Конечно же, со стороны Дордони, на кожаных пирогах, мог приплыть только клан Северного Оленя, из которого происходила Фэра и вдовая, находящаяся на последних днях беременности, Акса. Все остальные кланы пользовались лодками, долблеными из цельного ствола дерева (желательно дуба), но там, на севере, на границе тундростепей где живут Северные Олени, нужных деревьев просто нет, вот они и выходят из положения как могут. Мысль Петровича энергично заработала, анализируя происходящее и пытаясь предугадать, чем чреват визит родственничков. 'Похоже, начинается время большой политики...' - усмехнулся он про себя, наблюдая, как лодки неумолимо приближаются. Ему пришло на ум, что Акса была из семьи с более низким статусом, чем семья Фэры, и поэтому не могла играть никакой роли в первобытных политических раскладах. А вот Фэра могла.
Тем временем приближающиеся пироги заметили и остальные. Они показывали на них пальцами и обеспокоенно переговаривались.
Петрович, вздохнув, решил, что раз уж эти родственнички все-таки прибыли, то теперь будет необходимо провести с ними переговоры по поводу разработки находящегося в их владениях каолина для нужд Антона Игоревича и организации совместной зимней охоты в тундростепи, как того хотел Андрей Викторович.
Слияние Гаронны и Дордони, Клан Северного Оленя
Старший брат Фэры по имени Ксим, который действительно был вождем в клане Северного Оленя, был премного удивлен, когда, миновав стрелку при слиянии Дордони и Гаронны, увидел на противоположном берегу кучу непонятно чем занимающегося народа. Во всем клане Северного оленя людей было раза в два меньше, чем в этой толпе. Но удивляло не только это. Все там выглядело настолько странно, что вождь пришел в замешательство. Прочих членов клана также весьма взволновало увиденное, и теперь они обеспокоенно поглядывали на своего вождя, который, ничем не выдавая своих чувств, сурово молчал, всматриваясь в противоположный берег.
На этом месте никто раньше не жил из-за отсутствия пещер, более того, ни один клан никогда не ставил здесь временного лагеря, так как низкий и топкий болотистый берег затруднял постройку мостков, с которых охотники могли бы бить проходящую рыбу острогой. Но это племя, похоже, не смущали неудобства. Они как-то смогли обустроиться на этом месте, и, похоже, отнюдь не бедствовали. По мере приближения Ксим замечал все новые детали. Он напряженно вглядывался, пытаясь разобраться в том, что происходит, но увиденное лишь добавляло вопросов. Например, что это белеет там, за деревьями? Что-то большое, внушающее прямо-таки мистический трепет своими правильными формами. И откуда оно тут взялось? Еще год назад на этом месте ничего не было. Ага, а вот что-то знакомое, виденное не раз, только не здесь - это Ксим увидел вдоль берега чудовищный частокол из копий с насаженными на них человеческими головами. Много копий и много голов. Такое могло случиться, если вдруг повздорили два клана, решивших, что эта земля слишком тесна для них двоих, и победители, убив всех мужчин побежденного клана, бросили умирать их женщин на этом бесплодном берегу*.
Примечание автора: * в те времена, когда из-за неразвитости материальной культуры каждый человек с трудом обеспечивал себя самым насущным, рабство как таковое оказывалось экономически бессмысленным и обычно результатом межплеменных столкновений являлось либо полное изгнание побежденных с плодородных земель, либо их такое же полное истребление. Только в том случае, когда на новые земли уходили группы молодых и неженатых охотников, то девушек и молодых женщин побежденного племени оставляли в живых для того, чтобы в дальнейшем они рожали от победителей.
Вождь Северных Оленей думал. А члены его клана не сводили с него глаз, не смея беспокоить вопросами. Это был важный момент. Мозг вождя сверлила одна мысль - приближаться к этим странным людям или плыть дальше на свое место ловли лосося в нижнем течении. А люди на берегу, собравшиеся в две большие группы, вдруг дружно закричали и начали вытягивать из реки что-то очень тяжелое, требующее огромных усилий. Вскоре стало ясно - то, что они тянули из реки, битком набито отчаянно трепещущей живой рыбой. От удивления у вождя непроизвольно отвисла челюсть - той рыбы, которую эти люди достали из реки всего за один раз, было столько, сколько клан весь Северного Оленя острогами не набьет и за несколько дней.
