Начальник Управления опешил и остановился на полуслове с открытым ртом, а полковник из Комитета громко засмеялся. Я понял свою оплошность и даже сам немного испугался нетактичной шутки. Генерал же хмыкнул себе под нос и покачал осуждающе головой. Мои шутки-прибаутки всегда ему нравились, и он не обращал на них внимания, но в этот раз, напустив на себя строгость, сказал:
– Александр, ты прямо как ребенок, ей-богу! Ну что подумает человек из серьезного ведомства, а подумать он может только…
Генерал сделал выразительную и весьма многозначительную паузу, осуждающе покачивая головой.
– Извините, товарищ генерал, что перебиваю вас, – не дал договорить ему Климов, с трудом сдерживая желание вновь рассмеяться. – Не ругайте полковника! Наоборот, очень приятно, что ваши люди даже при обсуждении столь важных и трудных вопросов не теряют чувства юмора. С такими намного приятнее иметь дело, честное слово!
Я внимательно посмотрел на Климова, стараясь понять, говорит ли тот от души или так, ради приличия, чтобы меня выгородить? Это было важно. Ведь нам предстояло делать работу вместе, поэтому и хотелось подробней изучить характер и настроение этого неизвестного человека. Пока комитетчик[4] мне нравился. Мы с генералом частенько разыгрывали и не такие спектакли, чтобы разобраться в людях, с которыми приходилось беседовать или раскручивать для дальнейшего использования. Полковник мне был симпатичен своей искренностью, с ним можно было иметь дело.
Молчание длилось недолго. Генерал внимательно обвел всех взглядом и продолжил далее уже тоном, который я прервать не посмел бы:
– Итак, на чем мы остановились? Ага, значит так, они собираются провести акцию с далеко идущими последствиями. На берегу озера оборудована секретная лаборатория. Все выглядит буднично, потому как замаскирована эта самая лаборатория под обычную турбазу. И самое удивительное, что она действительно функционирует, как самая настоящая турбаза, то есть туда приезжают туристы, ходят по маршрутам, загорают, катаются на водных лыжах и гидромотоциклах, короче, маскировка отличная, лучше придумать невозможно. Места там прекрасные и живописные. Туристы едут туда на отдых с большим удовольствием.
Я не стал перебивать генерала добавлениями, а тем более вопросами, но про себя подумал: «Расписывает все прелести так, словно сам отдыхал на этом курорте».
Начальник Управления тем временем взял со стола большой пакет и со словами: «На, скептик, посмотри!» – протянул его мне. Я взял пакет и вскрыл его. Там лежала пачка цветных и черно-белых фотографий, на которых в различных ракурсах были изображены какие-то строения. Снимки отличались высоким качеством, на них все просматривалось очень и очень подробно, видимо, специалисты поработали весьма основательно и добросовестно. Мои предположения подтвердили слова генерала, который сказал:
– Это – объект нашего интереса и вашего проникновения.
– А разве в КГБ нет своего отряда? В Первом главке «Вымпел» – отличное подразделение! – обратился я к генералу, рассматривая фотографии.
– Одна попытка предпринималась, но закончилась ничем, а если говорить точнее, то полным провалом. Но об этом потом полковника Климова расспросишь, – кивнул генерал в сторону стоявшего у стола офицера из Комитета государственной безопасности. – Ребята из военной и комитетовской разведок хорошо отработали свой хлеб и умудрились сфотографировать всю территорию турбазы со всех вероятных направлений, откуда можно было бы к объекту подступиться. Вот, смотри! Здесь есть виды и со стороны озера, и с горных склонов, и с центральной автострады. Имеются фотографии и внутреннего расположения коттеджей. Внимательно, внимательно все изучай! Пригодится!
На столе лежали и черно-белые снимки, сделанные, по-видимому, из космоса, на которых можно было подробно рассмотреть расположение всех строений на территории турбазы. Где лаборатория, стало ясно сразу, как только я увидел именно эти снимки. Особняком от стройных рядов коттеджей, где, наверное, размещались туристы, находилось несколько отдельных домиков. Они были отгорожены от основной массы домов зарослями колючих кустов, то есть живой изгородью высотой приблизительно метра два. Мне сразу пришла в голову мысль, что среди ветвей наверняка спрятаны малозаметные препятствия и прочая электронная ерунда, не позволяющие проникнуть на объект, не подняв шума или тревоги на пульте охраны.
