Надеюсь, снятую мной комнату никто не занял, а Хульда не похоронила меня и не выбросила вещи, которые я оставил в гостевой комнате.

Вайтран раскрашивался вечерными огнями, на улицах зажигали осветительные жаровни; народ разбредался кто по домам, кто по тавернам. Народ в «Гарцующей кобыле» пребывал, однако Хульда всё же заметила меня, приветливо помахала рукой и жестом позвала к себе.

— Я уже думала, что ты всё, погиб, — грустно произнесла трактирщица.

— Я и сам этого боялся, — вздохнул я. — Эти существа, о которых ты мне говорила, агрессивны. Я бы сказал, очень агрессивны. Одно из них меня отравленным топором ранило — но я успел ему голову размозжить!

Хульда мечтательно вздохнула и с улыбкой покачала головой.

— Ну, герой, — протянула она. — Только почему к нашим жрецам Кинарет не пошёл?

Трактирщица наполнила один из бокалов элем и протянула мне — заверив, что это за счёт заведения.

— Я нашёл в пещере четверых альтмеров — давно там, несчастные, лежали. Сама понимаешь, не хотел я их там оставить, и захотел отвезти в Фолкрит — там жрец Аркея как раз альтмер, он их должен был по нашим обычаям похоронить, — чтобы заинтересовать Хульду сильнее, я принялся активно жестикулировать, намеренно старался разговаривать, как простолюдин. — В общем, взял я на ферме Сынов Битвы тележку с рогожкой, принялся этих несчастных из пещеры вытаскивать. Выношу последнего и слышу: кто-то крадётся. Я вытащил булаву и приготовился. И тут прямо с потолка на меня выскакивает эта тварь. Больших уродов я в жизни не видел! Вот представь себе гоблина, покрась ему кожу в белый цвет, зашей веки и вырви нос. И удлини ему конечности так, чтобы ему пришлось на согнутых ногах ходить.

Трактирщица схватилась за сердце и забавно нахмурилась.

— Урод так урод, — согласилась она. — Ну, и как ты его убил?

— Тварь прыгнула на меня — и зацепила своим топором. Хорошо, что я увернулся, иначе ногу она бы мне отрубила! Не знаю как, но я ухитрился повалить её на землю и затем очень сильно бил её булавой по голове, пока не размозжил череп. Потащил я своего последнего мёртвого сородича к выходу — и понимаю, что мне становится всё хуже и хуже. Еле до Фолкрита доехал, думал, свалюсь с лошади и всё, умру.

— Рисковый ты парень, Эстормо, — вздохнула Хульда. — Наш капитан Кай тебя бы с руками и ногами себе оторвал!

Я притворно фыркнул.

— Мне и в Дозоре хорошо. Комната же моя свободна?

— Специально решила ещё сутки подождать, не пускать туда никого, — ответила Хульда.

Я заплатил за постой ещё на сутки и заказал себе на ужин пару куриных грудок; трактирщица разрешила мне остаться за барной стойкой, и я принялся за еду. До меня донеслись нотки сводящего с ума запаха, я завертел головой — и увидел женщину, которую первый раз я встретил в ривервудской таверне. Она была всё так же красиво накрашена и со вкусом одета, её волосы — аккуратно уложены; под руку её вёл молодой норд, имевший с ней портретное сходство. Брат и сестра, очевидно. Выправка у норда военная, даже шаг пытается отчеканивать, но больная (вероятно) нога мешала ему. Бывший легионер, уволенный из армии по состоянию здоровья? Возможно.

— Это наши молодые таны, — проинформировала Хульда. — Брат с сестрой. Наш ярл в последнее время уж больно щедр стал, чуть ли не всем подряд титулы раздаёт!

— Что ты знаешь о них? — поинтересовался я, протягивая трактирщице несколько монет.

Брат и сестра расположились за столиком неподалёку — так что я мог бы любоваться этой нордской красавицей.

— Парень — бывший легионер, уволился по здоровью. Ранило его где-то на границе то ли с Хаммерфеллом, то ли с Эльсвейром, вот и пришлось вернуться на родину. Девушка, как ты понял, его сестра, про неё ничего особенного тебе сказать не могу. Вроде как она не совсем наш тан, но к ярлову двору братец её уже представил.

— Такую красавицу прятать — преступление, — пошутил я.

