Адриан стонал и дергался, а Ружа все продолжала петь, закрыв глаза. Его рука давно уже расслабилась, а она все еще пела, безотчетно поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони комиссара.

Она не замолчала даже тогда, когда почувствовала на щеке слабое дуновение воздуха – свежего воздуха, не затхлой пыли заваленного подвала. Даже когда в ее колени ткнулся влажный нос и отчетливо запахло псиной, она по инерции допела куплет и только после этого открыла глаза.

Перед глазами рябила поднятая пыль.

Запах питомника для бродячих псов забивал ноздри. Это был не самый лучший запах, но и он казался куда приятнее, чем затхлость заваленного подвала.

Влажный сопящий нос сменился широкой ладонью, которая несколько раз прошлась у Ружи перед глазами. Она поморгала – сморгнула снова набежавшие на глаза слезы – и кивнула. Все воспринималось как через пуховую подушку, даже свежий воздух и слабый ветерок, шевелящий волосы.

Тройки не любили, когда их будят. Обермейтестер Леджервуд не любил, когда его будят, очень сильно. Именно поэтому он смотрел на имя комиссара, высветившееся на экране, одновременно с интересом и обреченностью.

– Марк, – недовольно прошипела Джесс из-за спины.

– Спи-спи, – Марк наугад похлопал по одеялу позади себя и принял вызов. – Это работа. Алло?

– Ты же сказал, что у тебя выходной, – проворчал комок из одеяла и женщины.

Второй комиссар Кристофер де Вард считал иначе.

– Двойки передают нам дело с кодом один-ноль, – спокойно сообщил Кристо, как будто приглашая прогуляться по душистому прованскому лугу, а не отправиться разгребать неприятности, которые учудил Второй децернат, в свой выходной день.

– Хм-м, – таинственно протянул Марк, пальцами пытаясь разодрать волосы. Создавалось ощущение, что некий гигантский мастиф всю ночь слюнявил ему затылок. Еще раз повторив «хм-м» и покосившись в сторону Джесс, никак не являющуюся мастифом, Марк сел.

– Адрес, – буркнул он.

Кристо замолчал, щелкая кнопками. Телефон Марко завибрировал, принимая геолокацию.

– Я понял.

Марк кинул на кровать телефон и потянул за край одеяла. В душ бы сходить, или еще что... но, стянув с Джесс одеяло, Марк бросил его на пол и ушел в ванную, где сунул голову под струю воды. Повозил по затылку намыленной ладонью, смыл, накрыл голову полотенцем и начал одеваться – прямо с сушащихся на ванне джинс.

Когда он вышел в комнату, Джесс сидела на краю кровати, обнимая поднятое с пола одеяло.

– Чего не собираешься?

Марк затянул ремень на джинсах и обернулся вокруг своей оси в поисках...чуда? Озарения? Носков? Футболка нашлась на стуле вместе со всеми предметами гардероба, которые Марк обычно носил. Носки сушились в ванной, куда Марку пришлось вернуться. Но обиженный голос Джесс он услышал и оттуда:

– Ты же сказал, что у тебя выходной, – повторила она.

– Был выходной, – философски ответил Марк, натягивая поверх футболки свитер, – стал рабочий. Одевайся давай, мне бежать надо.

Ему даже не хотелось злиться. Всепоглощающее желание спать затмевало и злость, и обиду на судьбу, и желание тут же уволиться к чертовой матери. И код один-ноль – это очень серьезно. Достаточно серьезно, чтобы выдрать его из кровати. Обычно комиссары такого себе не позволяли.

– А где ты работаешь?

Джесс поднялась с кровати, побродила по комнате, собирая вещи и оглядывая ее свежим взглядом. Судя по некоторому разочарованию на лице, ночью квартира показалась ей лучше. Или же ее не устраивало что-то еще.

– В полиции.

Это был не самый странный вопрос, на который Марку приходилось отвечать на следующее утро после знакомства. А ведь они уже знали имена друг друга – а работа, видимо, просто к слову пришлась.

– Мне нужно накраситься.

– Зачем? – удивился Марк, уже шнурующий ботинки у порога. – Еще со вчерашнего же осталось!

Джесс посмотрела на него так, будто увидела перед собой черта с картины Босха.

Словом, просто взять и пойти на работу у Марка не вышло. Кристо больше не звонил, слишком гордый для этого, зато Тео Орд – еще один комиссар Третьего децерната – успел позвонить ему три раза. На четвертый Марк не сдержался и едко спросил:

– Что, я единственный, кто опаздывает?

