— Да. Боюсь, единственный способ снять с меня проклятие — это убить этого оленя, чтобы затем отдать кольцо явившемуся Хирсину.

— Хорошо. Только где мне найти кольцо?

Мне показалось, что Синдинг коварно улыбнулся. Тюремщики насторожились не меньше моего, копейщики снова выставили оружие вперёд, но Ненья приказала им стоять спокойно. Норд тем временем вскарабкался на ступеньки и протянул мне серебряное кольцо, украшенное волчьей мордой. Неужели его не отобрали при обыске?

— Запрещённый предмет? — рявкнул я.

— Не бойся, я отмыл его, — мне снова показалось, что в голосе Синдинга прозвучали едкие нотки.

Я догадался, где всё это время норд хранил запрещённый для хранения при себе предмет. Возмущение во мне боролось с недоумением, недоумение — с множеством догадок, каждая из которых выставляла заключённого не в лучшем свете.

— Говорю тебе, оно чистое, — убеждал Синдинг. — Почище… других, которые ты надевал! Если, конечно, обычно твоим кольцом не пользовались.

К щекам неожиданно прилила кровь, а сердце неприятно кольнуло. До меня донеслись презрительные смешки заключённого. Одному из тюремщиков, видимо, не хотелось больше выслушивать подобные мерзости, он выставил копьё вперёд так, что Синдинг чуть не потерял равновесие и не плюхнулся в воду.

— Ещё одно слово — будешь неделю голодать, понял?

Заключённый сдавленно качнул плечами.

— В довесок к той, которую ты получаешь с сегодняшнего дня за то, что запрещённый предмет сюда пронёс.

Синдинг виновато опустил голову.

— Если ты не передумал, эльф — бери это кольцо и уходи. Найди оленя, о котором я говорил тебе. И молись своим богам, чтобы они были милосердны к тебе, и ты успел всё сделать до того, как обратишься.

Преодолевая брезгливость, я забрал кольцо, и тут же оно словно по волшебству само наделось на мой безымянный палец, да ещё и странным образом пришлось точно мне по размеру.

— Поспеши, — посоветовал заключённый. — И помни: ты можешь обратиться в любой момент. Даже когда выйдешь за эту дверь.

Я покидал тюрьму в смешанных чувствах; с одной стороны, я начинал жалеть, что вообще подписался на эту авантюру, с другой — история Синдинга мне совсем не нравилась, даже казалась подозрительной. Этот норд не выглядел жертвой обстоятельств, кем он выставлял себя в глазах окружающих: возможно, если бы у меня было время расспросить его наедине, его рассказ не один раз противоречил бы себе.

Когда я выходил на улицу, в нос ударила смесь запахов, свежий воздух отчего-то пьянил, а силы переполняли меня, словно и не было того ранения. Я боязливо оглядел руки, боялся, что превращение уже началось — но нет, кожа на пальцах оставалась желтой, ногти не отрастали, а руки не увеличивались в размерах. Пожалуй, лучше переоденусь в ту грубую одежду, что я купил в Вайтране — её, по крайней мере, не жалко будет.

— Леди Ненья, я могу рассчитывать на помощь хотя бы троих ваших людей? — поинтересовался я.

Управительница шепнула что-то одному из мужчин, тот велел троим солдатам следовать за мной.

— Сейчас я пойду переоденусь, — сказал я. — И мы начнём выслеживать этого оленя. Если вдруг я превращусь — держитесь подальше.

Стражники качнули плечами, будто бы и без моих напоминаний знали, что им делать.

— Вам не доводилось слышать о рассказах охотников о подобном… необычном животном?

Теперь все трое по очереди переглянулись.

— Говорили как-то, что видели белого оленя к северу от города, в горном лесу, — ответил один из них.

Что же, там и начнём. Я вернулся в дом Рунила и принялся переодеваться. Старик смотрел на меня с удивлением, тут же обратил внимание на появившееся на моем пальце кольцо — и пришлось всё объяснить ему.

— Постарайся найти это животное до заката, — посоветовал жрец.

— Тут уж как получится.

