Марина была достаточно умна, чтобы понять, что если только все они (включая основателей этого племени) не погибнут, не сумев справиться с какой-нибудь фатальной трудностью, то она - достаточно образованная, а по местным меркам так и вообще, свободомыслящая, трудолюбивая и небрезгливая девушка - имеет все шансы оказаться в ближайшем окружении отцов будущей цивилизации. Эти четверо вождей, возглавляющих клан, выглядят достаточно серьезно, чтобы потянуть задачу по созданию своего государства (а следовательно, цивилизации), а значит, такое положение даст ей все необходимые привилегии. В таком случае, если сравнивать вождей клана - этих трех мужчин и одну женщину - с Ромулом и Ремом, то потомки Марины, если она все-таки обзаведется таковыми, станут в той цивилизации кем-то вроде патрициев. К тому же, в отличие от двух братьев, основавших Рим, эти четверо никогда между собой не ссорятся и даже серьезно не спорят, так что риск неудачи с их стороны минимален.

Да за такую возможность Марина продала бы душу дьяволу, а не только бы поехала в эту дурацкую поездку, от которой она уже хотела отказаться, но ее папа настаивал, чтобы она 'отдохнула вместе с коллективом' - мол, такой опыт ей потом пригодится. Пригодился, да еще как!

Повернувшись на бок, Марина посмотрела на сопящую рядом Патрицию. Девочка замерзла, умаялась и к тому же очень напугалась, а теперь, когда она попала в эту теплую полутемную комнату, где вкусно пахнет свежим сеном и свежеструганным деревом, да еще и очень сытно поела горячего, ее тут же разморило и она уснула без задних ног. А то как же, ведь они вместе бродили по сырым и холодным кустам и буеракам почитай что всю ночь, и очень сильно устали. А вот к Марине, несмотря на усталость, сон не шел. Тут было не до сна, когда надо продумать то, каким образом можно половчее устроиться помощницей при этой Марине Витальевне. А что - женщина она незлая и переводчик с французского ей все равно будет нужен, да и работа на кухне - это вам не на стройке кирпичи таскать. Тут интеллект нужен. А готовить Марина любила, как, собственно, и есть приготовленное. Так бы она ела, ела, ела, да только фигуру ей было жалко. Фигура - это тоже был ее капитал, потому что если женщина за собой не следит, то на хорошее место она тоже не устроится - эту непреложную истину знают все молодые карьеристки.

Когда на улице и в доме раздались громкие голоса и топот босых ног, то Патриция только заворочалась, не желая просыпаться, а Марина не утерпела и перевалила через барьерчик (который был нужен для того, чтобы с кровати не рассыпалось сено) и спустилась по лесенке на теплый пол, сделанный из подогреваемых снизу гладко оструганных, чуть пружинящих, дубовых досок. Из-под кроватей с обеих сторон выходили потоки теплого воздуха, которые приятно обдували ее ноги в носках. Если первый ярус кроватей, очевидно, принадлежал хозяйке и ее супругу, рыжему бородатому кряжистому мужчине в возрасте за... (Марина не могла сказать так сразу - наверное, за пятьдесят), то на втором ярусе с одной стороны вдвоем спали двое мальчиков - один лет семи, а другой на два-три года младше. С другой стороны на кровати второго яруса, опершись на стену, полулежала молодая курносая женщина, пышной грудью кормящая сопящего младенца. Маленький вкушал материнское молоко с таким аппетитом, что сразу было понятно, что никакой лучшей еды на свете просто не существует.

- Здравствуйте, - вежливо кивнув, сказала ей Марина, - доброе утро.

- Здравствуй, - с сильным акцентом, но вполне понятно ответила женщина, - меня звать Нита, а вас?

- Очень приятно, Нита, - сказала Марина, нагибаясь, чтобы надеть сапожки, - меня зовут Марина. Скажите, а что это там происходит, почему все бегают и кричат?

- Там утро зарядка, - ответила Нита и крикнула, - Ник, негодник, быстро-быстро, идти зарядка, а то Лиза ругаться!

Мальчик постарше, одетый в одну набедренную повязку, метеором слетел со своего ложа, быстро натянул штаны из тонкой, хорошо выделанной шкуры, потом надел на ноги мягкие сапоги, вроде мокасин, после чего, голый по пояс, выбежал за занавес, отделяющий спальное помещение от коридора. Вышла вслед за ним и Марина, ведомая любопытством - посмотреть на то, что происходит на улице.

