Идёшь – постой. А встанешь – лучше сесть.

Сидишь – скорей ложись макушкой к морю.

Что делать, говоришь? Чем ветер есть?

Чем запивать куски мясного горя?

К окошку прислонись души любой,

Целуй стекло, пусть ночью губы треснут.

Не хорони убитую любовь:

Пройдет три дня, поверь – она воскреснет!

Весёлый ветер в лёгких соберёт,

Нетрудно распахнет ладонь-синицу.

Сорвёт бинты, водою смажет рот,

И в ножницы садовые вселится.

Звезда зарылась в ночь, как в почву крот.

Любовь жива, она встаёт из пуха

И жало смерти режет у ворот,

Так слово режет вдруг глухое ухо.

Так выжигает снег твоя капель,

Так жизнь втекает ожиданьем в ноздри,

Так птицы режут крыльями апрель,

Когда летят на север строить гнезда.

Ты – берег, край, ты – Рубикон и грань.

Ты – в тело превращённый мякиш хлеба.

Лежишь – садись. Сидишь – скорее встань.

Стоишь – иди. Идёшь – взлетай на небо.

История эта не сказка, но быль.

С тех пор превратилось уж многое в пыль…

В одной мастерской,

У Церкви Морской,

Колечко отлили для жизни мирской.

Купил то колечко бедняк-рыболов.

Невесте своей подарил на Покров.

Она положила его под подушку

И видела сон про царевну-лягушку,

Которую брал незнакомец в ладони

И в Церковь носил к Чудотворной иконе.

Трещала впотьмах одинокая свечка.

И там, на иконе, качалось колечко…

Проснувшись под утро и глядя во тьму,

Гадала красавица: «Что?» да «К чему?»

Когда закружилась зима под окном,

К ней в дом постучался торговец сукном.

Он водку закушал горбушкой ржаной,

Сказав: «Становись мне законной женой!»

Красавица та, о былом не печалясь,

Ответила: «Да», – и они обвенчались.

Колечко латунное бросив с моста,

Уехали вскоре в другие места.

Не мог и не знал, как найти себе места,

Несчастный рыбак, потерявший невесту…

Однажды он выудил щуку из речки.

Разделав её, обнаружил колечко,

То самое, что подарил на Покров…

Потряс рыбака этот грустный улов.

Отнёс он кольцо в Богородичный Храм,

Архангелу в дар преподнёс его там.

А сам, не печалясь, ушёл на войну…

История эта была в старину.

Стая птиц золотых мне сигналит с планеты соседней,

Поднимается ветер. Качается пасмурный лес.

Я на этой Земле в первый раз и, похоже, в последний,

Ничего не ловлю, кроме творчества с вечных небес.

А ещё, а ещё… я на сердце кладу подорожник,

И по свету иду для того, чтобы выйти на свет.

И в погоню за мной устремляется радостный дождик.

Очень нужно взлететь! Это выход, коль выхода нет.

Автомобиль улыбался,

Напоминая снежного барса,

И шипел застенчиво бензонасос…

Здесь впервые мы целовались взасос.

И такое творили!

Солнце в зеркале нагревалось,

Будто лимон на гриле!

Ангел автомобиля крутил педали,

Чтобы мы в пробки не попадали.

Он помешивал ложкой небесное варево,

И нас миновали аварии.

Из ноздрей выпускал белые облака,

Чтоб дорога была легка.

От свечей зажигания

Танцевало всё мироздание.

Иконка Николы

Была ещё одной фарой «Короллы»…

Её угнали под утро, в мае.

Исчезла, как племя Майя…

В багажнике остался циферблат запаски,

В салоне – свечи от Пасхи,

Твой запах и шёпот.

Видно, вор имел опыт.

Видно, наш АвтоАнгел

Уснул, на ночь спустив свои флаги.

Я вышел во двор, а машины не видно.

Как пересохшей реки дно,

Белела кожа асфальта

На том месте,

Где она вечером делала сальто,

Выпустив крылья.

Описывая в полиции автомобиль, я

Почему-то ничего не сказал про его способность

к полётам,

Которая не дана остальным «тойотам»…
«С 237 ВК»…
Серебряные бока!
Царапина справа на бампере…
Мы были в Смоленске и Тампере,
В Ярославле и Праге, 
Когда АвтоАнгел снова водрузил свои флаги
И включил радары.
Автомобиль нашли в Краснодаре,
У какого-то ресторана.
Он выглядел незнакомо и странно:
Лампочки вылезли из орбиты, 
Номера перебиты,
Горбатился стариком.
В салоне пахло сырым табаком,
Ржой покрылся местами металл…
А главное – больше автомобиль не летал.
Я пробовал. 
Говорил ему: «Ну, давай! Как тогда!» 
И подтягивал трос…
Но по лобовому катился лишь очиститель слёз…
Он осилил дорогу из Краснодара в Ростов,
И там навсегда остался его остов.
Один автослесарь покрасил скелет жёлтой краской
И с помощью крана на крышу вознёс перед Пасхой.
А после смеялся, дым из ноздрей выпуская:
«Всем теперь ясно, что здесь у меня мастерская!»
Это случилось на перекрёстке

Проспекта Свободы и Защитников Бреста.

Попадая в Ростов, я с тех пор объезжал это место.

Съеден снег.

Залит берег водой венозной.

Все хорошие мысли на букву Ю.

Перелётные в шоке

От новой разметки звёздной.

Убежали Медведицы,

И Полярная смотрит на Юг.

Небо с птицами —

Вот лучший фильм на этой неделе!

День – будто постный пряник.

Ночь – как холодный кнут.

Тринадцатый год.

Тринадцатый день апреля.

Время тринадцать часов

Тринадцать минут.