— Это где-нибудь зафиксировано? — удивленное лицо Николая меня очень и очень порадовало.
— На фрилансе в моей личной страничке, поисковиком не отображается. Так что пользуйтесь на здоровье!
— Ты выходит талант… — Виктор тяжело поднялся, чтобы размять ноги, вот теперь он смотрел на меня иначе. Если я еще раз пересекусь с Марго, я этой Дымченко устрою такую канитель, долго она меня помнить будет. Осталось догадываться лишь о том, почему на меня не обозлен Николай. Марго не могла и его не обработать.
— Талантище, если быть точной. А теперь предлагаю приступить к обсуждению слогана. Есть идеи?
— Я кое-что уже набросал. — Николай протянул листок.
— Не сомневался, — выдал Виктор, кривя губы, он оперся на спинку пустого стула справа от меня. Поведение этого грузного тридцатисемилетнего мужчины сейчас было таким, словно они с коллегой заранее договорились не сдавать домашнее задание. И как назло его партнер по сговору нарушил обещанное. В воображении промелькнул образ маленьких креативщиков в первом классе, и Виктор, в отместку замахивающийся пластмассовым стульчиком на Семашко. Смешно.
В записях Николая было кое-что очень даже подходящее. Так что когда через час к нам вернулся Шах, я уже выудила художника Родиона из дома и заставила сделать пару набросков.
— Мне нравится, — произнес Шах так, словно смотрел на шедевр. — Прекрасная идея, хорошая подача. На этом мы и остановимся. — Пожимая руки участникам наших посиделок, сообщил. — На сегодня хватит.
Дождавшись пока я соберусь, Шах подал мое пальто, затем галантно вывел меня к лестнице со словами:
— Я понимаю, день выдался не из легких, но сегодня вы летите со мной.
— Куда?
— Во Францию.
— Сегодня?
— Да. И прежде чем говорить «но», напоминаю — время не ждет.
— С каких пор оно не ждет и почему об этом не знает Федор? — так как сама я еле стояла на ногах, возмущение было естественной реакцией на его предложение.
— Время не ждет с сегодняшнего дня, — назидательно начал он, затем замешкался и совсем другим тоном произнес, — относительно Федора — Анна, а вы бы не могли предупредить его сами?
— Могу, я все могу. — Мысленно изумилась. Ух ты! Шах не желает слышать о моем начальстве? Неужели Федор уже выдвинул свой, то есть мой, вопрос о калыме? А не рано ли?
— В таком случае сейчас вас подбросят к дому за вещами. — Он сверился с часами. — И через два часа вылетаем.
— Сначала в офис, Федор должен быть еще на месте. И через час заберете меня из дома.
— Хорошо.
* * *
Увидев меня в поздний час в дверях офиса, охранник Иваныч тут же выпрямился на посту и открыл двери нажатием кнопки. Поздоровавшись, прошла наверх. В папке крепко прижатой к груди были записи всех придуманных идей и первые наброски Родиона, и это был самый объемный пакет решений, который я когда-либо получала за пару часов работы с креативщиками. Гордо расправив плечи, вошла в обитель Федора. Директор предприятия был занят, при этом в хорошем настроении и немного не трезв.
— Доброго вечера.
— Добренького! — ухмыльнулся Фельдмаршал, продолжая рыться в бумагах.
— Все-таки глупая привычка отмечать вечер пятницы укоренилась. — Не прокомментировать его вид было невозможно. — А если расскажу Иришке?
— Это ее рук дело.
— Поссорились? — я сбросила пальто и заняла красное кресло.
— Нет, отмечали полугодие наших встреч. — Фельдмаршал оторвался от макулатуры и взглянул на меня. — Вижу, ты знала об этом событии и подарок мне принесла.
— Почти. Скорее это наш общий подарок от группы креатива и…
— Да, да, от группы креатива. Мне Виктор уже звонил. Плевался как ненормальный о том, что если ты и Шах, Шаген, — поправился Фельдмаршал, — заблаговременно придумали концепцию роликов то ни к чему тратить их бесценное время и задерживать после работы.
— Он хотел сказать: «его время». Семашко Николай в обсуждении участие принимал. Виктор включался периодически, чтобы съязвить.
— Возможно, он так и хотел сказать. — Фельдмаршал протянул руку за папкой, — хвастайся!
Не прошло и пяти минут как он довольным голосом, провозгласил.
