Литмир - Электронная Библиотека

Annotation

Михайловский

Михайловский

Прогрессоры

Михайловский Александр Борисович

Прогрессоры.

Прогрессоры.

т. 1. 'Делай что должен'.

часть 1. 'Ладожский этюд'.

5 декабря 2010 года. Воскресенье. 10:05. Ленинградская область. Лес в окрестностях поселка Назия.

Пять человек не спеша шли по зимней лесной просеке. Четверо из них были подростками в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Их звали Сергей, Валера, Лиза и Катя. Они были учениками школы интерната для сирот. Пятым в этой кампании был мужчина средних лет, преподававший в том же интернате физику, химию, географию и, что самое интересное, труд. В обычных школах этот предмет отсутствовал, как таковой, уже несколько лет. Если какую-то вещь и можно было сделать своими руками, то Сергей Петрович ее сделал бы, и научил этому других.

А еще он относился к этим подросткам не просто, как к казенным сиротам и объекту приложения формальных трудовых усилий, а как к несчастным детям, которых жизнь лишила нормального человеческого детства. Он просто любил их, как мог бы любить своих собственных детей, и старался научить их тому, что им могло бы пригодиться во взрослой жизни. Как забить в стенку гвоздь и починить сломавшийся стул, как сварить суп, или пожарить картошку. А так же, кому можно верить в этой жизни, а кому не стоит. За глаза дети звали этого доброго, умелого, и с виду немного неуклюжего человека, просто Петрович.

Была у Петровича еще одна страсть, кроме любви к детям. Это был сделанный собственными руками в лодочном сарае, двенадцатиметровый цельнодеревянный без единого гвоздя кораблик, с полным водоизмещением в восемнадцать тонн. Для неопытного глаза сухопутного человека все корабли одинаковы, но специалист сразу бы заметил плоское, скругленное днище, при такой форме корпуса давящий на него лед выжимает корабль наверх. Создавая свой собственный проект, Петрович взял за основу обводы поморского коча. Но и только. Это было детище синтеза множества конструкций, так стародавних, так и вполне современных. От карбаса его корабль унаследовал сшитую внахлест без единого гвоздя обшивку. Подобно кораблям сибирских казаков, корпус этого кораблика был целиком изготовлен из лиственницы, что обещало ему очень высокую надежность и долгую службу. От более современных кораблей проект получил отсутствие надпалубного борта и леерное ограждение. Минус тонна мертвого веса, сказал тогда Петрович, сделав окончательный расчет.

Грумантский коч Поморы

Вместе с Петровичем этот кораблик строили и его юные друзья. Собственно, это был их общий коч. Самой большой мечтой подростков была надежда отправиться следующим летом на этом необычном корабле в плавание по Ладожскому озеру. Этой мечтой они жили, как другие дети живут ожиданием Нового Года, Дня Рождения, или поездки к морю. Ради этой мечты, всего один раз побывав у него на даче, они два года помогали Сергею Петровичу пилить, строгать, резать, и клеить. И если сначала, они не могли и гвоздя забить в доску, то теперь им всем смело можно было присваивать звания, если не мастеров, то подмастерьев точно.

А девочки, ко всему прочему, научились вполне прилично готовить, чтобы кормить после работы изголодавшихся мужчин. Это для выпускниц детдомов и интернатов считалось очень большая редкость. Ведь девочки, прожившие начало своей жизни на всем готовом, как правило, не могли сделать себе даже бутерброда.

К несчастью, такая счастливая жизнь была у них только по воскресеньям, да еще во время каникул, когда они каждый день ездили на дачу к Петровичу.

Сергей, невысокий коренастый блондин, до знакомства с Сергеем Петровичем, считался трудным подростком, и администрация интерната уже подумывала о его переводе в заведение с куда более строгим режимом. Хотя и в самом интернате порядочки были тоже не ахти, но с тех пор, как в своем кабинете от внезапной остановки сердца умер старый директор, власть захватила - по-другому и не скажешь - бывшая завуч, которую в глаза все звали Галиной Гавриловной, а за спиной - Гориллой Горилловной.

