Он чуть улыбнулся, говоря это, но лицо мисс Алисы отразило внимание, а не его улыбку.

– А от чего еще вы бываете счастливы?

Конго немного подумал.

– Еще – когда в отпуске беру на прокат тачку и еду, куда захочу. Наверное, так ездят фанатичные байкеры – важна не цель, а процесс езды. Как в «Easy rider».

– Вы смотрели «Easy rider»?

– Да. Это же классика.

– Забытая… А еще?

– Когда что-то получается. Даже мелочь. Но не очень простая, и… не такая, как у других… то, что другие не могут. Когда наступает хорошая погода после пасмурной… Когда зимой делаешь что-то на улице, в загородном доме родителей, а потом греешься у камина… Когда возвращаешься в места, которые нравятся… Когда находишь какую-то новую цель… – он посмотрел на нее и хотел улыбнуться, но она по-прежнему смотрела на него без улыбки, и он сказал, – то, что я говорю, имеет значение?

Она кивнула:

– Да. А иначе я бы не спрашивала.

Помолчала несколько секунд и сказала:

– Я тоже люблю лето больше зимы. И очень довольна, что оно может быть связано с лыжами. Забавно, но почти все места, где люди обычно катаются на лыжах, находятся на такой широте, что большую часть года там почти лето… разве что иногда деревья без листьев. А в горах зима, потому что высоко… Но настоящим летом в горах хорошо тоже. Представьте: рано утром вы катаетесь по снегу. А потом спускаетесь вниз, а там жара, все зеленое. Можно купаться. Несколько часов на машине – и можно купаться в море. И по какой дороге! Асфальт сухой. Можно поехать на спортивной тачке, которая хорошо рулится. Между Альпами и морем есть просто невероятные дороги. Просто для полета! В меру извилистые и часто пустые. И хорошо просматриваются, если идут высоко, потому что там уже нет леса. Трава и камни. Высокие безлюдные горы вокруг… Можно представить, что вы где-нибудь в Гималаях… И лететь…

Она радостно засмеялась.

Потом в ее взгляде появился оттенок иронии:

– У меня нет спортивной тачки. Но у меня есть сотрудник, который иногда дает мне свой «бумер-эм-три». Причем тюнингованный «эм-три». С другой прошивкой компа и не совсем обычной резиной… Зато есть мотоцикл. Мотоциклов у меня много перебывало… Правда, лыжи на них возить неудобно. Но ездить на них по горам хорошо и просто так. Просто кататься и смотреть вокруг. На мотоцикле совершенно другое ощущение пространства… я имею в виде – не такое, как в автомобиле… Мне нравятся недевчачьи игрушки, – она посмотрела на Конго – с ожиданием его реакции, как ему показалось.

– Почему?

Она усмехнулась:

– Понимаете… в нашей семье двое детей, и обе девочки. Я – младшая. А мой отец… он такой человек, который не признает обстоятельств, если может хоть что-то им противопоставить. И когда у него родилась вторая дочь, он решил… как бы получше сказать? Что он будет делать вид, что это не девочка. Моя старшая сестра осталась маминой дочкой…

Конго засмеялся.

Мисс Алиса посмотрела на него:

– Не смейтесь. На самом деле, я довольна, что так получилось. Мой отец – человек, который знает правильные решения. Он на двенадцать лет старше мамы. У него несколько торговых компаний. Он почти всегда настаивает на своем. А вот мне он ни в чем никогда не отказывал. Правда, если дело шло о чем-то серьезном, я получала это не сразу. Надо было еще доказать, что я действительно это хочу. Иногда я должна была рассказать, зачем мне это нужно. Что именно в желаемом должно доставить мне удовольствие… А вот попробовать можно было все сразу. Когда я стала постарше, он рассказал мне, почему он так делал. Он хотел, чтобы я умела выбирать среди случайных желаний то, что действительно много мне даст. Потому что в любое серьезное желание надо много вложить, прежде чем оно начнет давать результат. Еще – потому что можно всю жизнь принимать чужие желания за свои, и получать мало или вообще ничего. А еще в детстве я не видела никакой рекламы. Не смотрела телевизор. Отец говорил: если ребенок не смотрит телевизор, все его желания надо исполнять. Потому что они идут не от рекламы, а от потребности познавать мир и самоутверждаться в нем. И теперь я смотрю на некоторых людей… на свою старшую сестру, например – и думаю: бедняги! Насколько больше меня они тратят, и насколько меньше имеют!

