— А ты не боишься со мной такие темы обсуждать? Я ведь могу предать.

— Не сможешь. Ты теперь без меня и шага ступить не сможешь. Поэтому с тобой можно любые темы обсуждать. К тому же ты умная. Живешь в столице не первый год. Я дураком буду, если этим не воспользуюсь. — спокойно сказал Игорь.

Она спала, свернувшись клубком. Вздрагивала. Видно что-то снилось неприятное. Хотя тут не надо было удивляться. Игорь накрыл ее одеялом и провел рукой по волосам. Вита напряглась, а потом расслабилась и прижалась к нему. Все тепло ищет. Энергию слишком много отдает. Не хочет она у нее держаться. А он ее уже поглощать не может. Мышцы напряжены. Хоть сейчас в бой иди. Давно Игорь не чувствовал такого подъема сил. Малышку жалко. Но не он все это придумал. Недельку помучается, потом привыкнет. Или не привыкнет. Тогда придется с ней распрощаться. Главное не привязываться. Хотя он уже привязался. Когда такое было, чтоб он плюнул на работу и остался ради какой-то батарейки. Обычно он их бросал и возвращался, когда было время. Они не были для него людьми. Так, оружие. Реквизит. Как Ведьмины кристаллы. Помогают в бою и ладно. А то, что у них есть чувства, Игорь старался не думать. Зачем себя расстраивать? Горевать? После того, как у него на руках умерли во время эпидемии все родные, Игорь думал, что чувствовать и вовсе разучился. Да и многие иры замечали, что стали жесткими, если не жестокими. Вначале думали, что это из-за работы. Когда каждый день может стать последним, не до нежности и чувств. Но когда стали присылать в отряд батареек, эта сухость в эмоциях стала проявляться заметнее. Малышка же пробилась к нему. Непонятно как, но пробилась. Зацепила чем-то себе на зло. Остается надеяться, что все обойдется.

Звук сирены вывел Виту из апатии. Она сидела и смотрела на бумаги. Нет, работать в таком состоянии было невозможно. Тревога сковала сердце. Паника. Стало трудно дышать. Но дверь открылась. Вошел Игорь. Он только взглянул на нее и вздохнул.

— Поехали. — велел он. Вите сразу стало легче. Главное, чтоб не оставаться одной. — Будешь наверху камнями кидать. Я внизу останусь.

Она молчала. Только смотрела на капли дождя, которые оседали на стеклах машины. Страх. Он почти все время преследовал ее. Она не могла отделать от него. Никакие разумные доводы не помогали. А за страхом следовали вспышки энергии. Прошло три дня после той ночи, а Вита не могла прийти в себя. Временами на нее нападала апатия, временами бурная деятельность. Вита не узнавала себя. С каждым днем Игорь становился все мрачнее. Она часто ловила его взгляды, которые были задумчивые и неприятные. Он все возился с ней. Это порой раздражало.

Вспышка злости. Вита так сжала кулаки, что ногти пропороли кожу до крови. Хоть рычи. Она сходила с ума. Меньше всего на свете Вита хотела оказаться в бою. Она не хотела потерять в этом бою Игоря. В последнее время она не могла долго находиться без него. Это раздражало. Градус злости только рос.

Они подъехали к стене когда твари уже почти добрались до ее верха. Много. Больше чем обычно. Или ирлиты были слабее обычного, вот и подпустили так близко. Игорь сразу направился к воротам. Страх. Он сильный, но самоуверенный. Слишком рассчитывает на свои силы. Но тварей слишком много. Она не должна этого допустить. Энергия прошла через ее тело. Слишком много. Вита упала на землю. Энергия разрывала тварей на части. Но Вита об этом не задумывалась. Она видела разъяренное лицо Игоря. Его боевую форму. Плечо окровавлено. Он был в таком состоянии, что Вита испугалась. Он же ее сейчас убьет! Не думая, она побежала прочь. Не разбирая дороги. Петляя между машинами и домами. Только главное не останавливаться. Иначе ей придется худо.

Игорь только смотрел ей вслед, переводя дух. Нужно успокоиться. Сирена перестала выть. Защитники стены и не поняли, что произошло. Только Игорь знал правду. Она слишком сильна и опасная. Одно слово и ее убьют. Если девчонка дальше так будет дурить, то догадается кто-то еще. Или все сделать так, будто все было им запланировано? Дарьи соврать. Она хоть и говорила, что прикроет его, но в этот раз заступаться не будет.

Плечо болело. Это надо такую силу иметь, что чип перегорел! Правильно, что она сбежала. Иначе бы он не сдержался и прибил бы, чтоб больше не мчалась. Да и у него меньше проблем было бы.

