Антон Игоревич кивнул и уступил место, а за рукояти штурвала осторожно взялся весь бледный от волнения Сергей-младший.

- Держи штурвал крепче, Сережа, - поправил Петрович, - вот так, жми, не стесняйся, это тебе не свою бабу за сиськи щупать. Молодец, так держать.

Услышав это, стоявшая рядом, Катька странно хихикнула.

- Не ржи как лошадь, Катя, - обернулся к ней Петрович, - если он тебя так схватит - синяками точно не отделаешься. И вообще - марш на бак, поработай впередсмотрящей. Цирк ей тут, понимаешь!

Катя хмыкнула и придерживаясь рукой за леера удалилась на бак, но и оттуда нет, нет оглядывалась на своего супруга, показывая ему язык. Дурачилась, одним словом. В ответ Андрей Викторович показал ей кулак. Намек был понят. По сравнению с плаванием по реке, работа впередсмотрящим в открытом море это настоящая синекура. Не надо высматривать коварные мели и плавающие в воде коряги, ближайший берег за несколько десятков километров. Глазей себе по сторонам в поисках бурунов, возникающих вокруг подводных скал, и высматривай скрытый в туманной дымке берег. И пусть до предполагаемого берега было еще весьма далеко, но крутизна и изрезанность рельефа южного побережья Бретани совсем не исключали наличия тех самых подводных скал или даже выступающих на поверхность островов. А потому - смотреть в оба.

А 'Отважный', оставляя позади пенный кильватерный след, и захватывая ветер всеми парусами, шел и шел себе дальше курсом юго-юго-восток, одну за другой глотая морские мили. После Сергея-младшего на штурвал встал Валера, и снова все повторилось сначала. Сил, правда, у него было поменьше, чем у более крепкого товарища, и штурвал он держал не вполне уверенно.

- Тренироваться тебе надо Валера, - сказал ему с легким назиданием Андрей Викторович, - тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. Не по паркетам чай ходить собираемся, а по вполне диким местам.

Дара и Мара при этом смотрели на своего супруга с гордостью, восхищением и умилением. А то, как же - мужчина у них оказался ничуть не хуже чем у остальных женщин в клане.

Когда время подходило к полудню, Сергей Петрович и Андрей Викторович, вытащили на палубу ПАР, развернули его и приготовились к обсервации. Момент наступления астрономического полдня давал долготу, а широта вычислялась по высоте солнца над горизонтом с поправкой на дату. Сделав замеры, Петрович немного поколдовал над картой и ноутбуком, нанес на карту свою нынешнюю позицию и проложил курс.

- Так, - заявил он Андрею Викторовичу и Антону Игоревичу, - Сейчас мы здесь. Шесть градусов двадцать две минуты западной долготы и сорок восемь градусов восемнадцать минут северной широты. Если будем идти тем же курсом и с той же скоростью, то к завтрашнему полудню выйдем вот сюда в точку с примерными координатами четыре градуса западной долготы и сорок шесть градусов северной широты. После завтрашней обсервации ляжем на курс сто. Конечно, расчет сделан мною с точностью плюс-минус лапоть, но, следуя в Бискайском заливе таким курсом, промахнуться мимо берега будет просто невозможно.

Андрей Викторович внимательно посмотрел на карту.

- Значит, - сказал он, - послезавтра утром мы будем уже на месте.

- Не совсем на месте, Андрей, - ответил Петрович, - я же сказал, что расчет сделан с точностью плюс-минус лапоть. Просто послезавтра утром мы должны уже увидеть благословенные берега Аквитании и только. Устье Гаронны нам надо будет еще найти.

Петрович замялся и внимательно посмотрел на друзей.

- Проблема только в том, - добавил он, - что мы вполне можем выйти к берегу еще до рассвета, а это, сами понимаете, может быть очень опасно. Не хотелось бы рисковать, почти уже дойдя до цели. Сколько парусных кораблей в прошлом погибло вот так по глупости, напоровшись в темноте на скалы или на берег.

