— Не боишься?
Чего я должен бояться, я не понимал. Своим служебным жетоном я светить не буду, юстициарскую форму я вообще оставил в посольстве — на случай, если трактирщики или прислуга в таверне окажется чрезмерно любопытной. Дозорные Стендарра бродяжничают, постоянно на одном месте находится лишь небольшой их костяк — потому моё появление не должно кого-либо смутить или разозлить, если я буду платить за постой и вести себя пристойно. Во владении наверняка проживают чрезмерно разбушевавшиеся некроманты, вервольфы или вампиры-одиночки, до которых не добрались прочие авантюристы, и за голову которых я смогу получить награду, если вдруг мне понадобится заработать.
— Чего я должен бояться? — ехидно прищурился.
— Сам подумай: ярл Балгруф до сих пор раздумывает, чью сторону принять. На его стороне Соратники — которые почему-то не любят Дозорных Стендарра. Говорят, в самом городе священник читает проповеди о Талосе, не скрываясь и ничего не боясь. Ты — альтмер. Переоделся в Дозорного Стендарра…
Намёки старика я понял — он боится, что люди ярла разнюхают правду обо мне, доложат своему правителю, а тот велит прикончить меня. Либо же натравит Соратников, и те начнут портить мне жизнь, выживать из города.
— Я не боюсь ни ярла, ни Соратников, — отрезал я. — В конце концов, они все — лишь люди.
Больше вопросов Рунил задавать не стал. Он спокойно пожелал мне счастливого пути и вернулся к своей работе. А я собрал вещи, оседлал лошадь и отправился в путь. На сей раз я прискакал в Ривервуд раньше, пока ещё не успело стемнеть. Я решил передохнуть в «Спящем великане» и заодно немного перекусить.
Ненароком обратил внимание на моложавую нордку, разговаривавшую со Свеном. Никогда не думал, что человеческие женщины могут быть столь прекрасны. Да, те две девушки, которых я отпустил, так же вполне привлекательны, но бретонка просто хорошенькая, как практически все представительницы её расы, нордку-воительницу я мог бы даже назвать красивой и яркой — если бы она не носила броню, привела себя в порядок и научилась светским манерам. А эта… Её тёмно-каштановые волосы слишком хорошо ухожены и слишком красиво уложены, косметика слишком правильно и красиво наложена — так выглядят придворные дамы и зажиточные горожанки с хорошим чувством вкуса; она могла бы стать украшением даже нашего, альтмерского светсткого приёма. Шлейф её духов сводил с ума. Возможно, её черты лица несколько заострены и резковаты, но это лишь придавало её внешности больший интерес. Но самое удивительное, что в неё было — это глаза. Зелёные, пронзительные, от их взгляда по спине пробежались мурашки.
— О, Эстормо вернулся, — довольно позвал Оргнар.
Я сел на табурет за барной стойкой, попросил эля и пирога со снежными ягодами.
— Что-то на тебе лица нет, — заметил норд.
— Я нашёл сородича, которого искал, — глядя в никуда, ответил я. — Убили его, представляшь?
— Да. Нехорошо прямо, — сожаление трактирщика звучало небрежно.
Я принялся поедать пирог, запивая его элем, изучал каждую ягоду, выложенную в тесто, каждый пузырёк в кружке — но уже не мог забыть этого взгляда, этих ярких зелёных глаз. Хотелось ещё раз посмотреть на эту женщину, узнать, кто она такая, насладиться её компанией. Подождал, пока она выйдет, залпом допил эль, забрал с собой остатки пирога, расспросил, как мне добраться до Вайтрана и отправился в дорогу — возможно, я смогу догнать её, познакомиться с ней. Мара милосердная, почему? Почему она так врезалась в мой разум? Она ведь всего лишь человек, а мужчинами наверняка вертит, как хочет, даже если уже замужем. Да, она ведь вполне может быть замужем — но почему тогда её никто не сопровождает. На месте её мужа я бы окружил её телохранителями, не отпускал бы далеко от себя…
Нет, пора заканчивать с этим помешательством. Полюбовался — и хватит. Мой разум должен оставаться трезвым и холодным, я еду в Вайтран работать, исполнять приказ, а не искать любовных приключений.