– Неплохо!.. Вы не видели рекламу девчачьих игрушек и оказалось, что они не являются вашими настоящими желаниями?

Она засмеялась:

– Да, именно! Но, – она подняла указательный палец наиграно-поучительным жестом, – отец на эту тему говорит: ни один женский организм не может сделать столько тестостерона, чтобы быть счастливым не по-женски… Впрочем, одна девчачья игрушка у меня все же была.

– Какая?

– Лошадь. Настоящая лошадь, я имею в виду. Мне было тогда четырнадцать лет. Арабская кобыла. Арабских лошадей существует несколько пород. Самые маленькие взрослому всаднику не подходят, разве что очень легкому. А девочке моей комплекции – идеально. У нее был очень смирный нрав и отличные аллюры… аллюры – это шаг, рысь и галоп, быстрее и быстрее. Ровный плавный галоп – это ощущение еще то…

– А почему это девчачья игрушка?

Она пожала плечами и усмехнулась:

– Точно не известно. Но большинство лошадников – девочки в возрасте от пятнадцати до… ну, по-разному. Говорят, – она быстро глянула на него, – здесь дело в каких-то запахах, которые вызывают возбуждение. Почему-то именно у женщин… Но в шестнадцать я сменила лошадь на мотоцикл.

– Почему?

– Мотоцикл – это механическая лошадь, – мисс Алиса снова посмотрела на него и рассмеялась, – ощущения очень похожи. Даже посадка похожа. Но намного быстрее. И это «быстрее» мне понравилось. К счастью, я вовремя поняла, что начинаю обманывать себя – убеждать, что это безопасно. А это опасно. И при том – далеко не единственное, что мне нравится. И в байке – в том числе.

– А что вам нравится в байке сейчас?

– Сейчас – медленно и плавно. Чтобы можно было смотреть по сторонам… С мотоциклом вообще приятно общаться. Для этого не нужно гонять. Возможно поэтому сейчас я езжу на аппарате, который выглядит очень несовременно – зато как настоящий мотоцикл.

– А что стало с вашей лошадью?

– Лошадь продали… Лошади не привязываются к человеку. Им только надо, чтобы с ними хорошо обращались. Кто именно – все равно.

– Люди тоже такие бывают, – сказал Конго, – этим они удобны, и этим же безнадежно неинтересны.

Мисс Алиса быстро глянула на него, но ничего не сказала.

– Если я правильно определил, вам нравится французская эстрада. В том числе и не самая новая.

Она выставила вперед ладони защищающимся жестом:

– Кроме женской. Отдает посиделками подружек, которые никак не могут найти мужиков. Исключений знаю мало. Дженис Джоплин – но это не эстрада. «Я смогла выжить!» Правда, она-то как раз этого не смогла. То ли передозировка, то ли какая-то темная история… Еще у Мирей Матье есть «Чао бомбино, сори». Я посмеялась, когда немного выучила французский и услышала эту песню. Кроме традиционного европейского антиамериканизма там есть еще кое-что… общечеловеческое… как не надо делать… – она усмехнулась, – посмотрите этот текст и подумайте над ним… Но конечно, я предпочитаю мужской вокал. И еще больше – инструменталки. А вообще, мне нравится любая музыка, в которой есть мелодия.

– Сами заинтересовались или кто подсказал?

Она улыбнулась:

– Подарок от мамы. Один из двух очень настоящих подарков, которые я от нее получила… У нее музыкальное образование, она хотела стать пианисткой. После встречи с отцом предпочла заниматься семьей. Но продолжала играть – дома. У меня хороший слух. И хорошее чувство ритма. Например, я чувствую, что переключение передач при разгоне подчиняется разным ритмам – в зависимости от того, насколько интенсивно разгоняешься… я всегда езжу только на «механике»… Мелодия меня просто гипнотизирует. Любая – стиль не важен. Так что я одинаково хорошо кушаю и классику, и классический рок, и диско… – мисс Алиса усмехнулась, – и вот что интересно! Старшая сестра училась играть на фоно. Меня эта участь миновала, – она засмеялась, – папа отмазал! Но если серьезно – ясно же было что ребенок, для которого главный кайф – это движение и пространство, не сможет часами сидеть за роялем… Так вот: меня не учили музыке, но мне она нравится. Сестру учили, и она ее ненавидит.