Отчего-то впервые в жизни я почувствовал себя по-настоящему неполноценным, почти что ущербным. Мне казалось, что эта красавица в жизни не обратит на меня внимание, моё положение в нашем обществе слишком низкое, я ведь — рядовой юстициар, пусть меня взяла под своё начальство сама Эленвен. А вот ярла… Такую хоть скайримский ярл, хоть сиродильский граф, хоть один из бретонских королей в жёны возьмёт!

— Эй, Эстормо! Хочешь с хорошей девушкой познакомиться — даже не смотри туда! Заносчивости и спеси у этих двоих на десяток талморцев хватит! Удивительно, что их светлости соизволили в мою таверну сегодня зайти, обычно их в «Пьяном охотнике» видят.

Снова фыркнул.

— Дай хоть полюбоваться.

Хульда недовольно цокнула.

— Вон, на Садию любуйся — она тоже у нас ничего. Завтра Ольфина работать выйдет — и она тоже совсем не дурнушка!

В сердцах я отмахнулся от простодушной трактирщицы и продолжил ужинать. Завтра погуляю по Вайтрану, посмотрю на этого полоумного жреца Талоса, послушаю, какими бреднями он народу разум отравляет — и чем он забавляет ярла. Поговорю с придворным магом, спрошу, что он знает о фалмерах. Постараюсь подружиться с ним — чтобы было с кем поговорить, пока я жду результатов работы Рунила и прихожу в себя после ранения. Может быть, подружусь и с местным алхимиком — чтобы было с кем общаться эти несколько дней.

========== 10 ==========

Я засыпал с ощущением, будто что-то упустил.

Принялся вспоминать всё, что сказал мне Фендал.

Санион представлялся всем писателем, денег у него — со слов босмера — было немного, и они быстро закончились. За что Дельфина и выставила его. Оргнар мне тоже сказал, что у Саниона, несмотря на внешний вид, денег оказалось немного. Но со слов трактирщика эта Дельфина выжила моего коллегу из «Спящего великана», это же самое сказал мне и Свен. Разница между «выжить из вредности» и «выставить за долги» всё-таки большая, но «выставлять за долги» кажется мне логичнее, чем выживать потенциального богатого клиента из своей таверны из вредности. Тем более что Дельфина всё же терпела отряд талморцев в своей таверне, разве что в итоге ушла куда-то на некоторое время. Возможно, у этой женщины возникли какие-то дела, и ей пришлось уйти, а раз талморцы не стали догонять её, то наорала она только на работников своей таверны, чтобы не зевали. Также я узнал, что Ралоф всё-таки из Братьев Бури — не мог ли он организовать ловушку, в которую ривервудские мужчины заманили Саниона? Возможно. Не думаю, что у этого Ралофа совсем мозгов нет, раз он (опять же, со слов Фендала) высокую должность среди людей Буревестника занимает. Вдобавок именно он куда-то сбежал с лесопилки в день, когда мне пришлось поработать у Гердур.

Что я могу предположить из всего этого? Во-первых, версия, что Саниона убили Братья Бури, косвенно — но подтверждается. Во-вторых, Фендал — лишь пешка в той игре, что затеяли жители Ривервуда во главе (возможно) с Ралофом. Оргнар и Свен явно покрывают друг друга, и если барда никому не жалко, то расставаться с Оргнаром местные вряд ли захотят, кажется, ни у кого нет желания оговаривать трактирщика. Свену также мало доверяют, и в эту игру его не впутывали. Значит, очерчиваю круг подозреваемых: Ралоф, его сестра и зять, Оргнар, Дельфина и Фендал. Лесопилка Гердур даёт работу почти всем жителям Ривервуда — и, следовательно, эту женщину наверняка будет вся деревня покрывать. Всё же за убийство талморского юстициара наказываем только мы сами, санкций на имущество виновного мы не накладываем — и потому в возможной смерти Гердур и её мужа никто материальной выгоды не получит. С другой стороны, я могу написать Эленвен отчёт о том, что я разыскал целую семью еретиков — и наши юстициары уведут Гердур с её мужем куда следует. Их ребёнка пристроят куда-нибудь, а Ривервуд… собственно, почему я вообще обо всём этом беспокоюсь? Моя задача — расследовать смерти Саниона и Лоркалина, попутно я обязан докладывать обо всех обнаруженных мною еретиках и мятежниках.

В общем, в финальном отчёте я должен указать все свои выводы, рассказать обо всех подозреваемых, а дальше пусть Эленвен сама принимает решение. Захочет наказать Гердур и всю её семью — пожалуйста.