Теперь Лиза нашла себе занятие, и оно ей даже показалось увлекательным, это было похоже на ловлю бабочек сачком. Она хватала кокон, смотрела, кто внутри, и – отпускала. Перебрав с десяток тел она начала различать мужчин, женщин, детей. У мужчин коконы были светлее, у женщин – темные и часто рваные, малыши лежали в светло-серых облачках.

Она не могла это объяснить, да и не хотела. Главное было ясно – она в загробном мире, и наверное сама скоро станет таким же коконом. Но почему-то этот момент затягивается, и она все ещё остается Елизаветой, осознанной личностью, а вокруг нее плавают просто матрицы, бывшие когда-то человеками.

Она почти достигла дна и увидела, как оттуда поднимаются огромные темные фигуры. Они окружили Лизу и стали протягивать к ней свои щупальца с присосками, она пыталась увернуться, но не тут-то было. Вскоре она вся была облеплена этими присосками, как банками во время ангины, которые ей ставили в детстве. Было неприятно, но так же, как в детстве, эта процедура приносила облегчение.

Лиза почувствовала, что мысли о доме, о больной маме, об утерянном братстве больше ее не тревожат, она свободна и не привязана к земным проблемам, и единственно чего хотела бы – это остаться в этой гавани, чувствуя только покой и умиротворение.

К ней приблизился светящийся шар, но на этот раз не огненный, а фиолетовый. Он также завис у нее над головой, но было не жарко, а совсем наоборот. Она почувствовала, как начинает коченеть от макушки до самых пяток, и от этого сковывающего холода некуда было деться.

Нечеловеческая сила придавила ее ко дну. «Будто камень Баба Яга повесила», – вспомнила любимую сказку о сестрице Аленушке Лиза, и в то же время увидела перед собой Бабу Ягу. Причем точь в точь с иллюстраций Васнецова.

«Как здесь оперативно мыслеформы работают», – и Лиза подумала, что может вот также представить кого-то посимпатичнее. Например… например… мозг отказывался включаться в низких температурах.

Баба Яга между тем растворилась.

«А если попробовать…»

Она сама не знала, как это получилось, но перед ней был Алик. Он смотрел на нее и улыбался.

– Алик, это я тебя представила, ты прости, я не хотела тревожить, я же понимаю…

– Да что ты, Лиза! Вот глупышка какая! Я так рад тебя видеть. Но почему ты здесь? Ты…

Он не договорил, но Лиза всегда понимала его без слов.

– А я и сама не знаю. Вот уже второй раз в одну и ту же реку…

– Это река Стикс, если ты не в курсе.

– Я так и подумала. Но мне нужно было на другой берег, а я оказалась на дне. Но теперь это даже лучше, чем на том берегу. Теперь я тебя встретила, и больше ничего не надо.

Леденящий душу сон как рукой сняло. Она смотрела на Алика и все ее существо наполнялось радостью. Она протянула руки, чтобы обнять его, но Алик отстранился.

– Постой, тебе нельзя ко мне прикасаться.

– Почему?

– Потому что ты не умерла.

– А ты откуда знаешь?

– Ну, есть ряд признаков. Например, ты не кокон, ты плотное вещество, и это сразу видно. А теперь включай мозги что ли, иначе наша встреча пройдет впустую, а у меня не так много времени.

– Алик, так ты…

– Мне разрешили встретиться с тобой, потому что ты там наверху пробила какую-то брешь, накосячила, одним словом. А здесь этого не любят. Вот ты и зависла между двумя мирами. Я должен тебя остановить. Понимаешь?

– А «здесь» – это где?

– Как тебе объяснить поточнее… Помнишь мост Энштейна – Розена?

– Ну, конечно, не изменяющаяся и не вращающаяся чёрная дыра.

– Да, туннель во времени и пространстве. Но это тебе как физику понятно. А теперь представь, в этом туннеле существует Система, такой универсальный сверхмощный компьютер, который считывает всю информацию с живущих в мире физическом, пропускает через фильтры и выносит решение по каждому отдельному индивидууму – оставлять в рабочем варианте или выключать аккумуляторы.

– Постой, ты хочешь сказать, что наша жизнь – это некая заранее продуманная программа?

