Джонас оцепенел от ужаса. В глазах потемнело.

Ангел оставалась неподвижной, оценивая находившегося перед ней мужчину.

Она меня узнает…

Джонас почувствовал, как что-то поднимает его вверх. Левая рука нащупала распахнувшуюся створку.

Шевелись!

Мощный выброс адреналина – и Джонас протиснулся между вырванными петлями створки ворот, буквально на долю секунды раньше, чем Ангел Смерти сомкнула свои разинутые челюсти.

Морда мегалодона врезалась во внутреннюю поверхность створки, прижав ее к бетонной подпорной стенке.

Джонас услышал, как жалобно завыла за его спиной стальная створка, закрывая его, словно щитом, от убийственных зубов. Джонас настолько ослаб, что ему уже стало все равно. Поэтому он закрыл глаза и продолжил подъем в облаке собственной крови, держась на воде за счет ничтожных остатков воздуха в компенсационном жилете.

Мак нагнулся над подвесным мотором, вглядываясь в бурлящие синие воды. Бывший вертолетчик уже знал, что мегалодону удалось сокрушить ворота. А вот чего он точно не знал – так это того, удалось ли спастись Джонасу.

Неожиданно на воде появилось алебастровое свечение.

Спинной плавник разрезал поверхность, направляясь в сторону открытого моря.

Мак сжал пистолет обеими руками, прицелился и выстрелил.

Дротик вонзился в основание спинного плавника.

А затем что-то глухо ударилось о дно лодки.

Мак побежал на шум. На поверхности воды появилась голова, тут же исчезнувшая в луже крови. Перегнувшись через борт, Мак схватил Джонаса за волосы. Потянул на себя, подхватил под мышки и затащил в лодку.

– Боже мой… – простонал Мак, глядя на кровавое месиво из костей и мяса, некогда бывшее конечностью.

Мак быстро оглянулся, чтобы еще раз удостовериться, что мег покидает канал. Затем трясущимися пальцами заткнул одну из зияющих дыр в ноге друга. Нащупал самый крупный кровоточащий сосуд, защемил кончиками пальцев, свободной рукой поспешно запустил двигатель и рванул в лагуну.

Терри прислонилась спиной к лееру, подставив лицо ласковым лучам утреннего солнца. После бессонной ночи она с удовольствием провела бы остаток дня в постели, но это могло вызвать подозрения.

Токамак? Что разрабатывает Бенедикт в своей лаборатории? И имеет ли это какое-нибудь отношение к «Бентосу»?

Она открыла глаза, когда «Эпитемей» всплыл на поверхность в пятидесяти ярдах от кормы «Голиафа». Ныряльщик зажимами прикрепил трос лебедки к корпусу глубоководного аппарата. И несколько минут спустя шестидесятивосьмифутовое сигарообразное судно было поднято на борт и установлено на специальную платформу.

Бенедикт, помахав Терри рукой, прошел на корму поприветствовать членов команды А. Половина команды Б уже ждала на борту «Бентоса». Они специально прибыли на два дня раньше, чтобы освободить своих товарищей. Менее чем через три часа Бенедикт и оставшиеся члены команды отправятся на «Прометее» в Марианскую впадину для осуществления недельной миссии.

Терри с трудом подняла набрякшие веки и проводила глазами Бенедикта, гадая про себя, знает ли тот, что именно она вломилась в лабораторию.

Просто дождись данных гидролокаторов и убирайся отсюда подобру-поздорову.

Что-то явно было не так. Терри отошла от леера. От внезапного выброса адреналина сон как рукой сняло. В дальнем конце палубы Бенедикт беседовал с капитаном команды А, причем разговор явно шел на повышенных тонах. Оба смотрели в ее сторону.

Терри перехватила Бенедикта на полпути:

– Какая-то проблема?

– Это моя вина, прости. Капитан уверяет, что компьютеры «Бентоса» обладают особой конструкцией и не совместимы с оборудованием «Голиафа» или JAMSTEC.

– Что это значит?

– Это значит, что прежде, чем записи гидролокатора, которые затребовал JAMSTEC, будут подняты наверх, их следует перевести в нужный формат на борту «Бентоса».

Терри почувствовала, что начинает закипать:

– Отлично. Переводите. Делайте все, что нужно.