– Система безопасности там наверняка серьезная! А что они, собственно говоря, там изготавливают или разрабатывают, если такая мощная охрана, и чего вдруг так испугалось наше руководство? – поинтересовался я у генерала и полковника, спрашивая их как бы одновременно.
– Сейчас тебе Владимир Александрович все подробно доложит, а я тем временем самовар поставлю да чайку заварю, сидеть ведь всю ночь придется, я думаю, и днем прихватим еще несколько часов, если не целый день. Обмозговать надо все так, чтобы провала не было и чтобы домой всем вернуться, – сказал генерал.
Немного помолчав, он добавил:
– По возможности, конечно.
И вышел из комнаты на кухню, оставив нас одних.
Климов встал из-за стола, подошел поближе ко мне и четко, по-военному, начал докладывать:
– По нашим сведениям и по данным военной разведки, полученным агентурным путем и при помощи технических средств, в лаборатории, расположенной на турбазе, разрабатываются опытные образцы химического вещества широкого спектра действия. Сейчас объем выпускаемого препарата ничтожен, но вскоре его начнут производить в большом количестве. Следует подчеркнуть, что производимый на турбазе химикат – довольно опасный вид психотропного препарата, который в недалеком будущем можно будет использовать и качестве боевого отравляющего вещества. Способ и механизм его воздействия досконально неизвестен, но мы точно знаем, что этот препарат активно влияет на психику человека, его мозг и центральную нервную систему. У нас чисто случайно оказались десятые миллиграммы этого вещества. Наши химики произвели анализ и сделали соответствующие выводы о его фармакологии и прочих характеристиках. Но это не все! Оказывается, лет пятнадцать назад в нашей стране проводились аналогичные опыты. Это вещество могло бы совершить переворот в лечении многих болезней, связанных с расстройством человеческой психики. Но работы были свернуты. Причины неизвестны, просто приказали свернуть работы без всяких объяснений, и все! После небольшого расследования выяснилось, что причины оказались самыми типичными и тривиальными, просто-напросто руководитель приревновал к будущей славе, а ученик не захотел поделиться – вот и вся подноготная остановки в конечном итоге перспективной научной разработки. В институте микробиологии нам дали консультации по поводу тех работ и заявили, что они не привели к положительным результатам, ученые не могли закрепить характеристики препарата или еще что-то там – это вторая причина, почему работы свернули. Нами установлено, что в течение длительного времени американцы проводили эксперименты с аналогичным веществом и достигли положительных результатов. Сейчас применение препарата затруднено, ибо ввести его в организм человека можно только вместе с пищей, но ведется и разработка новых способов воздействия, например, через органы дыхания, через кожу, и так далее. Разработчики придумали препарату оригинальное название «ген деструктивного поведения». Опыты проводятся прямо на месте производства вещества, то есть на турбазе, непосредственно на отдыхающих. Им вместе с пищей дают препарат в определенной концентрации и потом через время отслеживают результаты опытов. Некоторые отдыхающие находятся под контролем и наблюдением даже после окончания отдыха. Нам доподлинно известно, что вещество это оказывает влияние на человека и его психику на генном уровне, меняя структуру генетических процессов и программируя наследственность в нужном направлении и с определенными необходимыми, я бы даже сказал, заданными качествами. Механизм работы этого препарата весьма сложен, понять его можно только при наличии самого вещества или технологии его производства. Почему это так нас интересует? Дело в том, что при введении препарата в организм в нем происходят непонятные процессы, но через какой-то отрезок времени при произнесении определенной ключевой фразы человек начинает неосознанно выполнять действия, порой не отвечающие даже его личным интересам, желаниям и убеждениям. Причем эти действия будут носить абсолютно алогичный и деструктивный характер. Управлять объектом воздействия можно через что угодно, например, посредством телефона, радио или телевидения, даже с помощью поздравительной праздничной открытки, на которой будет написан нужный текст. Представь себе: кто-то выступает с рекомендациями, скажем, с телеэкрана, говорит, как следует решать те или иные экономические, военные, промышленные, политические, национальные и прочие проблемы, а слушающий потом их выполняет точно и в срок. Сведения об успешных результатах проведенных опытов на людях у нас имеются. Результаты эти впечатляют до ужаса. При желании и соответствующих указаниях применить этот препарат можно на самом высоком политическом уровне, например, для воздействия на любого лидера иностранного государства, при этом главное – накормить его этим веществом. Вот и политика глобального контроля. Мечта «золотого миллиарда», для которого трудится весь остальной мир, сбылась. Здорово, да?