Стиль руководства нового директора заключался в палочной дисциплине и тотальной мелочной экономии на всем, на чем можно и нельзя. Конечно, самих палок, как таковых, не наблюдалось. Если факты избиения детей выплыли бы наружу, то Гориллу Горилловну могут не только вышибить с работы, но и отправить в казенный дом, несмотря на ее выдающиеся габариты и многочисленные 'волосатые лапы'.

Но в медблоке все же была оборудована комната с решетками на окнах, скромно именуемая 'изолятором', и на самом деле являющаяся мягким вариантом самого обыкновенного карцера. Сереже несколько раз пришлось там гостевать. Впечатления были не из приятных, что, впрочем, отнюдь не выбило у него духа противоречия, и болезненной тяги к справедливости. Дружба с Петровичем, дала выход его неуемной энергии, и частично оградила от придирок Гориллы. Возможно, они на этом и сошлись. Петрович тоже всегда защищал несправедливо обиженных. Сам трудовик был невелика птица, и севшая в директорское кресло бывшая завуч могла расправиться с ним одним росчерком пера. Плевать, что он тянет за четверых - все равно, по ее мнению, из этих недоумков не получится ничего, кроме бандитов и проституток. Она уже было собралась уволить Петровича, и прекратить его совершенно неуместное панибратство с 'этими', но тут на горизонте появился еще один персонаж.

В тихое болото интерната, полное квакающих лягушек, вдруг заплыла акула. Присланный на должность завхоза и учителя физкультуры старший прапорщик запаса Орлов, за время своей службы в частях спецназначения ГРУ прошел славный боевой путь от Саланга до Цхинвала. На этом пути он приобрел раннюю седину, взгляд убийцы, многочисленные дырки в теле, государственные награды, и очень широкие связи. Горилла навела справки, и узнала - к каким Большим Начальникам может запросто зайти на прием этот человек. И, конечно же, ему они не откажут.

И, как назло, новый физкультурник почти сразу же близко сошелся с трудовиком и его 'бандой'. Настолько близко, что поселился на даче Сергея Петровича, когда супруга бывшего старшего прапорщика, устав от его постоянного присутствия в доме, решила, что они с мужем не сходятся характерами. Тогда Андрей Викторович ушел из дома с одним 'тревожным' чемоданом, оставив все нажитое жене и детям, и поселился в каморке за спортзалом. На третий день такого житья Сергей Петрович подошел к своему новому товарищу и сказал, что тот может жить на его даче, столько, сколько пожелает. Дом большой, зимний, есть вода, дрова, электричество. Прочие удобства - во дворе. Да и одному человеку много места не нужно.

Единственно, в чем не сходились новые друзья, так это в отношении к морю. Орлов, как человек чисто сухопутный, называл коч Петровича 'баловством', но при этом одобрял привлечение подростков к творческому труду и сам никогда не отказывался помочь в нелегком деле малого судостроения. Вот и пойми после этого человека...

Со стороны дружба этих, весьма разных по увлечениям и складу характера людей, казалась необъяснимой. Но, может быть, все дело было в том, что, как говорил Сергей-младший: 'Они оба настоящие...'. Впрочем, некоторым личностям этого так и не было дано понять.

Сам же Андрей Викторович считал, что если убрать нынешнего директора, то взамен могут прислать кого-нибудь еще хуже, поскольку в системе образования больна 'консерватория', а это вопрос не для спецназа ГРУ. Плюс он находил хотя бы в том, что с его появлением толстая стерва начала оглядываться по сторонам, и придерживаться хоть каких-то рамок. Детей стали более или менее сносно кормить, несмотря на то, что жирные, не вмещающиеся в окно раздачи рыла сотрудников пищеблока, до сих пор продолжали контрастировать с тонкими обтекаемыми фигурами воспитанников.

1
{"b":"616168","o":1}