– К сожалению, подобные вещи требуют времени. Команда «Бентоса» работала в неполном составе. Преобразование необходимой информации – задача несложная. По правде говоря, ты и сама наверняка справилась бы после десятиминутного инструктажа, однако, если говорить серьезно, для выполнения этой задачи придется оторвать от работы одного-двух наших людей на две, возможно, три смены. Правда, у меня есть для тебя и хорошая новость. Всю следующую неделю я проведу на борту «Бентоса». Честное слово, я сделаю все, что в моих силах, для преобразования нужных данных или, по крайней мере, их основной части.

– Это значит, что я застряну на борту «Голиафа» еще на неделю, так?

– Возможно, на две, если мне не удастся закончить работу. Не сомневаюсь, там, в JAMSTEC, войдут в наше положение и не осудят нас за задержку.

Терри решительно помотала головой, внезапно почувствовав, как на плечи наваливается невыносимая усталость:

– Нет, Бенедикт, не войдут. Более того, если я повторю им все то, что вы сейчас говорили, они немедленно разорвут контракт.

Бенедикт явно удивился:

– Зачем им это делать? Разве они нам не доверяют?

– Нет, ничего подобного. Просто, как мне кажется, японцы начинают что-то подозревать.

– Подозревать – что?

– Не знаю. Впрочем, не важно…

– Для меня важно. Я честно веду бизнес по всему миру. В любой стране мое слово что банковский вексель. И как смеют японцы во мне сомневаться?! – Лицо Бенедикта побагровело, на шее надулись и запульсировали жилы. – Nemo me impune lacessit – никто не тронет меня безнаказанно! Я не потерплю запугиваний от представителей любой нации! Я сам разорву наш контракт…

– Нет, погодите… – Терри запаниковала, мысли заметались. Она не могла допустить, чтобы представители JAMSTEC расторгли контракт. А еще ей хотелось побольше узнать о секретной лаборатории Бенедикта. – Бенедикт, а как же я? А что, если… А что, если вы научите меня преобразовывать данные?

– Тебя? – Бенедикт покачал головой. – Тебе придется присоединиться к нам на борту «Бентоса». После всего того, что случилось с твоим братом, если я возьму тебя с собой во впадину, твой отец меня точно пристрелит.

– Ему совершенно не обязательно знать. Бенедикт, ну пожалуйста, это единственный выход из положения. Если JAMSTEC нам откажет, это убьет моего отца. Пожалуйста…

Бенедикт устремил задумчивый взгляд на море, наслаждаясь этой игрой в кошки-мышки:

– Не понимаю, как…

– Бенедикт, только подумайте, сколько времени и денег «Геотек» уже вложил в этот проект! Он слишком важен для нас, чтобы просто взять и все бросить. Дайте мне шанс умаслить JAMSTEC. Я просто получу данные и уйду с вашей дороги.

– Очень хорошо, – бросил Бенедикт, приготовившись добить жертву. – Но чтобы у нас с твоим отцом не возникло взаимных претензий, я попрошу тебя написать ему письмо и объяснить, что это твое личное решение и я здесь ни при чем.

– Спасибо. Напишу письмо, а затем упакую вещи. Когда мы отплываем?

– Через два часа. Много вещей не бери. На «Прометее» не так много места.

Терри сломя голову кинулась к себе в каюту.

Терри осторожно прошла через рубку и спустилась в командный отсек «Прометея». Команда глубоководного аппарата, состоящая из четырех человек, уже сидела за своими пультами, оставшаяся часть команды Б «Бентоса» валялась на койках или играла в карты в крошечной кают-компании.

– А-а, наш почетный гость! – Бенедикт оторвал глаза от рабочей станции. – Добро пожаловать на борт. Дорогая, ты нервничаешь?

– Скорее взволнована. Всю жизнь мечтала совершить погружение во впадину.

– Тогда сегодня у тебя счастливый день. Пойдем со мной. Я оставил лучшее место для твоего первого погружения.

Бенедикт провел Терри через тесный отсек в форме цилиндра со стенами, заставленными от пола до потолка компьютерными консолями и электроникой. Над головой были протянуты десятки стальных труб. В центре подводного аппарата имелся проход с решетчатым полом, из-под которого пробивался свет.