Я вышел на улицу, передал свёрток с робой и сапогами одному из стражников, на всякий случай пояснив, что если мы не успеем и я всё-таки обращусь, то моя одежда будет испорчена, и им придётся либо заткнуть свою нордскую гордость и подать мне запасной наряд, либо на обратном пути смотреть на моё обнажённое тело. Как я и рассчитывал, изучать подробности строения моего тела им не очень хотелось, и один из стражников всё-таки раздал свой набор зелий и перевязочных средств товарищам и уложил в свою сумку запасную одежду для меня.

Стало быть, они видели оленя к северу от города? А в какой у нас стороне север? Я плохо понимал, почему направился в горы, но я не слышал возражений от своих спутников и сделал вывод, что выбрал правильный путь. Смесь запахов осеннего хвойного леса опьяняла, я взбирался по склонам и карабкался по камням, иногда мне даже приходилось ждать стражников, от которых я должен был отставать. Никогда прежде я не чувствовал себя таким бодрым и сильным! Что это? Эффект зелий? Хороший воздух? Или магия проклятого кольца? Стражники останавливались всё чаще, затем и вовсе решили перекусить — и я посчитал это хорошей идеей. Я набросился на солёную рыбу с небывалым аппетитом, впервые за эти несколько дней ощущал её вкус, чувствовал каждый кристаллик соли на своём языке. Хлеб же показался мне отвратительным, я проглотил единственный кусок лишь из вежливости, отчего-то захотел съесть снежную ягоду — но не учёл, что она ещё не созрела и имела неприятный горький вкус.

— В горах темнеет быстро, надо бы пошевеливаться, — заметил один из моих спутников.

— Согласен, — я подскочил с поваленного дерева и направился прочь из перелеска.

Какое-то странное чувство вело меня, мне казалось, что из всего множества ароматов, которыми полнился этот лес, лишь один — терпкий и неприятный, выведет меня к нашей цели. Я вскарабкался на невысокую скалу — и с её вершины мне открылся удивительный вид. Вечнозелёные ели красиво сочетались с пожелтевшей травой, кое-где проглядывали позолоченные лиственные деревья, неизвестно что забывшие здесь; заходящее солнце окрашивало небо в золотой цвет, вместе с ним золотило и протекавшие в окрестностях горные реки, золото отражалось и в озере Илиналта, видневшееся где-то вдалеке. И вот, на небольшой поляне чуть внизу, в окружении нескольких сородичей я заметил необычайно крупного оленя, цвет шкуры которого я сначала принял за золотистый. Лишь когда животное зашло в тень, я понял, что это и есть тот олень, о котором говорил Синдинг.

Я притаился за деревом, надеясь, что это небольшое стадо не заметит моего присутствия. Отчего-то мне хотелось выскочить из своего укрытия, наброситься на добычу и вонзить кинжал ему в горло… Да что за мысли — тогда я ведь упущу этого оленя!

Буду действовать так, как я умею: выпущу в животное мощный разряд молнии в надежде, что смогу хотя бы оглушить его. Позади меня послышались тихие шаги — вот и мои спутники подоспели. Жестами я велел им пригнуться, а сам приготовил заклинание и прицелился. Между пальцев проскользнул привычный мне всплеск энергии, из руки вылетела молния, попавшая точно в свою цель. Белый олень без движения рухнул на землю, остальное стадо испуганно разбежалось. Под одобрительное мычание я спрыгнул на поляну, вытащил из ножен кинжал и на всякий случай перерезал животному горло. Что делать дальше, я представлял с трудом. Однажды я видел, как кухарка разделывала кроличью тушку — разрезала брюшко, сняла каким-то образом шкурку, затем вынимала внутренности… Надеюсь, я ничего не напутаю.

Едва лезвие кинжала снова прикоснулось к шкуре оленя, как я почувствовал всплеск странной энергии, животное будто бы поднималось на ноги. Его призрак смотрел на меня, никуда не убегал и будто желал поговорить.

— Ты — Хирсин? — отчего-то я спросил первым.

— Не совсем, — призрак отвечал мне низким, грубым голосом. — Я — лишь одна из Его испостасей. Одно из воплощений Охоты. Я не могу сейчас явиться в этот мир в своём истинном облике, поскольку время Моё не пришло. Но всё же ты можешь называть меня этим именем, Охотник. Тем более что на тебе Моё кольцо.

Я улыбнулся. Кажется, удача снова вернулась на мою сторону: я встретился с воплощением Хирсина, и у меня есть все шансы скорее снять это проклятое кольцо.