— Почему ты беспокоишься за меня? — спокойно спросил я. — Я — чужой тебе. Ты променял нашу Родину на эти… края. Я работаю на тех, от кого ты сбежал.

В ответ старик лишь усмехнулся.

— У меня был сын, — ответил Рунил. — Когда он погиб в Битве Красного Кольца, ему было столько же, сколько и тебе сейчас. Ты напоминаешь мне его — такой же пылкий и упрямый, как он. Он даже причёску одно время носил такую же, как ты.

Не знаю, почему история жреца тронула меня — но я в ответ грустно вздохнул. Возможно, ему и правда некуда было возвращаться, а Алинор стал для него чужим местом, где его никто не ждал, и он предпочёл остаться в этих холодных полудиких краях?

— У тебя остался кто-нибудь на Алиноре?

— Нет.

Я оказался прав: Рунил считает Алинор чужим себе местом. Хорошо всё же, что у меня ещё есть родня — которая, надеюсь, любит и ждёт меня. На свой манер, не так, как принято среди других рас — но всё же любит.

— Рунил, — позвал я и протянул жрецу руку. — Спасибо, что подлечил.

Старик пожал мне руку в ответ.

— Пока ты не уехал: второго…

— Его звали Лоркалином, — поправляю я.

Рунил поблагодарил меня, и продолжил:

— Лоркалина и его солдат убили не фалмеры, а кто-то другой. Я так понимаю, те же, что и первого твоего коллегу.

Что ж, мои предположения оправдались. Возможно, мне стоит внимательнее осмотреть пещеру, но возвращаться в логово этих тварей я не хочу. Оплатить помощь наёмников мне не по карману. Следовательно, придётся ждать результатов работы Рунила. Надо бы ещё допросить как следует Фендала.

— И вот ещё, — старик протянул мне закупоренную склянку и какой-то лист бумаги. — Пей это после еды, как именно — я написал.

— Ещё раз спасибо, Рунил, — я взобрался в седло. — До встречи.

— До встречи. И береги себя.

Лошадь рысцой поскакала по дороге к Ривервуду, и я успел добраться туда до заката. Работа на лесопилке уже заканчивалась, Фендал сложил инструменты в общий ящик, отдал их мужу Гердур и направился в свой дом. Я оставил лошадь привязанной у «Спящего Великана» и тихо направился за босмером. Когда лесной мер уже стоял возле дверей своего дома, я намеренно ускорил шаг и позвал его по имени.

— Дозорный? — поинтересовался Фендал. — Что тебя привело ко мне?

— Я нашёл Саниона, — ледяным голосом проинформировал я. — Мёртвым.

Босмер намеренно не поворачивался ко мне лицом, делал вид, что пытается открыть заевший дверной замок.

— Я… не знал.

Впервые я слышал столь фальшивое сожаление.

— Передай его родне мои соболезнования от меня. Альтмеры — наши братья, и мне грустно, когда вы гибнете на чужбине.

Фендал, наконец, открыл замок и нырнул за дверь. Он уже собирался закрывать её, но я вовремя поставил ногу к уголку двери. Мне надоело, что этот босмер виляет, пытается уйти от ответа — и, я думаю, стоит открыться ему, сказать, с кем он имеет дело.

— Я думаю, нам стоит это обсудить подробнее, — я вытащил из-под рубахи служебный жетон и ненавязчиво отодвинул плечо так, чтобы лучи заходящего солнца получше осветили его.

На лице Фендала застыл неподдельный испуг, страх парализовал его, лишил дара речи.

— Ты напуган, и это объяснимо, — я говорил всё таким же ледяным голосом. — Но кричать на твоём месте я бы не стал — и, если ты не хочешь оказаться в Северной Сторожевой Крепости, очень советую тебе рассказать всё, что знаешь.

Я переступил порог, закрыл дверь и заклинанием осветил комнату. Фендал всё так же стоит ни живой, ни мёртвый, лишь испуганно прижимается к стене и жалобно смотрит на меня.

— Начнём? — спросил я; босмер часто кивает мне. — Ты догадался, кем был Санион на самом деле?

— Ну… он не был писателем? — испуганно предположил босмер.

— Верно. Ты быстро догадался об этом?

— Не слишком быстро, господин юстициар, клянусь! Санион прибыл в Ривервуд почти без гроша в кармане… Ну, вернее, хватало ему только на самое необходимое — на хлеб, сушёные грибы и самую дешёвую рыбу. Ну и на кружку самого дешёвого мёда… И ещё на пару ночёвок. Деньги у Саниона быстро закончились, но он обещал заплатить позже, а больше, чем нашего с тобой брата, Дельфина не переваривала должников!