А там при полном свете утра происходило такое...

- Мамочка дорогая! - подумала Марина, - это получается какой-то завзятый милитаризм, причем с оттенком матриархата.

В одну шеренгу вдоль дороги выстроилось множество самого разного народу, и было его там, на Маринин глаз, явно больше полусотни человек. При этом взрослых парней среди этой толпы обнаружилось всего двое, ну, было еще несколько мальчиков в возрасте примерно от восьми до двенадцати лет, а все остальные собравшиеся на зарядку были женщинами и девушками, вперемешку - беленькими, чуть тронутыми загаром, и смугло-коричневыми, кофейного оттенка. Коричневые, в отличие от своих светлых подруг и товарок, щеголяющих длинными косами, были коротко стрижены 'под мальчика'. Даже с первого взгляда было видно, что многие светлые были подругами темных. Они улыбались друг другу, обменивались словами, а некоторые совершали странное действие, будто терлись носами. По их довольным и счастливым лицам при этом сразу можно было понять, что это явно знак приязни и доброжелательности.

Основатели клана легко узнавались по одежде и лицам. Марина Витальевна, одетая в спортивную майку и штаны, наравне со всеми вышла на зарядку. Также присутствовали те два парня, на которых Марина обратила внимание с самого начала: невысокий крепыш и высокий, худой, немного мечтательный юноша, явный ботаник. Правда, и вокруг крепыша, и вокруг ботаника тусовалось сразу по целому выводку черно-белых девиц, так что сразу становилось понятно, что эти двое - отнюдь не легкомысленные юнцы, а солидные мужчины, обремененные большими семьями. Из 'основателей' там были еще трое девушек, а также мальчик лет двенадцати и две девочки в возрасте примерно десяти и восьми лет. Мальчик при этом держался как взрослый семейный мужчина и был окружен восемью своими сверстницами, явно предъявляющими на него свои права. При этом четверо из девочек были светлыми, а четверо темными. Такая пропорция, как поняла Марина, соблюдалась и в других местных семьях.

Все остальные собравшиеся на улице женщины и девушки, включая тех, кого Марина с той или иной степенью вероятности определила как 'жен' вождей клана, были исключительно местными, и от их обилия у нее рябило в глазах. Клан Огня был многочисленным, богатым и сытым, женщины, если к ним подойти, пахли сосновой хвоей и чисто вымытым телом, а не козлом и протухшей помойкой, при этом их одежда из шкур была чистой и опрятной.

Но вот одна из 'основательниц', стройная подтянутая девица в спортивном костюме, по виду китаянка или японка, вышла перед строем и, крикнув: 'Внимание!', хлопнула над головой в ладоши. По этому сигналу строй выровнялся и подтянулся, разговоры в нем прекратились, и все взгляды сошлись на этой девице, которая выкрикнула:

- Доброе утро, клан Огня!

- Добрый утро, Лиза! - дружно и хором ответили все построившиеся на зарядку, и Марина поняла, что это не представление специально для нее, а регулярное событие, происходящее каждый день.

- Эта Лиза, - подумала Марина, - видимо, является очень важной персоной. Быть может, на иерархической лестнице она стоит только чуть ниже вождей. А ведь она является моей сверстницей, примерно плюс-минус год или что-то около того. Наверное, и я тоже смогу достигнуть не менее, а даже более высокого положения, потому что я нормальная европейская девушка, а не какая-нибудь там китайская фарфоровая фифа.

- Налево, - скомандовала тем временем Лиза, - бегом марш!

По этой команде строй повернулся и побежал куда-то в сторону леса по утоптанной и накатанной дороге.

Интересно, - снова подумала Марина, - маленькие дети тоже бегут дистанцию до конца, или им разрешается остановиться и немного отдохнуть?

Короче, жить тут было можно, и жить неплохо. Большинство фундаментальных проблем вожди решили еще до появления автобуса с французскими школьниками, по крайней мере, у клана имеется теплое сухое жилье и сытная еда. Единственное, что напрягало Марину, так это то панибратство, которое основатели клана проявили по отношению к аборигенам. Но это, как подумала она, были неизбежные издержки их большевистского прошлого, и их можно было немного потерпеть. Ей надо было только понять, каким образом сделать карьеру и зацепиться на удобном месте, а уж потом лет через двадцать она еще посмотрит, кто тут будет решать, кому быть патрицием, а кому плебеем...