Пришпорил коня — необходимость удерживать равновесие на скаку отвлечёт меня от глупых мыслей. Пересёк небольшой перевал, горные леса закончились, сменились золотой степью. Я выехал на мощёную дорогу, пустил коня в галоп, едва не сбивая патрулировавших окрестности стражников, промчался мимо нескольких ферм, мимо медоварни, пока не оказался перед старыми наружными воротами. Я спешился, отдал конюху деньги за то, что он приглядит за моим скакуном, забрал свои вещи из подсумка и направился к городским воротам.
В очередной раз я поймал себя на мысли, что эти дикие, как нам говорили на инструктаже перед отъездом из Алинора, края мне начинают нравиться. Вайтранские стены и ворота не выглядели такими строгими, как в Солитьюде, и совсем не давили на разум. Да и сам город с его аккуратными деревянными домами, украшенными резьбой, казался мне нарядным и уютным. Я шёл по центральной улице к базарной площади, жизнь на которой только начинала заканчиваться. Торговцы убирали свои товары, лавочники закрывали магазины, остальной народ стекался в самое крупное на площади здание — очевидно, в кабак. Подошёл ближе и внимательнее пригляделся к вывеске — «Гарцующая кобыла». Да, именно эта таверна мне и нужна.
Я пересёк порог, с интересом разглядывал внутреннее убранство. Здесь уютнее, чем в солитьюдской «Смеющейся крысе», и роскошнее, чем в «Спящем великане» или морфальских «Вересках» — очаг в центре был выложен из светлого камня, вокруг него располагались деревянные скамьи, окруженные резными колоннами; остальной зал был заставлен круглыми столиками с резными стульями, а наверх прямо из зала уходила простая деревянная лестница — единственное, пожалуй, что мне не нравилось в этом заведении, уж слишком она выглядела неудобной для подъема на второй этаж.
Вообще я начинаю замечать, что у каждого скайримского города есть какая-то своя неповторимая особенность — возможно, это можно назвать «душой». Сиродильские города этого всё же лишены. Да, имперцы вежливы и обходительны, да, они знают своё место и не доставляют нам особых хлопот, а природа Сиродила недружелюбна разве что в приграничных со Скайримом Джерольских горах. В Скайриме же каждый город радует меня чем-то новым: то строгостью и величием, сравнимым с городами Хай Рока или даже Сиродила, то некоторым ореолом таинственности и загадочности, то необычно позитивным отношением к смерти, то уютом и даже теплом. О, Ауриэль… неужели я и впрямь начинаю влюбляться в эти дикие холодные края? Неужели я забываю, что Скайрим мятежен и недружелюбен, что варвары-норды ненавидят всех чужаков! Да, Оргнар, Свен и даже Гердур были вполне дружелюбны и приветливы ко мне, но исключения, скорее, лишь подтверждают правила! К тому же, первый — беспринципный трактирщик, второй — болтливый бард, а у третьей я поработал добросовестно!
За барной стойкой расположилась немолодая уже, но вполне бодрая и даже привлекательная женщина — наверняка хозяйка; по залу шныряли девушки-разносчицы, разнося посетителям выпивку. Между колонн в дальнем углу развлекал гостей бард.
— Добро пожаловать в «Гарцующую кобылу», — приветливо позвала хозяйка. — Хочешь выпить, поесть или ищешь ночлег?
— Мне нужен ночлег, — попросил я.
— Хорошо. Самая дешёвая комната — на первом этаже — у нас стоит десять септимов. Комната на втором этаже с двуспальной кроватью — двадцать, мебель там самая лучшая и немного потише будет.
Лишняя роскошь мне не нужна — тем более, что завтра я отправлюсь к пещере Мерцающий Туман, искать Лоркалина.
— Дешёвую, пожалуйста, — отсчитал десять септимов и протянул трактирщице.
— Хорошо. Комната твоя на день, — женщина тут же спрятала деньги. — Как записать тебя?
— Дозорный Эстормо.
Трактирщица велела одной из девушек сменить её, к барной стойке подошла нордка — молоденькая, но с серебристыми волосами, какие обычно бывают у меров; девушка одарила меня злобным, полным ненависти взглядом. И почему я ждал чего-то иного?
— Вот, это твоя комната, — хозяйка таверны открыла резные двери, пропуская меня в простенько обставленную комнату с односпальной кроватью, столиком с парой стульев и вещевым шкафом. — Дай мне знать, если тебе ещё что-нибудь понадобится.