Фендал держит руки перед собой, его голос дрожит, он глупым взглядом смотрит на меня, боится моргнуть — пока что он не лжёт, но пытается надавить на мою жалость.

— Дельфина выставила его за долги, а я просто приютил его! Клянусь, я считал, что он бедствующий писатель!

Мне казалось, что ещё немного — и этот босмер заплачет, как и многие из тех, кому предстоит столкнуться с разозлённым талморским юстициаром.

— Когда ты догадался, что Санион — не тот, за кого выдаёт себя?

Дыхание Фендала становилось всё более неровным, босмер испуганно зажмурился, его тело дрожало.

— Я надеюсь, ты не заставишь меня причинять тебе боль, мой лесной брат? — в моих руках блеснули искры, Фендал испуганно покосился на голубоватое сияние вокруг моих пальцев, страх в его глазах усилился.

— Я… я случайно увидел среди его вещей талморскую форму, — хлюпнув носом, пояснил он. — И сказал нашим мужчинам, чтобы они были осторожнее. Клянусь, если бы я знал, чем всё закончится — я бы молчал. Пожалуйста, господин юстициар… Я правда не знал, к чему это может привести. Наши мужчины не особо доверяют мне… Свену они, кстати, тоже не доверяют, так что он… — Фендал снова хлюпнул носом, — он точно ни при чём!

Благородный поступок, однако — заранее заступиться за своего соперника в любовных делах, хотя многие на месте босмера наверняка бы сдали мне такого, как Свен, со всеми потрохами.

— Кому из мужчин ты рассказал?

— Я… я не помню!

Рука с приготовленным заклинанием приблизилась к шее Фендала.

— Фендал! Я не хочу причинять тебе боль!

— Клянусь вам, господин юстициар… Я не помню! Кому-то из тех, с кем я на лесопилке работал, а это почти весь Ривервуд! Потом однажды мужчины позвали Саниона с собой, якобы к святилищу Талоса, дело было ночью, я спал уже, когда Санион ушёл! А утром мне сказали, что он больше не вернётся… Господин юстициар, это всё, что я знаю. Клянусь вам. А, ещё я знаю, что Дельфина после этого уж слишком быстро остыла, будто бы ей не жалко было тех денег, что ей Санион задолжал. Это всё, господин юстициар!

Босмер окончательно разревелся, и чтобы привести его в чувство, мне придётся либо ударить его, либо немного пощекотать искрами. Но кое-какая картинка у меня уже складывалась: Фендал сдал кому-то из мужчин своего постояльца, те доложили о нём кому-то (только вот кому?), и затем Саниона заманили в ловушку. Дельфина, вероятно, была с ними заодно, раз быстро забыла о должнике. Помнится ещё, Ралоф с мужчинами подозрительно собирались в кружок, обсуждали что-то, а затем брат хозяйки лесопилки куда-то очень быстро побежал. Ралоф, брат хозяйки. Который якобы приехал к сестре «пару месяцев назад», а до этого у него были «другие дела».

— Что ты знаешь о Ралофе? — рука с заклинанием снова приблизилась к шее Фендала, босмер, кажется, едва сдерживался от того, чтобы закричать от страха.

— Он — брат хозяйки! Ещё в Ривервуде говорят, что он у Ульфрика какая-то важная шишка, а пару дней назад он уехал куда-то по делам… возможно, в свой Виндхельм вернулся! Я не особенно общаюсь с ним, он со мной — тоже, и я немного о нём знаю!

Остался лишь один вопрос: куда Фендал подевал вещи Саниона. Выбросил их или продал?

— Где личные вещи Саниона?

— Я не знаю! Когда… всё закончилось и мужчины пришли сказать, что Санион больше не вернётся, они просто забрали его вещи и ушли, приказали забыть мне о нём… Я не хотел портить ни с кем отношения, и правда постарался не вспоминать о нём!

Больше мучить его я не собирался, узнал я достаточно.

— Спасибо за сотрудничество, Фендал, — вежливо произнёс я. — Я же говорил, что не хочу делать тебе больно, и не сделал. Всего хорошего.

Я оставил босмера в покое и быстро уехал из Ривервуда — чтобы к заходу солнца успеть отдать одолженную тележку хозяевам и вернуться в Вайтран.