Он вернулся в отдел. Игорь терпеть не мог бумажную работу. Отвечать за безопасность столицы — это означало как раз перебирать бумажки. Расставлять фигуры на шахматной доске в нужном положение. Ему проще было расставлять их на поле боя, чем из кабинета. Но сейчас на эту должность некого было посадить, поэтому приходилось самому ковыряться.

Дарья приехала через полчаса. Встревоженная. Он не успел сказать заготовленную речь, как она остановила его жестом руки.

— У нас большие неприятности. — сказала она. — На хлопковой каторге бунт. Каторжане пошли на столицу.

— Сколько человек?

— Это неизвестно. Нам ничего не известно. Есть только слова перепуганного полицейского, которого выслали в столицу за помощью. Оказывается уже неделю нет связи со столицей. С кем мы тогда ведем телефонные переговоры?

— Без понятия с кем ты там болтаешь. — Игорь нахмурился и достал аптечку. До врача он сегодня не доберется. Придется лечиться самому. — И атака сегодня явно была спланирована. Как только они тварями управляют? Это понять не могу. Хотя их ведь и создавали, чтоб им управлять. Оружие на четырех лапах. Может где-то раскопали старые технологии? Все возможно.

Он разрезал место, где стоял чип и стал его вытаскивать. Дарья поспешила отвернуться.

— Нужно созывать Совет двенадцати. Пусть они решают эту проблему. Не могу понять, почему они молчат.

— Потому что шесть человек пропали без вести, а трое придерживаются довольно радикальных взглядов. Если будет переворот, то они его поддержат. Троим другим все равно. Они поддержат и тварей, если им заплатить.

— Почему ты мне об этом говоришь лишь сейчас? — рыкнул Игорь.

— Потому что этим делом занимается другой мой человек. — ответила Дарья.

— Не доверяешь?

— Игорь, у тебя и так работы много. Еще и это вешать я на тебя побоялась.

— Угу. Не доверяешь. Сведи меня со своим человеком. Думать будем. — сказал Игорь. Дарья недоверчиво посмотрела на него. — Или так, или я уезжаю. Мне твои игры надоели. Сама будешь отбивать столицу и от тварей, и от каторжников. Сколько дней пути до нас от каторги?

— Смотря как идти будут. Могут и за десять дней пройти, а могут и месяцами идти. Мы не знаем, как идет этот сброд.

— Не надо так категорично. Будь это обычный сброд, то они не смогли бы выбраться с каторги. Пойдем, поговорим с полицейским, который принес нам эти вести.

Игорь пришел домой только в восьмом часу. Пустая квартира. Вита еще не вернулась. Но она где-то поблизости. Он это чувствовал. Все боится возвращаться, но и уйти не может. Вот и крутиться поблизости. Игорь принялся готовить ужин. Девять, десять вечера, а ее все не было. Он уже и пообедал и выключил свет. Потом просто сидел и ждал. Раздался звук открывающийся двери. Она прошмыгнула как мышка.

— Нагулялась? — насмешливо спросил он. Вита вздрогнула от его слов. Замерла. — Чего молчишь?

Вита прошла на кухню и включила свет. Вся серая, осунувшаяся. С кругами под глазами. Она выглядела усталой. Отчаянье. Его привкус наполнил кухню. Она подошла к Игорю и достала из кармана складной нож. Положила его перед ним.

— Что это? — лишь мельком взглянув на нож, спросил Игорь.

— Нож.

— Я вижу что нож.

— На нем яд, который убивает иров. — ответила она, посмотрев ему в глаза. Не торопясь, Вита сняла куртку, а затем закатала рукав рубашки. — Этот чип должен перекрыть привязку. Она ведь до конца не произошла. Есть еще в запасе пару дней. Если я тебя сейчас убью, то освобожусь. Да, прежней не буду. Но и зависимости не будет.

— Ясно. И ты это хочешь сделать?

— В моем случае это может не помочь и я все равно сойду с ума. Также и с тобой. Ты ведь это знаешь, но не говоришь. Обманываешь. Хотя нет, ты не раскрываешь всех карт. Говоришь лишь то, что считаешь нужным. И ты не можешь мне помочь. А они могут. Если не обманут. Или не могут. Но шанс есть. Или нет. Все слишком хрупко. И никто не даст гарантий выживу я или нет. Но ты меня убьешь. Я представляю опасность для окружающих. И ты это знаешь. Но пока прикрываешь. Или не прикрываешь. Не знаю. — Вита покачнулась. — Устала сегодня. За тебя переживала, а потом тебя боялась.