне (и не обязана доверять), потому любое моё слово может сыграть против меня. У меня не получится изобразить перед ней молодого альтмера, которому просто надо выполнять свою работу — наверняка она помнит моё желание подсидеть Анкано.
— Можно на «ты», — посоветовала Лидия. — Так всё же, почему в Драконьем Пределе тебе… одиноко?
— Ваш ярл — чудовище. Его невеста — исчадие Обливиона. Его управитель — жлоб и глупец. Его телохранительница — просто сумасшедшая. Его брата вообще надо на цепь посадить. А имперский легат — неотёсаный солдафон, хоть и имперец.
Кажется, впервые Предвестница слышала подобные слова о своём ярле и его окружении, раз на её лице показалось такое удивление. Возможно, она просто посчитала странным слышать такое от талморца.
— Я, знаешь ли, тоже не из высшего общества, — парировала нордка. — И даже воспитывалась не имперцами или бретонами. Вот леди Альдегунд весьма хорошо воспитана и образована, да и Провентус, может, жлоб и глупец — но всё же имперец, с ними всегда светские беседы вести можно. А разве вам, талморцам, к змеиному гнезду не привыкать?
Я жалобно посмотрел на неё. Конечно, её последние слова ожидаемы, она вообще наверняка считает меня простым карьеристом. Чего скрывать, я и был таким карьеристом, хотел любыми путями прорваться наверх. Сейчас же… порой я ловил себя на мысли, что на должности курьера мне было не так уж и плохо. По крайней мере, я не высматривал в каждой тени убийцу, не боялся взять в рот полежавшее без моего присмотра яблоко и более спокойно спал.
— Я устал от этого, — признался я. — Ты, наверное, думаешь, что мы, талморцы, чудовища, которые и друг друга ради повышения сожрать готовы, а уж остальных вообще ни во что не ставим?
Лидия бросила на меня строгий взгляд, будто решила, что я сейчас будет оправдываться всеми силами, невинность изображать, объяснять свои взгляды…
— Конечно. Я знаю, о чем ты подумала, и ты абсолютно права, — продолжил я. — Я собирался сожрать Анкано с потрохами. И даже место его приметил.
— Но тебя всё равно не перевели в Винтерхолд.
— Мне поручили другое… дело. Здесь, в Вайтране.
Забыв о приличиях, я осушил кубок до дна, поставил его на столик и принялся расстёгивать пояс.
— Вот, посмотри, — я задрал рубаху, подставив правый бок к горящему огню и давая возможность рассмотреть грубый белёсый рубец. — Это — моя цена за мою нынешнюю должность. Это — и ещё страх, что я однажды проснусь и пойму, что остаток жизни буду ходить под себя и не смогу сказать ни слова. Либо вовсе не проснусь.
Лидия внимательно разглядывала шрам.
— Ты считаешь, что наш ярл пожелал тебе… смерти? — нордка специально решила прикинуться дурочкой, чтобы вынудить меня рассказать всё самому.
— Он желал запугать меня. Заставить меня молчать о том, что по его приказу погибло двое моих коллег. У него получилось. Тебе никогда не приходилось осознавать, что ты пальцем пошевелить не можешь, у тебя из живота хлещет кровь, ты слабеешь с каждой минутой — но не чувствуешь боли от ран? Что ты до конца жизни будешь лежать беспомощной, не сможешь больше слова никому сказать — но прекрасно осознавать, что вокруг тебя происходит? Представь, каково это — и поймёшь, почему в Драконьем Пределе мне одиноко и страшно.
Предвестница хотела прикоснуться к шраму — но одёрнула руку в последний момент, затем она опустила голову и вздохнула.
— Допустим, ярл и правда однажды может приказать убить тебя — если ему не понравится, как ты будешь себя вести. Но почему меня должно это волновать?
Логичный с её стороны вопрос. Балгруф ведь явно держит Лидию, как Предвестницу, у себя в кармане, и идти против ярла ей не выгодно… Если только она не будет зла на него за то, как он обошёлся сегодня с Блёнвенн. Драконорождённую явно хотели вынудить совершить дурной поступок, но она предпочла оставить свою совесть чистой, да ещё и пытается предупредить Балгруфа об опасности.
— Сегодня я случайно услышал…
— Ты хочешь сказать, намеренно подслушал? — перебила Лидия, едко подняв бровь.
— Хорошо, — усмехнулся я. — Я подслушал разговор Блёнвенн с Балгруфом. Балгруф был чем-то недоволен, верно? Ты можешь хотя бы намекнуть мне, чем?
— Могу даже прямо сказать: Балгруф просил Блёнвенн свергнуть нынешнего ярла Винтерхолда. Но, как ты наверняка понял, она этого делать не стала.
Вот вам и «благородный ярл Вайтрана», вздохнул я. Потребовал от Драконорождённой предать ярла Винтерхолда, который ей явно дорог по личным причинам. Хотел и её заставить делать грязную работу, чтобы потом самому сливки слизать.
— Да. И ещё она хотела предупредить Балгруфа, что Альдегунд опасна.
— Если тебя это утешит, то Альдегунд не нравится и мне, — успокоила меня нордка. — Но наш ярл решил жениться на ней, а он никогда не делает ничего просто так. К тому же, до того, как взойти на трон, они с Айрилет были братом и сестрой по оружию у нас, в Йоррваскре. Значит, нам всем остаётся лишь терпеть Альдегунд.
Я разлил по кубкам новые порции вина.
— Я знаю. Но умирать не хочу. И не хочу закончить свои дни растением. Особенно если Блёнвенн права, и Альдегунд действительно как-то связана с Тёмным Братством.
— Тёмное Братство уничтожено раз и навсегда, — возразила Предвестница. — Блёнвенн знает это, как никто другой, она помогала зачищать их последнее убежище. Да, Альдегунд и правда не самая приятная личность, и убить для неё — раз плюнуть, но это не повод подозревать человека в… таком!
Я решился на крайнюю меру: больше не вилять и прямо попросить.
— Возможно, кто-то ухитрился выжить и теперь хочет отомстить. Если Блёнвенн права, и Альдегунд действительно как-то связана с Тёмным Братством, я должен выяснить это. Но один я не справлюсь. Помоги мне. Покажи мне место в Вайтране, где я мог бы чувствовать себя в безопасности. Взамен я буду помогать тебе, чем смогу и как смогу. Я даже о Конкордате Белого Золота вспоминать не стану, если ты поможешь мне.
Лидия едко поняла бровь. Конечно, мои слова сейчас наверняка изумили её, на её месте я бы тоже не поверил, если бы услышал такое от талморца. А то и вовсе бы рассмеялся.
— Мне вот интересно, что ты вообще в Талморе забыл? — зачем-то спросила она.
— Пытаюсь отблагодарить родителей за всё, что они дали мне.
Нордка одарила меня недоумевающим взглядом. Что же, придётся сегодня быть полностью откровенным с малознакомой человеческой женщиной, рассказать ей свою историю, признаться в своём низком происхождении.
— Представь: на одном из островов Саммерсетского архипелага жили мужчина и женщина. Они были достаточно чистокровны, чтобы жить там, не нищенствовали, но богатства в своём доме так же не видели. Как и у многих альтмерских семей, у них были проблемы с зачатием ребёнка — в некотором роде, это наша цена за долголетие. Они немолоды даже по альтмерским меркам, уже отчаялись завести родного ребёнка, раздумывают над тем, чтобы взять на воспитание сироту. Но однажды у этой семьи всё же родился сын — и у мальчика выявились магические способности выше среднего.