– Именно! И эту программу составляет не один кто-то, а вся Система. Она отлажена до мелочей, сбоев не бывает. Или не должно быть.

– Но вот я застряла между мирами, это сбой?

– Это сбой. И, говоря народным языком, за это всем чертям досталось по первое число.

– От кого досталось?

– Его имя здесь не принято произносить, – сказал Алик, – - да и не в этом суть. Попробуй вспомнить, над чем ты работала в последнее время. Конечно, я имею в виду не уроки в школе…

И Алик выдвинул перед ее лицом свою ладонь. На ней как на экране закрутился видеоролик – несколько секунд ее жизни после университета. Она увидела себя за проверкой тетрадей, у школьной доски, готовящей обед на кухне, меняющей простыни на маминой постели, покупающей лекарства в аптеке, сидящей за столом в своей комнате над какими-то расчетами…

– Постой, вот здесь еще раз крутани, – попросила Лиза, и Алик отмотал назад последние секунды.

Да, это она заносит в блокнот какие-то цифры, потом срывается со стула, бегает по комнате, и опять пишет… Но Лиза совершенно не помнила этот момент.

– Лизка, напрягись! Что это? Над чем ты работала в последние годы? Над чем работала?! – все громче и громче повторял вопрос Алик.

Но Лизе вдруг стало всё безразлично. И все равно, где она сейчас и что будет дальше, и даже присутствие Алика не смогло остановить навалившуюся дремоту. Серый туман заползал в уши, ноздри, окутывал мозги… Она закрыла глаза и провалилась в бездну.

Вероника вернулась в комнату и поняла, что она не одна. Она не могла это объяснить, но явно ощущала присутствие постороннего. Она заглянула за тяжелую штору, закрывавшую часть окна, посмотрела под диваном, открыла створку шкафа с одеждой. Никого не было.

Вероника была не из робких, и все-таки ощутила неприятный холодок в груди. Она разобрала постель, но спать не собиралась. В мозгу продолжали крутиться события дня. Многому она не находила объяснения, и это особенно тревожило.

Она сделала глоток кофе и присела к столу. Взгляд задержался на книжных полках. Она поискала, что почитать на ночь, но кроме учебников здесь ничего не было.

Однако на самом верху между книгой теоретической физики Ландау-Лифшиц и учебником аналитической геометрией Вероника заметила тонкий светлый корешок. Слабо рассчитывая на бестселлер в мягкой обложке, она все-таки встала на цыпочки и вытянула брошюрку. Это оказался блокнот.

В этот момент раздался грохот, затем звон разбившегося стекла. Осколки от окна полетели в разные стороны. Вероника успела отпрыгнуть вглубь комнаты. Камень величиной с кулак валялся на полу. Она присела, чтобы получше его рассмотреть.

«Таким убить можно запросто», – подумала Вероника и сразу вспомнила про визитку следователя. Она лежала в правом кармане.

Набирая номер, Вероника чувствовала, как дрожат руки, но старалась говорить спокойно:

– Это следователь Антонов?

– Да, Вероника, что случилось?

– Откуда вы узнали?

– Был уверен, что вы позвоните и вбил номер в адресную книгу. Что случилось?

Вероника рассказала о брошенном в окно камне, умолчав о неприятном ощущении чьего-то присутствия.

– Сейчас приеду. Никому не открывайте, – сказал Антонов и положил трубку.

Чтобы как-то успокоится, Вероника подошла к столу и раскрыла блокнот. На первой странице было написано: «Феномен Бета-частот в π-полярности». Ее как током ударило. Об идее Алика знала только она, именно ей он передал свои тетради незадолго до гибели. Она просмотрела все расчеты и формулы.

Когда Вероника притащила записи Алика в НИИ, физики восприняли это на ура, началась разработка темы, под нее шеф выбил деньги, и вдруг в одночасье все рухнуло. Никто не понял, почему руководитель отдела так легко и решительно отрекся от исследований. Но спорить было бесполезно. Все были в шоке, и Вероника даже рассказала это Лизе в их последнюю встречу. Теперь становилась понятной странная реакция подруги при поминании о Бета —частотах. Она тоже над этим работала.