- Действительно, - сказал Антон Игоревич, тоже посмотрев на карту, - убиться об стену на самом финише - это верх глупости. Мы можем сделать так. Завтра на закате, уберем паруса и встанем на якорь. Глубины здесь не океанские, длины якорных тросов должно хватить. Переждем на якорях ночь, а как рассветет, двинемся дальше тем же курсом.

- Можно и так, - сказал Сергей Петрович, прикинув по карте расстояния, - Только на якорь мы встанем не на закате, а в полночь, тогда и у берега мы будем еще до полудня. Там причалим, сойдем на берег и окончательно определимся с местом.

- Ладно, - сказал Андрей Викторович, - будет день, будет пища. Сейчас над этим голову ломать совершенно незачем.

- Лишь бы не было шторма, - зачем-то сказал Антон Игоревич.

- Не надо каркать, - заметил Андрей Викторович, - и ничего не будет. Ну что, братцы, совсем немного осталось. Сдюжим?

- Сдюжим, - ответил Сергей Петрович, - а сейчас все по местам и вперед.

Когда команде 'Отважного' сказали что послезавтра днем 'все уже почти кончится' и они увидят свой обетованный берег, народ сперва пришел в состояние некоторой эйфории. Потом это настроение сгладилось, сменившись нетерпением. 'Отважный' продолжал резать пустынное море форштевнем, берег по левому борту превратился в далекую туманную полоску у самого горизонта, а Антон-младший опять на удочку натягал на ужин свежей рыбы.

Незадолго до заката, Катя, стоявшая на баке, замахала руками, указывая куда-то в море, и закричала. Немного мористее 'Отважного' в воздух поднимались водяные фонтаны, выбрасываемые из своих дыхал небольшим стадом мигрирующих в этих водах китов. Народ высыпал на палубу, вылезла даже вечно занятая Марина Витальевна, не говоря уже о Марине-младшей и Веронике. Антон-младший и без того целый день отирался на палубе, не желая спускаться вниз. Китов они раньше видели только по телевизору, и их появление оказалось еще одним мимолетным проходящим мимо приключением и бесплатным цирком.

Сергей Петрович с ужасом подумал, что будет, если Вероника сейчас попросит у него или Андрея Викторовича маленького китенка. Ребенок он и есть ребенок. Но обошлось. Не попросила. Описав дугу, китовое стадо не стало дальше приближаться к 'Отважному', а развернулось и направилось прямо в открытое море.

Вторая ночь в открытом море прошла точно также как и первая. Четырехчасовые вахты, бездонное черное небо над головой и курс, выдерживаемый по компасу. Отсутствовало только тарахтение мотора, которое сменилось свистом ветра в такелаже, шипением разрезаемой форштевнем воды и журчанием кильватерной струи.

16 июня 1-го года Миссии. День тридцать третий. Бискайский залив, 200 километров южнее современного Бреста

Утро выдалось кристально ясным, даже высокие облака в небе куда-то рассосались и взбирающееся вверх солнце сразу начало припекать не по детски, будто говоря, что Ледниковый период - Ледниковым периодом, а тут, на юге, да еще и в канун летнего солнцестояния, оно вполне в своей власти. Никакого намека на сушу, водная гладь простиралась во все стороны до горизонта, на гребнях волн играли яркие солнечные блики. 'Отважный' под туго раздутыми парусами уверенно шел по курсу на все той же скорости в шесть-семь узлов, и казалось, что вокруг не Бискайский залив, а самый настоящий океан. Петрович посмотрел на часы - до обсервации и разворота на новый курс оставалось еще чуть больше пяти часов ходу.

Примерно час спустя после рассвета, над 'Отважным' пролетел королевский альбатрос, широко раскинувший могучие трехметровые крылья. Стоявший рядом с Петровичем Андрей Викторович с удивлением присвистнул, а Петрович подумал, что в их время эти птицы в европейских краях не водились, возможно, истребленные людьми задолго до начала исторического периода. Смогли же фолсомские охотники, предки индейцев, копьями с каменными наконечниками истребить в Северной Америке не только мамонтов, но и все поголовье местных крупных копытных за исключением бизонов. Заложив широкий вираж и внимательно осмотрев 'Отважный' и оставляемый им кильватерный след, альбатрос не нашел ничего для себя интересного и развернувшись на новый курс удалился на северо-восток.