Изумление столь явственно проступило на лице обычно невозмутимого вождя, что его люди вдруг возбужденно загомонили, обсуждая увиденное. А Ксим тем временем заметил такое, что долго не мог поверить собственным глазам; он протирал их и часто моргал, тряс головой, но видение никуда не исчезало - а значит, было не видением, а неоспоримым фактом. Уехэ! Среди этих людей были уехэ. Две коренастые и мускулистые женщины с плоскими лбами - они тоже вместе со всеми тянули из реки рыбу при помощи загадочного приспособления, разглядеть которого вождь пока не мог. Это было немыслимо. Уехэ считались как бы не совсем людьми. Да, с ними велся обмен, но чтобы считать этих толстых, медленных и глупых существ равными себе - такое никто не мог себе даже вообразить.
Вождь отмечал все новые и новые странности и несуразности, и это повергало его в состояние этакого абсолютного ничегонепонимания, что в свою очередь, заставляло ощущать тревогу и беспомощность.
Он увидел, что среди белокожих людей со светлыми или рыжеватыми волосами есть достаточное количество темнокожих коротко стриженных женщин, по слухам, обитающих где то далеко на юго-востоке. Кроме того, там были еще нескольких мужчин в странной, просто невообразимой одежде, какую никогда не носили члены кланов, живущих в долине Гаронны и Дордони. Вождь непроизвольно содрогнулся - очевидно, что именно эти мужчины (а сколько их там еще, страшно подумать) убили всех тех, чьи головы были насажены на копья, а остальных заставили ловить рыбу.
Тот же день, после полудня. Дом на Холме.
Шок, который испытал вождь Северных Оленей Ксим, попав на стоянку племени Огня, был равносилен внезапной встрече с шерстистым носорогом. Носорог, несмотря на свою неуязвимость для охотников и дурной характер, явление хотя бы привычное, а тут нарисовалось такое, что никаким боком не влезало в голову вождю, как ни пыталась растолковать положение дел его любезная сестра. Если бы раньше кто-то попытался рассказать нечто подобное, то был бы поднят им его на смех, как беспочвенный фантазер, или даже изгнан из своего клана, чтобы не забивал людям головы нелепыми бреднями. И вот теперь такие же невероятные вещи ему рассказывает родная сестра, и не только рассказывает, но и показывает; и то, что она показывает, переворачивает представления вождя о жизни, а это хуже всего. От этих непостижимых уму вещей и абсолютно невообразимых идей хотелось бежать куда глаза глядят или в отчаянии биться головой о ствол дерева. Но это бы точно не помогло, потому что уж идеи-то, если они настоящие, всегда сильнее древесных стволов. В итоге вместо того, чтобы биться головой, вождь начал для наглядности загибать пальцы.
Первый палец - само это племя, с которым он породнился через сестру. Оно взяло своим тотемом не какое-нибудь животное (даже такое могучее, грозное и великолепное, как мамонт, шерстистый носорог или пещерный лев) - нет, оно выбрало в покровители огонь, благотворящий всему человеческому роду. Без огня мясо будет жестким и малосъедобным, а зимний холод убийственным. Именно огонь люди берут с собой на загонную охоту, чтобы пугать лошадей, северных оленей и лохматых быков, загоняя их к обрывам речных долин и крутым оврагам, где животные будут падать вниз и ломать себе шеи и ноги. И именно огонь отгоняет от пещер и стоянок как могучих кошек, вроде тех же пещерных львов, так и стаи хищников помельче - волков и шакалов. Но в племени Огня пошли еще дальше и подчинили себе сам дух своего тотемного покровителя... У них дух Огня превращает мягкую глину в камень, камни в белую краску для стен, кроме того, заключенный в клетку под названием печь, этот полностью укрощенный Огонь согревает жилища этого племени, не отравляя при этом своим дымом.