– Нет, – весело ответил Тео. – Я пока еще даже не до всех твоих волков дозвонился.

– И не дозвонишься, – Марк даже не пытался скрыть насмешку в голосе. – Давай я попробую. Ларс?

– Угу, – согласился Тео и отключился.

Ларс Ренкерс взял трубку после первого же гудка и сразу же заныл:

– Ма-арк, ты же знаешь, что мы ездили смотреть футбол!

Сейчас обермейстер отряда специального назначения Леджервуд искренне пожалел, что его отряд был присоединен к децернату в экспериментальном порядке, а потому званий не имел (кроме их непосредственного руководителя в лице – и морде – обера Леджервуда). Сейчас было бы неплохо рявкнуть что-то вроде: «Сер-ржант!» – обязательно копируя раскатистую «р» ларсового напарника.

Пришлось ограничиться недовольным «Ренкерс».

– Код один-ноль, – уже радостно сказал Марк.

Он радовался одновременно и работе, и тому, что Джесс наконец-то появилась из ванной. Помахал рукой и похлопал ладонью по двери, призывая поспешить.

– Аргумент, – ответил Ларс и сразу же зашуршал. – К нам ехать?

– Я скину тебе адрес. Пойдем, покажу, где остановка.

– Чего? – удивился Ларс.

Джесс тоже выглядела удивленной. Ее – на остановку?

Марк пожал плечами, одновременно пытаясь послать Ларсу геолокацию и закрыть дверь. Поскольку сегодня Марк ехал на место происшествия из дома, а не из здания децерната, добираться ему предстояло своим ходом, то есть, на автобусе, в то время как работающие счастливчики вполне законно оккупировали джипы с цифрой три на боку.

Поэтому все, что Марк мог предложить – это проводить девушку до остановки автобуса. Но Джесс покрутила носом, фыркнула и осталась у дома вызвать такси. Марк пожал плечами и побежал к остановке.

Спустя тридцать пять минут он был уже на месте. Весь двор был перегорожен машинами. Двойки, тройки, все были на месте – даже Ларс успел приехать, и его рыжие волосы мелькали на фоне образовавшегося вместо одного из подъездов дома завала.

Марк быстро прошел вводный инструктаж: Кристо сухо и безэмоционально описал ситуацию, Тео добавил несколько ярких непечатных слов. На большее его на хватило – слишком много сил отнимало разгребание завала. Вытянув руки перед собой, лучший маг Маардама едва шевелил пальцами, а плиты с торчащими арматуринами расходились по сторонам, как будто весили не больше стопки бумаги.

У Марка мурашки бежали по загривку от концентрации магии – комиссару было тяжело, но он не подавал виду.

Вокруг Марка кружили волки. Рыжий Ларс, черный Бернар, серая с проседью Агнешка – все они ждали отмашки, чтобы ринуться в бой.

Комиссар Кристенсен и обер ван Тассен курили рядом. Кажется, курил из них только один, другой постоянно брал сигарету, крутил ее в руках и возвращал обратно. Двойки нервничали, и не нужно было обладать сверхчутьем, чтобы это понять.

Агнешка первой скользнула в открывшийся проход. Самая молодая, самая юркая. За ней сразу же ломанулся Ларс. Бернар остался топтаться у входа.

Марк потер влажные от волнения руки. От волнения, предвкушения, чего-то такого, что бывает перед хорошим делом. Может, все то же пресловутое волчье чутье.

– Они уходят, – буркнул кто-то рядом.

Марк обернулся. Рядом стоял один из двоек – совершенно бледный и покачивающийся на нетвердых ногах.

– Эй, мужик, – Марк никак не мог вспомнить его имя, хватая за предплечье, – ты как? Тебе плохо?

– Они уходят, – с нажимом повторил тот, беспокойно потягивая воздух носом.

Марк отвлекся от него, снова повернувшись к пролому. Даже с такого расстояния было заметно, как дрожат руки Тео – он держал пролом, из которого появлялись оборотни и двойки, несущие двоих человек.

Среди пострадавших были только комиссар двоек и их обер – и если ван Кельца можно было хоронить сразу, то девчонка, имени которой Марк так же не помнил за сложностью и ненужностью, просто была без сознания. Бернар нес ее так легко, как будто она ничего не весила. Кажется, она даже не особенно пострадала – хотя разобрать что-то в мешанине одежды, пыли и грязи было решительно невозможно.