— Да вам дай только поработать! Отвязная вы парочка, как я посмотрю. Настоящие Шах и Мат!
Увязнув в удобном кресле, я на его подколку отреагировала с опозданием:
— Федор…! Ты…
— Я-я, — поддержал он, — а ты не перебивай старших.
— Уж лучше скажи стариков…
— И все же извините, но Шах и Мат это убойное сочетание.
— Что?
— А что? — улыбнулся этот умник сорока трехлетний. — Шах тебя не смутил?
— Мат там откуда?
— Так я твои инициалы местами поменял: М — Михайловна, А — Анна, т — Тур, но ведь звучит! — он закрепил идею моим любимым выражением. — И вы действительно замечательно поработали.
— Федор, если эта присказка… — моя угроза разбилась в пух и прах.
— Закрепится, — провозгласил он. — Я уже все сделал, чтобы закрепилась.
— Зачем?
— Вернее за что, моя Мат, — ухмыльнулся шеф, — за Фельдмаршала.
— Но тебе же идет! — воинственно воззрилась на него. — Тебе «Фельдмаршал» идет, а я какой-то «Мат»!
— Мата Хари! — подмигнул этот зараза. — Вот теперь и тебе будет идти. Все работать!
Когда у него такое лицо шутки в сторону, я смирилась с неизбежным. То есть неизбежно при окончании работы с Шахом прозвище Мат исчезнет. А пока продолжим в деловом порядке.
— Какой работать меня увозят… — поплакалась я.
— В гарем?
— Если бы, — Федор довольно хмыкнул, продолжая всматриваться в наши идеи, — пока обещают только трудовую повинность.
— «Пока» и «только» — это сожаление?
— Да, горечь утраты свободного полета. Тебя не смущает, что я к нему могу привыкнуть и перебежать. Все ж мужик с деньжищами, умный, креативный…
— Что ж! Чем раньше вы приступите, тем быстрее закончите. — Без стеснения продолжил гнуть свою линию Фельдмаршал.
— И ты не против?
— Нет, ведь сразу после этого Шаген закажет продолжение.
— То есть как это? — вот теперь мне точно не видать исчезновения глупого «Мат»?
— А вот так! Если дело выгорит, остальные блоки тоже креативим и снимаем мы. И вообще деточка! Папочка тобой может гордиться и папочка гордится. — Прижав руку к сердцу, доверительно сообщил он.
— Папаня, и не стыдно на ребенке зарабатывать?
— На таком талантливом как ты — нет! У меня пополнение в семье вскоре забыла.
В этот момент он выглядел таким уверенно самонадеянным в черном костюме, на королевском кресле, в хай-тековском кабинете, с фельдмаршальским прищуром синих глаз, что желание «умыть» его во мне возросло многократно.
— Пока у Иришки кольца на пальчике нет, о семье говорить трудно.
— Какие наши годы! И ты не знаешь что такое гражданский брак?
— Знаю. И кстати, благодаря браку гражданскому ты можешь стать рогатым Фельдмаршалом, одиноким Фельдмаршалом и Фельдмаршалом, которому никто не пишет.
И тут же переключилась на менее личную тему, чтобы не успел уколоть в ответ:
— А теперь ответь, почему Шах тебя избегает?
— Ты уже вошел в роль родителя озабоченного судьбой дитятки? То есть озвучил мои требования?
— Нет. Но предположительно он уже желает набить мне морду. — Вздохнул Федор, отложив наши наработки.
— Кто на такого старика руку поднимет? — возмутилась искренне я.
— Ты лучше спроси, и кто на такую позарится? — отмахнулся он, передавая папку и отправляя меня.
— Вот ведь вредина!
— Учусь им быть.
15
Он с досадой смотрел на удаляющуюся птичку. Выправленная осанка, грациозная походка, тонкий силуэт и движения, завораживающие мягкостью. Это целиком и полностью была его работа, его изящная фарфоровая статуэтка, которую он самолично вылепил и обжег.
Перегнув с прошлым наказанием, Алексей был уверен, что куколке жить осталось не долго. Но девчонка выжила и не сломалась, ни с одним из специально подосланных. Теоретически она стала опасной как ядерная боеголовка, а на практике не смеющей перечить подстилкой. Акчурин злобно поморщился, вспоминая ее признание о контрацепции с Шевченко. Когда бы еще неукоснительное исполнение его правил сыграло против него? Только тогда, когда он был готов вернуть ее под свое крыло.
